— Примерно через шесть минут будет транспорт, несите ее сюда.

Компаньоны подтащили девушку к гермодвери и положили на приготовленные ящики. Вдруг Юра подскочил от неожиданного вибросигнала. Все с паническим ужасом посмотрели на красные браслеты.

Кобра бросил все дела и подбежал к двери в жилую зону, захлопнув ее со всей силы. После чего кинулся ко второй и встал, готовый закрыть ее в любой момент.

— Черт, где же они?! — прорычал он.

Вадим подбежал к бойцу и попытался закрыть дверь самостоятельно, но был откинут назад Коброй.

— Ты что творишь?! — закипал боец.

— Скоро Самосбор! — паниковал Вадим. — Мы должны закрыть ее!

— Ждем остальных! — хрипя рычал Кобра.

Вадим с первобытным ужасом на лице попятился ближе к лифту. Тем временем Юра вел неравный бой с паникой, от чего его ноги становились ватными и еле держали своего хозяина.

Тайфун летел от маячка к маячку. Он посмотрел на часы — оставалось где-то полторы минуты до начала. Кинул взгляд назад и увидел несущегося со всех ног Беркута.

— Где Бард и лейтенант?! — заорал на него старшина.

Беркут, едва не сбив с ног товарища, пронесся мимо, не дав ответа на поставленный вопрос.

Оставался еще один поворот. Теперь прямая до зоны разгрузки.

К этому моменту лифт с отделением медиков миновал отметку "-170». Двое полевых врачей, наглухо закрытые в скафандры биологической защиты, ехали вместе с сопровождением из двух автоматчиков. Доктора держали в руках мобильный комплект реанимации и складную капельницу с физраствором. Внезапно за потолком кабины послышались тихие кряхтения, за которыми последовали режущие уши звуки когтей по металлу. Никто не успел даже поднять голову, как выключился свет, и кабину затрясло. Все тридцать стальных тросов оторвало разом, в один момент. И лифт начал стремительно набирать скорость.

Кобра заметил, как издалека по коридору приближается дергающийся луч фонаря.

— Быстрее! — кричал техник.

Через пару мгновений мимо него пролетел Беркут и схватился за вентиль гермодвери лифта.

— Где остальные?! — поинтересовался Кобра.

Десять секунд спустя из дверного проема выскочили Тайфун и Бард, занеся вдвоем обмякшее тело лейтенанта. Кобра не мешкая задраил дверь наглухо.

— Ну ты и крыса! — плюнул в сторону Беркута запыхавшийся Бард.

Дезертир, не обращая никакого внимания на слова брошенного товарища, открыл дверь шахты лифта.

Мощный оглушительный звук прошел от шахты, сбив Беркута с ног ударной волной. Кусок арматуры со вистом пронзил воздух и вошел в глазницу девушки, пробив череп насквозь. Куски мусора металлической шрапнелью вошли в мясо правой ноги Юры, повалив его на пол и отрубив сознание болевым шоком. Вадим упал на живот, прикрыв голову руками. Остальных бойцов от осколков защитили бронекостюмы.

Раннее утро. Солнце уже одарило светом безмятежную поляну, пока горизонт тужился из последних сил, дабы не дать светилу занять свое законное место. Кроны деревьев ближайшей опушки медленно качнулись, сбивая последние остатки сна. Юра шел меж вековых сосен, созерцая могучие стволы, уходящие высоко в небо. На фоне хвойных исполинов ученый казался чем-то совсем мелким и незначительным. Кто знает, может быть, они истинные хозяева мира. Древесные боги, молчаливо наблюдающие за пылью времен. Но если так, почему они нас покинули? За все время проживания в Гигахрущевке не было найдено ни одного представителя мира флоры. По крайней мере, естественного происхождения.

Опушка плавно перетекала в густой темный лес, а воздух становился холоднее. «Куда я иду? — думал ученый. — Разве я не должен поскорее вернуться в НИИ? Погодите, а как я сюда попал? Может, это сон? — Юра ущипнул себя. — Ай, больно! Не похоже. Ощущения достаточно реальные, чтобы поверить, но ведь этого не может быть…»

Раздвигая очередные высокие кусты, путник набрел на крохотную полянку, посреди которой сидела девочка лет семи или девяти с длинными пшеничными волосами, в домотканом сарафане. Расположившись на траве, она молча вырисовывала веточкой причудливые узоры, изредка выдавая довольное мычание. На приближающегося незнакомца она никак не реагировала. От неожиданности Юра поначалу опешил, но все же решил подойти поближе, чтобы попытаться узнать, что же ребенок делает в такой глуши, да еще и без родителей.

— Здравствуй, — мягко начал Юра. — Что ты здесь делаешь?

Девочка на секунду оторвала взгляд от рисунка и посмотрела на Юру, но, не найдя в незнакомце ничего интересного, тут же вернулась к своему занятию.

— Не бойся, я не обижу тебя, — ученый сделал еще несколько шагов и присел напротив собеседницы. — Просто я, кажется, заблудился. А ты?

На этот раз реакции никакой не последовало. Ребенок упорно игнорировал Юру, словно он бесплотное наваждение, родившиеся в тумане утренней росы. После нескольких безуспешных попыток обратить на себя внимание Юра все же догадался посмотреть вниз, на песчаное творчество собеседника.

На первый взгляд, это были обычные детские рисунки: наивный стиль, простые и плоские формы. А вот сюжеты вызывали недоумение. Палочные человечки весело водили хоровод вокруг своего собрата. Центральная фигура тянула руки вверх и что-то говорила. На следующем рисунке человечки уже куда-то несли другого, скорее всего, это тот, кто был внутри круга. Лицо человека было грустным, будто его несли против воли. Далее он, видимо, лежит, привязанный к какой-то плите рядом с фигурой, похожей на змею, только с руками. Веселая братия стоит на коленях перед ними и тянет руки к рептилии.

В голове у Юры зазвенел противный звоночек, говорящий, что что-то тут не так — откуда этот ребенок мог нахвататься подобного? Ученый хотел было спросить девочку, что значат эти рисунки, но она начала медленно таять. Уши заложило механическим гулом, и окружающее пространство поглотила тьма.

Сколько Юра провел в отключке, никто не знал. В дверном проеме лифтовой шахты среди металлического мусора догорали остатки огнеметного топлива. Ядовито-желтые языки пламени пожирали последние куски плоти пассажиров.

Кобра заканчивал бинтовать ногу ученого, тихо приговаривая: «Пустяки, будешь у меня, как новенький». На деле рана оказалась пустяковая. Большинство осколков оставили просто царапины, один тонкий все же вошел внутрь, но кость осталась невредимой. Юра с небольшим трудом, но все же встал и даже смог ходить, хоть и хромая.

Тем временем Беркут хаотично бродил по комнате, пиная ошметки кабины, и скулил хныкающим голосом.

— Все кончено! Все кончено! Мы все сдохнем в этом гадюшнике!

Сцену истерики решительно пресек Тайфун, взяв Беркута за грудки и отвесив две звучные пощечины.

— Взять себя в руки, боец! — твердо отрезал старшина. — Если я еще раз услышу твой скулеж, то…

— Эй, мужики! — перебил его Бард напуганным голосом. — Лейтенант не дышит!

Кобра подбежал к аморфному телу офицера. Пощупал пульс.

— Он мертв, — заключил медик.

Старшина подошел к павшему командиру, сорвал его нательный жетон и положил в свой нагрудный карман. В этот момент, как черт из табакерки, нарисовался молчаливый Вадим. Он положил руку на лоб офицера и что-то безмолвно пробормотал.