Яркая вспышка в сопровождении оглушительного хлопка помешала ответить на язвительный выпад. Черепная коробка Вадима раскололась, словно яичная скорлупа, высвободив наружу грязно-кровавую массу. В глубине остекленелых глаза Барда бурлила дикая ярость. Убийство сотрудника СБ — это настоящая измена. За такое положен расстрел на месте, без суда и следствия. Но ему было глубоко наплевать.

— Мессер погиб от последствий Самосбора. Все согласны? — жестко отчеканил он.

Протестующих не нашлось. Беркут брезгливо скинул особиста в межлестничное пространство, и группа молча продолжила свой путь.

Структура Гигахруща занимает особое место в сознании исследователей Самосбора. С одной стороны, она проста и однотипна. Тридцать ячеек-коробок на этаж, с прямым коридором по самому центру. В зависимости от нужд этажи могут перекраивать, но базовая структура остается видна даже невооруженным взглядом. Скупое однообразие и непрерывность конструкций наводит на мысль о некоем искусственном разуме. Только бездушная машинная логика могла породить столь скучный и депрессивный дизайн жилого пространства.

С другой стороны, даже если допустить существование конца Гигахруща, исследованные размеры не позволяют строению существовать в каком-либо виде. Конструкция давно должна была сжаться под действием собственной массы в гигантскую термоядерную топку — или во что-то еще. Есть версия, что именно Самосбор препятствует подобной имплозии. Самосбор способен изменять саму логику мироздания, временно нарушая законы физики. Однако странно, что столь могущественная сила любезно останавливается перед запертой гермодверью.

«Интересно, — думал Юра, — если Гигахрущевка заполняет собой все существующее пространство, то почему во всех блоках векторы гравитации направлены вертикально вниз и параллельно друг другу?»

Этот совершенно детский вопрос не давал покоя задурманенной анестезией голове Юры. Особенно сейчас, когда приходилось испытывать на себе всю непокорность силы тяготения. Профессор Камерицкий выдвигал гипотезу о наличии сверхмассивного тела, расположенного глубоко внизу. К сожалению, ему так и не удалось собрать полноценную экспедицию. После череды неудачных попыток он покончил с собой, засунув голову в бак с жидким азотом. Светлая ему память.

Восхождение далось крайне тяжело. Юра едва волочил ноги, то и дело цепляясь за края ступеней. Если бы не Кобра, обхвативший плечо ученого, задача была бы невыполнимой. Беркут на удивление за все время пути не проронил ни слова, как и Бард. Когда группа добралась до первого поста, она имела настолько потрепанный жизнью вид, что дежурный чуть не поднял этажную тревогу, спутав их с порождениями. Совсем мальчишка, наверное, сразу после школы забрали. Часовой угрожающе щелкнул затвором ржавого «Максима» и дал короткую очередь в стену. Отряд Барда все как один упал на пол.

— Стой! Кто такие?!

— Да свои мы! Свои! — прохрипел Бард, размахивая удостоверением. — Зови мед-бригаду, у нас раненый!

Дежурный высунулся из-за противопульного щитка и с досадой цокнул языком.

— Бетоно мать вашу!

— Че ты уставился?! — хрипел из последних сил Юра. — Тут волна знаешь какая начнется, если не пустишь? Самосбор детским садом покажется!

Голос ученого звучал, словно с затертой аудиокассеты. Он уже с трудом соображал, что происходит вокруг. Сердце яростно долбило в грудную клетку, взор то и дело затягивало черной пеленой, а мысли путались. Следующие события отложились в памяти как череда бессвязных картинок. Вот он лежит на полу, а теперь кто-то в очках светит фонарем в глаз. Далее последовал резкий удар в затылок и наступила пустота.

Очнулся Юра, лежа на матрасе у себя дома. Тухлый смрад настойчиво щекотал ноздри, возвращая остатки разума из бездны забвения. За время отсутствия хозяина по потолку расползлась меховая шуба плесени. Её черный контур отдаленно напоминал лицо рогатой крысы, раскуривающей длинную трубку. Юра протер заспанные глаза, и узор превратился в бесформенную абстракцию.

«Наконец-то все кончилось, — с облегчением выдохнул он. — Больше никаких тварей, аберраций, сумасшедших сектантов и тайных заговоров. Кстати, — Юра ощупал себя в поисках конверта, — надо бы доложить в органы обо всем. Не думаю, что этот эксперимент был санкционирован партией, даже Политбюро ни за что не пошло бы на такое. Да где же оно?»

Буквально вывернув все наизнанку, Юра понял, что конверта при нем нет. Обвинять вышестоящего по должности без каких-либо доказательств — гиблое дело. В лучшем случае заявление просто проигнорируют, а в худшем — спустят вниз. Нет, тут нужно действовать наверняка.

Юра решительно скинул рваные ошметки защитного комбинезона и посмотрел на будильник. Без четверти семь, а Виссарион Иванович не приходит раньше восьми. Нужно попасть в его кабинет, может, там найдется хоть какой-нибудь компромат. Прикинув в голове примерный план действий, Юра натянул свой привычный мятый халат и твердым шагом покинул ячейку.

На этаже НИИ стояла непривычная темнота. Вахтер Гвидон Варфоломеевич забыл перевести освещение в дневной режим. Он громко храпел на диванчике в своей коморке в обнимку с сивушной паленкой.

«Значит, вчера получка была», — заключил Юра. Подобная картина наблюдалась уже не первый раз. И за такое его давно должны были выгнать, но Гвидон был кумом начальника безопасности, поэтому на подобные выходки все закрывали глаза. В любом случае, сейчас подобная халатность была Юре только на руку. Он буквально на цыпочках зашел в коморку и аккуратно взял директорский ключ.

— Приятной смены, — сквозь сон пробубнил сторож.

Ученый мысленно поблагодарил Гвидона и спешно покинул сторожку.

Успешно проникнув в кабинет, Юра принялся методично осматривать все полки, шкафы и ящики с документацией. Конечно, наивно было предполагать, что Виссарион Иванович станет держать компрометирующие материалы на рабочем месте, но хоть какая-нибудь зацепка должна была остаться. Подозрительная смета, приказ, отчет, хоть что-нибудь.

Ученый перерыл почти все, на что упал глаз. Ничего. Напоследок он оставил маленький запертый на ключ ящик в столе. Навыков медвежатника у Юры не было, максимум, что он мог сделать, это сломать замок канцелярским ножом, но это будет слишком заметно. Недолго думая, он просунул лезвие в щель и несколькими движениями отогнул ригель.

На дне ящика одиноко лежал антикварный револьвер «Наган». Резная рукоять, стилизованная под слоновую кость, удобно легла в ладонь Юры. Ученый откинулся на спинку директорского кресла и задумчиво уставился в потолок, почесывая голову холодным стволом.

«Умный, гад! — ударил он кулаком по столу. — Ну ничего, еще посмотрим, кто хитрее».

Девять ноль три. Обычно пунктуальный, Виссарион Иванович сегодня приходил с опозданием. Партийная деятельность вносила свои коррективы в рабочий график. Хотя — начальство никогда не опаздывает, оно задерживается. Жесткой походкой директор буквально влетел в кабинет и поставил маленький чайничек на электрическую плитку.

— Доброе утро, Виссарион Иванович, — раздался из-за спины знакомый голос.

Директор медленно обернулся и увидел каменное лицо Юры.

— Ваша способность подкрадываться просто феноменальна. Вас вообще учили стучаться?! — Виссарион уже подготовил голосовые связки, чтобы выдать нагоняй обнаглевшему подчиненному, но, когда взгляд упал на выставленный револьвер, быстро сменил тон на более спокойный. — Вы знаете, что будет, если вы нажмете на курок? — Юра слегка улыбнулся и медленно кивнул. — Хорошо, — директор осторожно присел на свое кресло и удивленно помотал головой. — Признаться, вы меня удивили. Я уж думал, вы очередной вшивый интеллигентишка, неспособный на настоящий мужской поступок.