Мама: Передавай ей привет, а ещё скажи, что альбом, который она порекомендовала — херня.
— Мама говорит, что альбом, который ты порекомендовала — херня.
Некеса нахмурилась на меня, выезжая с парковки. — У неё ужасный музыкальный вкус.
Я написала маме: Некеса говорит, что это ты херня.
Мама: Некеса явно не знает, что я раньше была президентом фан-клуба Бобби Винтона.
Я пристегнулась ремнём.
Я: Кто такой Бобби Винтон?
Мама: Именно. Эй, можешь купить в магазине ингредиенты для брауни?
Я: Вечеринка с тестом сегодня вечером, как только я вернусь домой?
Мама: Я забыла, что ты сегодня выходишь на новую работу. Не бойся проявить себя и ПООБЩАТЬСЯ с другими людьми. И ещё: ДА, КОНЕЧНО, ДА насчёт теста. «Вам письмо» и кишечная палочка — что может быть лучше?
Невозможно сосчитать, сколько вечеров выходных мы с мамой провели, смотря телевизор и объедаясь, сидя на том выцветшем бежевом диване. Я ненавидела развод за то, что он сделал с нашими отношениями с папой, но с того дня, как мы с мамой переехали в нашу крошечную квартиру в Омахе, это были только мы с ней и сорокадюймовый Samsung.
Идеальная команда.
Я написала ответ: Нет ничего, что может быть лучше Тома Хэнкса и сальмонеллы. Мы заедем в книжный магазин после работы, но я не опоздаю.
Мама: Том Хэнкс и Сальмонеллы — крутое название для группы, беру на заметку!
***
— Как сотрудников «Планеты Веселья» вас ждёт отправка на межгалактический фронт счастья! Ваше неземное обслуживание станет решающим фактором в победе над земной скукой! Так что давайте начнём этот день с бодрящего прыг-скока! Ну же, солдаты солнца, прыгайте, пока не остановится музыка!
— Мы уверены, — крикнула мне Некеса, подпрыгивая, — что хотим работать в месте, где говорят подобное?
— Не особо, — ответила я, подпрыгивая всё выше с каждым разом. Тренер с раздражением посмотрел на нас с платформы сцены — да, он нас точно услышал, — где он кричал в микрофон рядом с диджеем, пока все сто пятьдесят стажёров прыгали по огромному лабиринту из батутов в нашей новой форме в виде космических костюмов.
«Планета Веселья» — это новенький «мега» отель, открытие которого должно было состояться через две недели. В нём были аквапарк, огромный центр с батутами, крытый снежный купол, ультрасовременная аркада, тискотека (дискотека для подростков), кинотеатр и концертный зал с караоке. Было ещё около двадцати других развлечений, о которых я уже забыла со времён ярмарки вакансий, куда мы ходили с Некесой, но в принципе это место было похоже на гигантский круизный лайнер, застрявший на суше.
Мы решили, что поскольку на тот момент обе ненавидели свою работу: она работала в супермаркете «Шафер», а я — в детском саду «Ноев ковчег», то сходим на эту огромную ярмарку вакансий, и если нас обеих возьмут, то это была бы судьба.
Ну, нас взяли, вместе с миллиардом других людей, которые в этот самый момент прыгали рядом с нами.
Персонал, отвечавший за эту планету, казалось, был невероятно шумным для восьми утра субботы. Они излучали безудержный энтузиазм, словно накануне влили в себя по банке «Ред Булла» и занюхали по полоске Fun Dip5, приветствуя нашу группу. Я решила отложить своё официальное мнение до окончания прыжков и начала настоящего обучения, но моё неофициальное первое впечатление было таково: нам с Некесой стоит сбежать отсюда, как только нам разрешат первый перерыв.
— Боже мой.
— Что?
— Бей.
Я оглянулась: на лице Некесы было странное выражение, смесь волнения и попытки что-то сообщить без слов, пока она прыгала. С ростом чуть ниже полутора метров, она подпрыгивала очень высоко.
— Не оборачивайся, но на батуте «Юпитер» есть парень, который не отрываясь смотрит на тебя.
— И я не могу посмотреть? — спросила я, вытянув шею, чтобы увидеть этого Парня-Юпитера. — Хотя мне неинтересно.
— Ну, ты можешь посмотреть, — сказала она, — но не так. Не пались.
— Л-адно.
— И тебя должно это интересовать — он симпатичный.
— Вероятно, он смотрит на тебя, — сказала я, снова представляя себе Зака и чувствуя, как грусть возвращается. — Или смотрит на меня и мечтает, чтобы я была больше похожа на Келси Кирхнер.
— Может, хватит уже? — сказала Некеса, бросив на меня взгляд, который говорил, что она сыта по горло моим нытьём по поводу бывшего. — Боже.
И я понимала. Наверное, ужасно раздражает общаться с человеком, который не может забыть своего бывшего, особенно когда Некеса и её парень безумно влюблены друг в друга.
Именно поэтому я была так благодарна Еве и Эмме — они не возражали против моего нытья.
Мы втроём так похожи, когда речь заходит о парнях.
Прошлым вечером каждая из нас выложила в сеть эстетичное видео о новой книге Эмили Генри. Это было абсолютное совпадение, которое привело к часовой групповой переписке, где мы жаловались друг другу по поводу того, как сильно нам понравилась книга и как несправедливо, что её герои не существуют в реальной жизни.
С Евой и Эм мне не нужно было преодолевать свои чувства. Они были теми подругами, которые позволяли мне хандрить, при этом присылая мне плейлисты и мемы по Формуле 1. Они были теми подругами, которые разделяли мою потребность с головой окунуться в вымышленные романы, просто потому, что побег в радость того, чего у меня не было, каким-то образом успокаивал и дарил надежду.
Боже, как бы мне хотелось сейчас оказаться в своей комнате и перечитать эту книгу Эмили Генри.
Но — кхм — я была не там.
Краем глаза я бросила взгляд в сторону «Юпитера», стараясь делать это незаметно, разыскивая парня, о котором говорила Некеса. Но я не смогла сдержать громкого вздоха, когда увидела его.
Это было невозможно.
Невозможно.
Я прищурилась и вытянула шею, но отрицать правду было нельзя.
Нет, нет, нет, нет, неееееет.
Этого не может быть. Просто не может.
Мистер Ничто.
Глава 7
Бейли
— О боже! — я не могла поверить своим глазам. Мистер Ничего прыгал на моей новой работе! Какова вероятность? Каааак это происходит?! Стараясь выглядеть непринуждённо и будто мне всё равно, я прошептала, глядя в его сторону: — Я знаю этого парня.
— Он горячий.
— Правда?
Я склонила голову набок и попыталась оценить его, пока он прыгал. Он был высоким, темноволосым и широкоплечим — объективно, он был красивым молодым человеком, — но я не могла воспринимать его иначе, как Мистера Ничто.
Я всё ещё слышала его низкий голос, стонущий по поводу сомнительного мяса в самолёте.
Некеса тоже склонила голову набок и сказала: — Очень горячий. Откуда ты его знаешь?
Я понимала, что она имела в виду, но в то же время меня раздражало, что в этом был смысл. Я никогда не проявляла инициативу и не общалась с парнями, особенно с «горячими» парнями, которых не знала, так что её вопрос был вполне обоснованным.
Тем не менее, это было неприятно.
Диджей прибавил громкость песне «Jump Around», но, похоже, инструктор закончил с утренним обращением. Он пил кофе и смотрел в телефон.
— Я сидела рядом с ним во время десятичасового перелёта несколько лет назад, и он был абсолютно несносным, — сказала я, наблюдая за тем, как он прыгал с такой лёгкой спортивной грацией, что это даже не выглядело нелепо. — У него были такие нелепые убеждения! Особенно запомнилось, как он заявил, что девушки и парни никогда не смогут быть настоящими друзьями.
— Странно, — сказала Некеса, не сводя с него глаз.
— Верно? — он непринуждённо подпрыгивал, но я чувствовала, что он прекрасно понимает, что мы на него смотрим. — Неважно. Он просто зазнайка, который возненавидел меня с того момента, как я не пустила его без очереди на посадку. Давай…
— Очкарик? — он посмотрел прямо на нас, на меня, и крикнул через всю «Прыг-О-Сферу»: — Я так и думал, что это ты!
