Видать, на моем лице отразилась бурная работа мысли, потому что Степан пробурчал:

— Ну а что вы хотели, в его время именно так и завоевывали девиц.

Только я открыла рот, чтобы ответить на последнее остроумное замечание Степана, как вдруг он схватил меня за руку, приложив палец к губам:

— Вам уходить надо, — тихо произнес он. — Я-то ладно, они меня не опасаются, только выдворить могут или на худой конец крыланам отдать, а вот вы…

— А что я?

— Вас они если найдут, уж точно постараются живой не отпускать.

В голове у меня помутилось. Что, интересно я им такого сделала, этому ордену, чтобы убивать?

— Они вас боятся, — уверенно завил Степан.

— Почему?

— Потому что вы единственная, кроме Аркадия, кто унаследовал Синюю Книгу.

— Ну и что? Мало ли какими раритетами могут владеть маги.

— То книга непростая, — замахал руками Степан, словно поражаясь моему невежеству. — Она дает власть над многими мирами, не только над земными пространством и Магманом. Вы можете бывать и в других местах, а уж объединившись с графом… Таких магов просто не удержать. Этого они и боятся…

— Ясно, — ответила я, хотя ясно мне не было. — А что собираются сделать с Аркадием, знаешь?

— Оставить в кандалах, вероятно, — произнес Степан и тяжело вздохнул. — Страшное наказание для колдунов. Все понимает, видит, чувствует, а сделать ничего не может.

— И надолго?

— Навсегда, на вечность. В Магмане колдуны бессмертны.

— Где он находится сейчас?

Степан склонился к столу и быстрым шепотом принялся объяснять, как добраться до тюремной башни. Я кивала, стараясь изо всех сил сосредоточиться. Но перед глазами все время всплывал зрелище закованного в кандалы Аркадия, сидевшего на холодном каменном полу, поэтому я то и дело отвлекалась.

— Ну вот, башня там, в ущелье, значит, — закончил свою речь Степан. — Но попасть туда еще суметь надо. Я помогу, конечно, чем смогу, но внутри башни вы сами будет действовать, ведь я не маг.

И Степан чуть смущенно улыбнулся.

Покумекав еще с полчаса, мы решили выдвигаться, как стемнеет.

— А что ты все время будто прислушиваешься к чему-то? — спросила я слугу, когда он в очередной раз принялся испуганно озираться по сторонам, норовя сгорбиться и спрятаться.

— Крыланов боюсь, — прошептал толстяк, понизив голос.

— Это еще кто?

— Мыши таки летучие, огромные. Колдунов они не трогают, только нас, обычных.

— Да, кстати, ты-то как здесь очутился, если не маг?

— А друзья ваши как? — ответил вопросом на вопрос Степан. — Тоже чай не маги. А смогли ведь…

И он рассказал, что является настоящим слугой Аркадия Любимова и работал у него с тех пор, как маленькому Аркаше исполнилось восемь лет. Именно тогда отец Аркадия решил, что пора сыну взрослеть и отселил того во флигель, приставив к нему Степана, холостого тридцатичетырехлетнего крепостного мужика.

Вот так и пришлось Степану воспитывать ребенка. Отцу Аркадий был не слишком интересен. Василий Игоревич в то время ушел с головой в роман с Великой Императрицей… Ну а мать Аркадия умерла вскоре после того, как тот появился на свет, подхватив родовую горячку.

Степан привязался к мальцу, и со временем они стали не просто хозяином и слугой, а настоящими неразлучным друзьями. Значительная разница в возрасте не мешала. Степан так никогда и не женился, решив, что для Аркадия будет лучше, если он всю жизнь посвятит ему. Хоть слуга и не был крепостным, вольную ему выписал сам Аркадий, едва представился старик Василий.

Когда в тридцать пять лет Аркадий умер, заколотый на дуэли шпагой, Степан был безутешен. Он остался не просто не удел, а совершенно без смысла существования.

— Как я его от этих черных занятий отговаривал, — сокрушался Степан, размазывая по жирному лицу слезы. — Как отговаривал! Нет, уперся барин и все. Стану, говорит, самым великим магом, чтобы дать, говорит, волю всем крепостным в мире… Степан помолчал немного и добавил. — Вот весь он такой, а не подумаешь с первого взгляда.

Когда с момента смерти любимого хозяина и друга прошло лет пять, Степан нашел-таки способ отправиться к нему. Случайно он подслушал на базаре разговор двух кумушек из Любимово — села, когда-то принадлежавшему Аркадию. После смерти бездетного графа село, как и все наследство отошло каким-то дальним родственникам из Калуги, а те быстро промотали нежданно свалившееся богатство. Поместье Аркадия к тому времени уже сгорело в результате то ли поджога, то ли роковой случайности…

Как услышал Степан, в Любимово проживает какая-то бабка, может с миром мертвых общаться. Степан и отправился к ней. К его удивлению, домки бабки был выстроен на пепелище, оставшемся от сгоревшей любимовской усадьбы.

Бабка его приняла, а когда Степан рассказал о своей проблеме, только сокрушенно покачала головой. Сказала, что доставить к хозяину она так и быть сможет, но вряд ли Степан проживет там больше одного дня. Опасно там для немагов. В чем именно опасность, бабуся не уточнила, но Степану все равно было.

Кроме того, обратного пути ему нет. Иначе, как утверждала бабка, у нее проблемы начнутся, с балансом каким-то…

А Степану только того и было надо, попасть к Аркадию. Лишь бы увидать воспитанника напоследок, а там и умирать можно, не жалко. Он ведь ему вместо сына был…

Бабка достала книгу в кожаной синей обложке и погрузила Степана в чан с соленой водой, запарив там для пущего эффект еще и едкие травы. Начала читать заклинание… В общем, очнулся Степан уже здесь и сразу же пошел разыскивать Аркадия. Так они воссоединились, с тех пор слуга продолжал служить своему барину даже после смерти. Сам же он, попав в Магман не умершим, ла и не колдуном вовсе, так и остался навсегда в том же возрасте, в каком ушел с Земного Пространства. Магман даровал бессмертие и ему.

— Само собой, я живой только тут, — закончил Степан свой рассказ. — И на землю вернуться как граф и прочие колдуны, не смогу, ни в чье тело не влезу, нет у меня Силы. И жилище Магман мне, как всем волшебникам, не даст, это только колдунам да ведьмам привилегия.

— Значит, ты можешь здесь находиться, пока тебе есть где жить? — догадалась я. — А без Аркадия что, и дома этого не будет?

— Он уже разрушается, — пожаловался Степан. — Вот, поглядите, — и слуга ткнул пальцем в дальний угол комнатушки.

— Ой, что это, — забормотал он, подскакивая и разглядывая беленый угол. — Сегодня утром тут видел это… пятно, белила посыпались, дранка уже видна стал. А теперь и нет ничего, чудеса да и только.

Я подошла и задрав голову, тоже уставилась на потолок. Белая поверхность была ровной, включая углы, никаких пятен я не заметила.

— А, постойте-ка, — вдруг радостно подскочил Степан, затем схватил себя за бока и искренне засмеялся, позабыв свой страх. — Так ведь вы же теперь тоже рода Любимовского, значит дом этот и вам принадлежит.

Я постояла в ступоре с полминуты. Потом поняла, о чем говорит Степан и усмехнулась. Хоть какая-то польза от этого брака! По крайней мере верный слуга не останется без крова.

Вскоре стемнело и мы отправились спасать Аркадия. Я до сих пор до конца не знала, зачем мне это нужно, но что-то внутри подсказывало, что поступаю правильно.

Перед выходом Степан принес с кухни пироги, молоко и сливочное масло в масленке, строго наказав мне как следует подкрепиться. Я не заставила себя долго упрашивать, потому что есть хотелось до ужаса. Хорошо, что они тут питаются нормальной едой, а не какой-нибудь манной небесной, например.

Мы вышли из дома через заднее крыльцо и пошли вперед по скрытой в начинающей пробиваться молодой траве тропе. Некоторое время мы шли молча.

— А эти, крыланы, — решила нарушить я молчание. — Если они тебя увидят, что сделают?

Степан, уже занесший одну ногу для очередного шага, вдруг замер в этой смешной журавлиной позе. Потом повернулся ко мне, и лицо его исказила гримаса ужаса.