Как правило, ожидание попытки убийства может занимать дни, а то и недели — и уж поверьте, это кажется вечностью. Ноги болят, глаза ноют от постоянных попыток разглядеть нападение до того, как станет слишком поздно. Работать приходится посменно, ведь никому не под силу держаться настороже постоянно, плюс так меньше вероятности, что хвост засекут, но это все равно жутко выматывает. На сей раз я действовал, исходя из предположения, что тот, кто охотится за мной, на самом деле жлает получить слезу Вирры, так что убивать меня — вопрос не первостепенной важности, а значит, планировать так тщательно, как требуется для убийства, тут не нужно, соответственно, времени оно должно занять куда меньше.

Такое вот было предположение.

И должен сказать, оно оправдалось.

Коти отпустила меня шагов на сорок. Стоял вечер фермицы, так что народу на улицах хватало, но их было не так много, чтобы она не могла присматривать за мной. Лойош кружил в вышине. Кончик Чаролома я выпустил в левую ладонь — лишь самый кончик, а руку я держал сжатой, так что цепочки видно не было.

Так вот я и отправился на прогулку.

На Круге Малак мне показалось, что третий этаж Гильдии меднокузнецов кланяется мне. Когда у меня дурное настроение, эта штуковина словно хочет шмякнуться прямо на меня. Уверен, однажды она все же рухнет. Кто — то должен за подобным присматривать. Я продолжил обходить Круг Малак, пока не нырнул в безымянный переулок, каковой вывел меня на кривую и узкую улочку, именуемую Неббит, по которой я и покинул свою территорию. Здесь стояли сплошные дома, ни одной палатки торговца, и все здания рассчитаны на три — четыре семьи.

Очень важно то, как вы ходите. Науку эту мне в основном преподавала Киера, но и Крейгар во время оно внес пару замечаний. Меня учили, как следовать за кем — то, как смешиваться с толпой. Самому Крейгару подобное умение не требовалось, у него к такому своеобычный природный талант, однако он все равно знал, как это делается, нельзя не отдать ему должное.

В общем, да. Надо уделять немало внимания тому, как вы ходите. Если дело происходит в толпе, скажем, на базаре в торгодень, надо ходить так, чтобы смешаться с народом. Серьезно, как — нибудь, оказавшись в толпе, приглядитесь. Вы удивитесь, насколько одинаково многие двигаются — жесты, разворот плеч, посадка головы и все такое. Если вы будете идти так же, вас не заметят, даже если сами вы считаете, что изрядно выделяетесь.

Попробуйте. А когда это получится, можете попробовать залезть кому — нибудь в карман или подрезать кошелек. Дайте знать, если удастся добыть что — то ценное.

О чем бишь я? А, да. Правильно ходить. Если вы хотите, чтобы на вас напали — шагайте быстро, глядя прямо вперед, словно четко знаете, куда направляетесь. Тогда у вас такой вид, словно вы нервничаете, а вдруг кто — то на вас нападет, но при этом изображаете, что все в порядке. Если же вы не желаете нападения — нужно этак вальяжно разгуливать, чуть улыбаясь, словно надеясь, что кто — нибудь все — таки рискнет попробовать. А если вы хотите, чтобы на вас напали, но чтобы вид у вас при этом был такой, словно вы этого не хотите, надо изобразить нечто среднее между этими крайностями и надеяться на лучшее. Или худшее, смотря с какой точки зрения рассматривать весь процесс.

Незадолго до пересечения с Императорским бульваром Неббит меняет название на Фонарную дорогу. Не знаю, почему так, никогда на ней не видел ни одного фонаря. И вот сразу после обретения нового названия ее пересекает еще одна узенькая извилистая улочка, Бесиндо, которая примерно в полумиле заканчивается на Рынке Бесиндо. Примерно за сотню ярдов до рыночной площали Лойош мысленно крикнул. Я уклонился, развернулся, взмахнул Чароломом и заполучил кинжал в верхнюю часть бедра, причем лезвие вошло достаточно глубоко, чтобы свалить меня наземь.

Рана жгла огнем, и я понятия не имел, что творится вокруг. Лойош был в вышине, Коти — где — то позади, а я валялся на земле, истекая кровью.

Пока что план работал идеально.

Должен сказать, тот, кто метнул нож, был очень хорош — ну или ему очень повезло; в полете ножи вращаются, и проблема тут не столько попасть в движущуюся мишень, сколько попасть в нее острием вперед. У меня подобное иногда получается. Как правило.

И пока я там лежал, я решил считать, что он хорош, потому что в этом случае ошибиться будет не так неловко. В любом случае, силушки у этого сукина сына хватало, рана оказалась глубокой.

Я вырвал клинок и услышал рычание. Наверное, мое собственное.

«Босс, ты как?»

«Держись в поле зрения. Кого ты видишь?»

Я не знал, достаточно ли сильным вышло кровотечение, чтобы думать в первую очередь о том, как бы прикрыть рану, а не о том, чтобы встать и обнажить оружие. Пожалуй, все — таки нет. И все же этот Виррой проклятый нож вошел достаточно глубоко. Так что я начал, как выражается Крейгар. сожалеть о выборе жизненного пути.

«Вижу троих, босс.»

Значит, они все — таки хотели меня похитить, потому как чтобы кого — то убить, троих не посылают. Я бы объяснил, почему, но прямо сейчас я еще не закончил рассказывать, что эти гады намеревались сделать со мной, а вам небось не понравится, если я начну постоянно отвлекаться на посторонние материи, к примеру, на то, как работает Организация.

Так, где я остановился? Точно. Я лежал на улице, и кровь хлестала из меня, как из подбитого кабана.

Память у меня на подобные дела хорошая. Я дерусь сколько себя помню, но кажется, чем старше я становлюсь, тем лучше вспоминаю, каково это, драться. Разные мелочи: как болит мое плечо, ушибленное о булыжную мостовую Бесиндо, как я оглядываюсь, вижу опускающегося с высот Лойоша, слышу, как Коти выкрикивает мое имя, хотя в тот момент я этого не слышу — потому что внезапно замечаю двоих нападавших.

Я тут конечно расхвастался, как хорошо я помню свои драки — однако ни за какие коврижки не смогу вытащить из памяти, как я тогда поднялся на ноги, а учитывая, как зверски болела у меня нога, вроде и должен бы запомнить. И все же я стоял, держа Чаролом в левой руке и шпагу в правой, а они приближались.

Чаролом, да будет благословенно его несуществующее сердце, свернулся готовой ударить змеей, и возможно, они от такого слегка забеспокоились. Я имею в виду — это не я заставил его сделать так, заставить Чаролом что — то совершить я вообще не могу, просто иногда он действует сам.

— Подойдете и получите по первое число, сукины дети, — сказал я.

Кажется, это испугало их не настолько сильно, как мне хотелось бы.

«Босс, волшебник вернулся, прямо за уг… а, неважно, его уже нет.»

Из — за угла появилась Коти — и, к слову о мелочах, я помню, как с ножа ее капала наземь кровь. Каждую каплю помню. Неплохо, с сорока — то футов.

Однако два других джарега были куда ближе, вооруженные одинаково — меч и кинжал.

— Ты нужен нам живым, — проговорил один из них.

— Вот так совпадение, — подивился я. — Я себе тоже нужен живым.

— Но если придется, мы тебя убьем. Так что, возможно, ты захочешь облегчить свое положение.

Я непременно сказал бы что — нибудь остроумное, однако они двигались слишком быстро, чтобы мое чувство юмора успело сработать. Рассчитали парни все правильно: оба ударили одновременно, один сверху, другой снизу.

Режущие удары — таким убить сложнее, чем уколом, а я нужен был им живым. Я отвел удар сверху и принял нижний здоровой ногой чуть выше колена; было не больно, однако удар я ощутил. А потом я снова упал, и возникло у меня чувство, что план мог бы сработать и получше. И еще я отключался. Со мной так уже бывало, но сейчас все шло настолько хреново, что я вынужден отметить это отдельно.

Тот, кто меня ранил, внезапно застыл. Очень знакомым образом: так бывает при идеально рассчитанном ударе кинжалом в почку, тело застывает статуей, потому что все мускулы сводит судорогой. А потом клиент просто падает.

Второй развернулся к Коти, но схватиться они уже не успели: Лойош свалился ему прямо на плечо и укусил. В шею, крепко, и остался висеть.