Моё лицо оказалось в теплых руках Лизы.

— Помолчи пожалуйста, — она прижалась к моей груди, и крепко обняла.

Мы стояли в тишине, пока я не почувствовал как моя рубашка пропитывается ее слезами.

— Хэй, ты чего, — я чмокнул ее в макушку, поглаживая по волосам, — все же хорошо. Я рядом! Если это из-за долга, то… блин, да отдам с процентами, чего бы я там не задолжал! Только не плачь.

Лиза вытерла слезы, и посмотрела на меня покрасневшими глазами.

— Прости, я… — голос немного надрывался в слезах, — я все еще не верю, что смогла встать на ноги. Я думала, что умру.

— Но ты жива, и я сделаю все, чтобы так оно и оставалось. Клянусь!

— Еще один долг, Тим, — хмыкнула девушка с улыбкой, — осторожнее, а то ведь и девяти жизней не хватит расплатиться.

— Да что я должен то⁈ — я реально не понимал.

— Танец, — Лиза положила ладонь на мою щеку, — ты обещал потанцевать со мной еще раз. Тогда, на приёме.

У меня аж от сердца отлегло и я выдохнул.

— Хочешь прямо сейчас? Без музыки? В палате?

— Почему бы и нет? — она потянулась за поцелуем, — это лучше любого светского вечера.

Я ответил зову её губ. Она права. Это явно лучше любой душной вечеринки.

К вечеру мы выбрались из больницы. Доктор взял еще какие-то анализы, но в целом благословил на домашнее восстановление. Правда Лиза заявила, что желает продолжить гонку, пусть и с существенным штрафом по времени. Спорить с ней не стал, уж больно ярко в её глазах горел огонёк решимости.

Широкие проспекты разрезали город на части, утопая в свете магических фонарей. Сеть трамвайных путей, десятки автомобилей и сотни экипажей, пересекали дорогу. И не стоит забывать про митинги в поддержку гонки.

Мы с Лизой прогуливались по тротуару. Девушка взяла меня под руку и прильнув к плечу медленно шла, поглядывая в витрины бутиков.

Она повернулась ко мне, мягко улыбаясь.

— Что-нибудь приглянулось?

— Мне? В магазинах? Да нет… я просто любуюсь видами.

— Видами значит? — надула губки Лиза.

— Да! — я наклонился и мягко её поцеловал, — видами нас любуюсь.

— Тим, — девушка покраснела и только сильнее прижалась ко мне, — это смущает…

Ого. Не думал, что она такое признает. Это точно моя Лиза? Её случаем не подменили в больнице?

— Ты уверена, что хочешь на балет? — я почесал затылок, — может лучше поужинаем в ресторане?

— Нет, хочу посмотреть балет. С живой музыкой, живым танцем эмоций. Это же прекрасно, ты так не считаешь?

— Честно говоря, ни разу там не был, — признался я, — Ни на балете, ни в театре. И слабо себе представляю, что там вообще происходит.

Лиза встала как вкопанная.

— Ты шутишь? — в её голосе сквозило недоверие.

— Отнюдь. Я честен как и… почти всегда.

— Тогда мы просто обязаны пойти! — она решительно потянула меня через дорогу к трамвайной остановке, — а поужинать и в буфете можно.

Уговорила! Я и сам не против отвлечься сейчас от бесконечного стресса, приключений, гонки и врагов. Отдохнуть от всего в компании девушки… к которой у меня явно есть чувства.

Уютный трамвайчик, немного людей. Я в легком сером пальто на скамейке, рядом Лиза в тон осенней листве — бежевое пальто, рыжий шарф и шляпка. В руках маленький изящный зонтик.

— Давно не каталась на них, — улыбнулась она, — такое необычное чувство.

— Хэх, говоришь так, будто для тебя весь мир в новинку теперь, — поддел я, — а вдруг ты теперь… двоедушник?

— Не смешно, — серьезно посмотрела она, — это довольно жутко.

— Ладно, прости, дурацкая шутка, — я экстренно стал искать на чтобы отвлечь внимание, пока не увидел за окном группу людей в рабочей одежде с плакатами. Один из них что-то скандировал стоя на паллетах. Я прищурился, разглядывая надпись на одном из плакатов «Союз рабочих»– это кто такие?

— М-м-м? — Лиза посмотрела, куда я указал, а затем наморщив носик фыркнула, — коммунисты.

— Ты так отреагировала, будто они тебя раздражают. Рабочий класс требует нормального к себе отношения. Разве это плохо?

— Плохо, что они хотят не только этого. А еще смерти аристократии, как явления, — Лиза взяла оставленную кем-то газету со скамейки, — вот, погляди, что они творят.

«В Марселе произошла стачка возле доков предприятия 'Стофф Фабрик». «Союз рабочих» требовал компенсацию за сверхурочные, а также доп.выплаты за детский труд. Граф Августо Моретти отказался выполнять требования. К вечеру доки охватил пожар. На следующее утро тело графа обнаружили обезглавленным на пороге его поместье под Марселем. По последней информации незадолго до происшествия возле его дома видели группу рабочих в униформе «Стофф Фабрик».

Редакция «Имперского вестника» напоминает: Движение «Союз рабочих» является опасным для общества! Согласно нашей информации, к концу года император объявит данное сообщество нежелательным на территории нашей страны. Также издание «Имперский вестник» призывает вас НЕ вступать в данный союз. Ради безопасности вас и ваших близких.'

— Радикалы…

— Именно, — кивнула Лиза, — я сама не против их повестки, ты сам знаешь, ну…

— Что ты Королева Нищих?

— Да, — она улыбнулась, когда я взял её за руку, сжимая теплую ладонь в своей, — но методы их мне совершенно чужды.

Мы вышли на остановке, а после еще минут десять прогулялись пешком, пока перед нами из-за поворота не вырос образ театра. Здоровенный, красивый, сверкающий посреди сумерек легионом маленьких огоньков. Возле театра кучковались извозчики. Люди, преимущественно благородные поднимались по ковровой дорожке, выстланной от центрально входа к ступеням внизу.

— Выглядит внушительно, — я уважительно покивал головой, — надеюсь внутри не хуже.

— Ты посмотри на название, — Лиза привстала на цыпочки и зашептала мне на ушко, — тебе понравится.

— Новгородский областной академический театр имени… — начал читать я, — Чернокотова Михаила Фёдоровича⁈

— Да, твой предок, — улыбнулась Лиза, — тебе есть чем гордиться.

— Эм… у меня слов нет, — я так и залип под вывеской, — а скидка нам по такому случаю полагается?

— Ты совсем дурак? — засмеялась девушка хлопнул меня по руке, — пойдем уже внутрь, здесь холодно.

Справедливо.

Мы поднялись по ступеням и наткнулись на весьма паршивую сценку. Антон Босяков… в его, кхм, привычной одежде, хотел попасть в театр, а человек на входе, в ухоженном костюме и короткими усами, его ни в какую не впускал.

— Хэй, — я щелкнул пальцами, привлекая внимания обоих, — Пропустите господина.

— Прошу прощения, ваше благородие, — мужчина скривился, — я не могу пустить бродягу в театр! Сегодня на представлении будут представители императорской семьи!

— Вы вообще в курсе кто это? — вскинул я бровь, — это Антон Босяков, главный фаворит гонки «По следам Царей». Вы представляете, какой хай поднимется, если столь уважаемого человека, не пустят на мероприятие? Вы хотите проблем? Ваше начальство их хочет? Мы их устроим…

— Н-нет…

— Тогда пропусти его. Если нужны деньги — я оплачу. И за хлопоты добавлю.

— Как скажете, ваше благородие, — мужик уступил, освобождая проход Босякову.

— Спасибо, — Антон протянул мне руку для крепкого рукопожатия, — вы мне ещё на регистрации показались хорошим человеком! Честным!

— Не за что Антон, береги себя.

Мы прошли в театр следом. На просторном фойе в золотых цветах и лепнине. Красный ковер под ногами и хрустальная люстра над головой с расписным потолком. Шик и блеск из этого места так и пёр.

— Это тот крестьянин без лошади? — украдкой спросила меня Лиза, — он правда фаворит?

— А, ты же всё проспала, — черт, она же и впрямь не в курсе событий, — да, этот мужик выиграл этап, уделав Филимонова. Первым пришел, представляешь?

— Я слабо верю, — Лиза задумалась, — вернее не верю, что можно на своих двоих прийти в гонке хоть каким-то. Первым и подавно.

— Думаешь, он жульничает? На вид простой мужичок, которому просто нравится бегать.