Под вечер между Грегони и Нитсом завязалась перепалка из-за писем родителям, которые приказал разослать демарго. Оказывается, те не прилетели в школу после аврэдо, потому что в письмах он дал им знать, что из детей никто не пострадал и нет надобности лететь и волноваться. Нитса возмутило то, что демарго посоветовал им не лететь в школу. Он хотел увидеть отца, а также попросить у него немного капелей. И теперь его надежды сорваны глупыми письмами. Грегони же утверждал, что демарго поступил правильно и назвал Нитса жадным эгоистом, не думающим о родителях. Найрон посмеивался в сторонке. Уж его-то отец точно не стал бы дергаться, даже если бы не получил такого письма. Ведь, если аврэдо уничтожило школу – ничего не изменишь, а если нет – зачем дергаться, итак все в порядке!

Представив, что могли бы сказать о его смерти Мэлон и Нади, он сломал второй карандаш и решил, что не стоит совмещать раздумья на такие темы и пометки в книге по живологии.

Ложась спать, Найрон пытался повторять содержание своих рефератов, но поняв, что уже ничего не запоминает, накрылся одеялом. Свесив руку, он вздрогнул, пальцы коснулись чего-то мягкого и теплого. Отдернув ее, Найрон вытянул шею. В его сапоге свернулся клубком Стич, накрыв нос хвостом. Погладив его по круглому маленькому уху, Найрон зарылся в подушку. На утро ему предстояло проснуться счастливо улыбающимся: второй раз за долгие месяцы ему ничего не снилось.

Закинув в рот бутерброды с мясом и несколько стеблей додо, запив все это горячим соком нармики, Найрон помчался к Эве. Она улыбнулась, открыв дверь на его стук. Запахнула халат, пригладила непослушные пряди волос и пригласила Найрона присесть в кресло, в котором накануне наслаждалась чтением.

– В общем так, демарго я уболтала. Хотя, у него сейчас других забот полно, он выписывает заказы на новые плантации и шворхов. Полетишь двенадцатичасовым караваном. Я тебя отпускаю одного, потому что у старшеклассников завтра очень сложная проверочная работа по влиянию на неживую природу, я просто не могу отрывать их, а второклассники будут убирать на плантациях. Но ты ведь будешь умницей и не подведешь меня, да? – Найрон с готовностью кивнул, – так вот, будешь лазать по городу, зайди в лавку "Чудодейка Лестри" и купи мне два пузырька "Ночного света" и коробочку "Солнечных грез". Вот, – она протянула коричневый листок, – я написала. Держи, здесь семь капелей, должно хватить, еще и останется.

– Да! И обратно лети двухчасовым, я тебя жду не позже трех часов дня. А потом начну злиться как микрада.

Снова послушно кивнув, Найрон попытался представить себе Эву Томс в виде микрады. Получилось смешно, но почему-то очень даже правдоподобно. Решив, что не станет ее злить, Найрон пообещал себе, что улетит из Ругирита двухчасовым караваном, даже если он окажется самым интересным городом, который он видел в своей жизни. В конце концов, начиная с третьего класса, их будут возить туда на прогулки.

Подумав, что его путешествие получится совсем коротким, Найрон решил не брать с собой Стича. Взяв кошелек с двадцатью капелями, он пошел на платформу в половине двенадцатого. Проходя по коридору, увидел Зарика, который объяснял демарго, что управился с уборкой быстрее обычного, потому что Токвин велел ему не заходить сегодня в свой кабинет, так как у него накопилось много работы и его нельзя беспокоить.

Томс ждала на платформе с ремнем наготове. Пристегнув Найрона, она спрыгнула. Придерживаясь за ее плечо, он с восторгом смотрел на проносящиеся внизу участки суши, приплывшие откуда-то со стороны восхода дневного солнца. Кустарник, покрывавший их почти полностью, быстро менял цвет от темно зеленого к желтому, а затем бордовому: это созревали ягоды. Сглотнув слюну, он посмотрел вперед. Они быстро приближались к каравану. Попрощавшись с Эвой, Найрон дал высокому смуглокожему караванщику, со странным, пепельно-розоватым цветом волос пять капелей и прошел к скамье.

Караваном летела целая толпа второклассников из школы низшей ступени Хайрита. Они шумно обсуждали обошедшее их стороной, но здорово напугавшее аврэдо. Сопровождавшие их двое учителей, худенькая блеклая женщина и полный усатый мужчина с пышной седой шевелюрой, стояли в стороне и тихонько сплетничали о каких-то событиях в Хайрите. Найрон только и расслышал, что название города.

Сидя на скамейке у ограждения, он смотрел вниз и думал, каково это – лететь в тумане, упав с каравана, наверное, минут десять и даже не подозревать, что скоро умрешь. И в последнее мгновение, перед тем, как погрузиться в изменчивую воду, прийти в себя и понять, что происходит. А потом… Потом задыхаться в тягучей холодной воде, давящей со всех сторон. Застыть в ней неподвижно и смотреть широко открытыми глазами в небо. И не видеть его.

Виски сдавило и Найрон, мотнув головой, оторвался от вида воды и быстро меняющей очертания суши, поросшей разноцветным кустарником. Сферы Ругирита были уже совсем близко. Оглянувшись на караванщика, Найрон нахмурился. Что-то с ним было не так. Но что именно, он понял лишь спустя пару мгновений. Волосы его стали ярко розовыми, кожа приобрела густой желтый оттенок, а нос стал слегка курносым, хотя раньше был с горбинкой. При этом, никто не удивлялся и не обращал на него никакого внимания. Изменчивый! И не скрывает этого!

До того, как караван завис перед платформой, висящей на окраине города, караванщик успел измениться еще несколько раз. Найрон заворожено следил за его метаморфозами. Ему показалось, что тот даже не осознает перемены своей внешности. Казалось, что она изменяется произвольно. Спрыгнув на платформу, Найрон поискал глазами перевозчиков. Несколько человек в серых кожаных брюках и куртках теснились в округлом углу платформы, что-то эмоционально обсуждая. Все, кто был на караване, полетели в город самостоятельно, а за учениками прибыло несколько человек, явно высших, потому что они пристегнули к себе по четыре ребенка.

Смущаясь, Найрон подошел к перевозчикам и кашлянул. На него не обратили внимания.

– Да они бы еще в один капель цену установили! Или приказали нам бесплатно работать и питаться воздухом! – кричал молодой паренек с длинными, завязанными в хвост иссиня-черными волосами. Он резко жестикулировал и Найрон немного отошел, опасаясь, что тот сгоряча огреет его по носу. Лысый усатый мужчина раскатисто засмеялся, показывая пальцем на Найрона и обращаясь к пареньку:

– Эй, Килл, пассажира прибьешь ненароком. Пацаненок лететь, верно, хочет. Да? – он подмигнул Найрону, улыбаясь. Тот осторожно кивнул. Парень развернулся к нему.

Понимая, что разговор у них шел о ценах на полеты, Найрон, слегка заикаясь, уточнил:

– А с-сколько стоит? Мне нужно в две лавки.

– Два капеля за час, – из голоса Килла можно было яд приготовить. Он с неприступным видом смотрел сверху вниз на Найрона. Поджатые губы и раздраженный взгляд говорили о том, что он предпочел бы продолжить обсуждение их проблемы, а не таскать всяких мальчишек по разным лавкам.

– Ладно тебе, Килли, бери его, все равно твоя очередь! Хоть два капеля заработаешь! – это весело просипел красноволосый лохматый тощий парень, на голову выше Килла.

– Держи! – Килл, продолжая сердито поджимать губы, протянул Найрону ремень. Тот пристегнулся и, не успел опомниться, как парень дернул его, сделав несколько шагов к краю платформы, и спрыгнул, набирая скорость.

– Ну, куда сначала? – безрадостно протянул он.

– В книжную лавку.

– В книжную ла-а-авку, – в голосе Килла было столько тоски, будто он точно знал, что завтра умрет.

Разноцветные сферы сначала смазались в одну полосу, а затем от резкого торможения Найрона слегка затошнило.

– Книжная лавка, – ноги чувствительно ударились о пол платформы, висящей перед крупной сферой, на которой разноцветно сверкала свежепокрашенная вывеска "Книги и принадлежности для письма. На любой вкус", – жду тебя здесь, – Килл со скучающим видом отстегнул мальчика и пошел к краю платформы, свесившись через перила так, словно хотел покончить с жизнью, свалившись с нее.