Пару часов спустя я разбирался с отчетами одного из моих борделей, когда Крейгар сказал:

— Привет, Влад.

Я подскочил на стуле, изобразил гневный вид, а потом поинтересовался:

— Что нарыл?

— Не так много. Законники к нему не цеплялись, так что как минимум на этот счет ты был прав.

— Хорошая работа. Получается, он мог начать производить собственные благовония и, вероятно, наступил кому — нибудь на плащ.

— Ну да, или еще два варианта.

— Два?

— Может, это связано с его работой бурильщика.

— Новое оборудование или нечто похожее. Ну да. А второй?

Крейгар пожал плечами.

— Что — то еще. Игорные долги, хотел съездить в отпуск на курорт, не знаю.

— Верно. С фермой вряд ли что — то связано, раз она такая маленькая, как ты сказал.

— Ага.

— Ладно, ты проверяешь его со стороны бурильщика, а я пойду проверю, есть ли у него какая — то связь с джарегами.

— Как, Влад, ты собираешься выйти и что — то сделать?

Я высказал нелицеприятное предложение, он фыркнул и исчез.

Ах, ну да. Бурильщик. Ничего сложного. Просто название для типов, которые бродят и с помощью магии, снаряжения или чего — нибудь еще выясняют, где найти нечто полезное под землей, руду, например. Почти все, кого я встречал, были тсалмотами, ведь у кого еще достанет терпения на подобную работенку?

В любом случае — ага, я решил навестить своего босса.

Надел плащ, проверил вооружение и с Лойошем на плече вышел на улицу, дабы посетить Тороннана. Именно он держал кусок Адриланки, включая мою территорию. Он позволил мне управлять моей территорией, а вернее, сказал нечто в духе «да бери все, что сумеешь удержать», и в знак благодарности за такую щедрость я платил ему долю от всего, что зарабатывал. Тороннан был изрядным параноиком, из — за чего, к примеру, постоянно держал при себе волшебника, а также платил кое — кому из гвардейцев Феникса за сплетни, которые ходят у них в казармах. А еще он все время менял места, где вел дела. За то время, что я его знаю — а это не так чтобы очень долго, — он заседал в бильярдной, в лавке фонарщика, в двух разных пивнушках, а конкретно сейчас у него была комнатка над конюшней, и пахло там именно так, как должно было.

У входа пара типов играла в карты, вероятно, в шеребу, но я не присматривался достаточно плотно, чтобы увериться в этом. Меня встретили два скучающих взгляда; увидите такие у подобных парней, не обманывайтесь, они готовы любому перехватить глотку в единый миг.

Я проговорил:

— Хочу увидеть босса.

На что один из них сказал:

— Он занят.

— Ладно, — согласился я и развернулся, собираясь уйти.

— Эй, — окликнул он, — ты куда это?

Я развернулся.

— Ты же сказал, что он занят.

— Зачем ты хотел его увидеть?

— Продаю пси — эстампы с крутыми парнями, которые так и не вынули бошки из собственных задниц, но решил, что ему такие не нужны.

— Усы, ты хочешь, чтобы тебе вскрыли брюхо?

— Нет, я хочу увидеть босса.

Они переглянулись и пожали плечами. Не то чтобы оба никогда меня раньше не видели. Все тот же тип проговорил:

— Я ему скажу, что ты здесь.

Я решил закрыть игру, раз уж веду в счете, и просто кивнул.

«Хорошая мысль, босс.»

«Рад, что ты одобряешь.»

Через минуту он вышел и кивнул, мол, входи. И даже не попытался подставить мне ножку, когда я проходил, а ведь я почти этого ожидал: порой наша развесистая и сложная криминальная организация работает на уровне подростковой уличной банды.

Я оставил дверь открытой, потому как если ее закрыть, народ может стать нервным, а в нервном состоянии люди иногда совершают глупости.

Тороннан, одетый, как всегда, словно как раз собрался посетить концерт в крыле Тиассы во Дворце, сидящий за столом, где порядка больше, чем у меня на кухне, кивнул на грани вежливости и спросил:

— В чем дело?

— Тсалмот по имени Берет. У него с кем — то были дела?

Имя он знал; я видел, как дернулись уголки его глаз, как быстро он попытался это скрыть.

— Мне откуда знать? — вопросил он.

— Ниоткуда. Но он умер и остался должен мне денег, вот и хотел узнать, стоит ли мне задавать людям вопросы, так что если у него с кем — то были дела, возможно, я смогу найти в его хозяйстве то, что смогу обратить в монету.

— Сколько?

— Восемь сотен.

Тороннан задумался. Пожалуй, у него возникла, так сказать, дилемма.

Он и хотел сказать мне «забудь» — и да, он босс, и мог так поступить. Но скажи он это, и станет ясно, что да, он кое — что о покойном знает, а было вполне очевидно, что этого он не желает. Так что издав неопределенный звук, он проговорил:

— Валяй.

— Спасибо, — ответил я.

А выходя, вежливо улыбнулся двум моим новым друзьям, что ожидали у него за дверью, и зашагал обратно в свою контору, размышляя.

Если вдруг вы не заметили, сложилась редкая ситуация: наш тсалмот был вовлечен во что — то, для чего ему потребовалось одолжить крупную сумму золотом, и туда же был вовлечен кто — то из Организации, и Тороннан, уж неважно, почему, не желал, чтобы об этом знал я. Загадка. А учитывая, что на кону были мои восемьсот империалов — вернее, восемьсот десять, с учетом того, что получил Палка, — загадка эта мне не слишком нравилась.

«Слушай, босс, а как ты думаешь, насколько сильно он хочет, чтобы ты об этом не знал?»

«Да, хороший вопрос. Оставайся настороже.»

«Как всегда.»

У меня возникло ощущение, что дело начинает усложняться.

Ненавижу, когда дела усложняются.

Я‑то просто хотел найти Коти и поболтаться с ней где — нибудь, может, пообедать вместе, обсудить планы на свадьбу. А я этого не сделал, потому что у меня есть дела и есть чувство ответственности, а еще я не знаю, где ее искать. Так что можно пойти посмотреть, не прогуливается ли где — то рядом Палка.

Он как раз таки прогуливался. Как — то я видел, как он шарахнул по башке буйного пьяницу, затем сделал пять шагов и повторил ту же операцию с его приятелем, который пытался обнажить нож, и все это с видом «я тут просто прогуливаюсь».

Прогулявшись ровно до стула, он опустился на сидение.

— Итак? — спросил я.

— Ничего.

— Ничего?

— Ни намека, ни шепотка.

— Ох, — сказал я. — Это нехорошо.

Он кивнул.

— Еще, должен добавить, кое — кто слышал, что он одолжил у тебя денег.

— Ясно.

Он подождал, ожидая, не желаю ли я поручить ему что — нибудь еще, а я пытался решить, полное молчание — это важно в нашем случае, или нет.

Пожалуй, все — таки нет.

Странным оставалось одно: Берет не был джарегом. Возможно, вы не в курсе, но для нас необычно — очень необычно, — убивать того, кто не входит в Организацию. Не скажу, что так не бывает, но если бывает, для этого всегда имеется веская причина, скажем, некий скорбный умом товарищ пытается списать свои долги, обратившись к Империи, или подряжает себе охрану из наемников и думает, что так ему не придется делать то, что он согласился сделать, или же, наконец, увидев нечто такое, чего ему не следовало видеть, отказывается считать молчание высшей добродетелью.

Но из описания Палки ясно было, что о нашем клиенте позаботился профи, а мы, не хочу хвастаться, единственные профи. И как — то очень странно, что мы прикончили постороннего — само по себе необычно, — и при этом никто не слышал, чтобы у покойного были с кем — то дела; никто, кроме меня. Конечно, мы о таких вещах не кричим направо и налево даже внутри Организации, и все же как минимум примечательный момент.

Я вдруг подумал, а не нацелено ли все это на меня; но — нет, не складывалось. Прямо сейчас на меня никто не злится так уж сильно, а если бы такой и нашелся, это был бы до глупости переусложненный способ до меня добраться. Да, я, скажем так, однажды слышал кое о чем столь сложном[7], однако там оказалось, что авторство схемы принадлежало йенди, а не джарегу, ну а йенди — вообще редкость немалая.