— Двести шестьдесят с вас, девушка, — все также неприветливо произнесла женщина, небрежно бросив на раздаточный столик тарелки.

— Да, конечно, — пробормотала я и принялась рыться в сумочке, отыскивая кошелек.

— А вам что, молодые люди? — Вдруг раздался неожиданно до приторности приветливый голос все той же поварихи.

Я так изумилась этой перемене в ее настроении, что застыла с наполовину расстегнутым кошельком. Затем быстро посмотрела на тех, с кем вела беседу повариха. Возле раздаточного окошка стояли двое парней и довольно нахально разглядывали меня.

Заметив, что я наконец проявила к ним должный интерес, они заулыбались. Покраснев, я протянула поварихе деньги. Затем, не дожидаясь сдачи, подхватила свой поднос, направившись к столикам. Спиной я чувствовала на себе взгляд парней. Они о чем-то зашептались, хихикая.

Еще бы! Городская штучка украсила их унылые провинциальные будни. Хмыкнув про себя, я уселась за самый дальний от входа столик и демонстративно отвернувшись к окну, принялась отхлебывать дымящийся борщ.

— Нам бы кофейку, Маруся, — услышала я веселый голос одного из парней.

— Сейчас все сделаю, — с улыбкой откликнулась повариха и шустро заспешила к массивной кофеварке в глубине кухни.

И чего она так с ними любезничает? Они что, друзья владельца столовой? Или просто кто-то из парней ей нравится? Я внимательнее присмотрелась к двум высоким молодым жеребцам, все еще ожидавшим своего кофе. На меня они уже не пялились, отвернувшись спиной, поэтому разглядывать их я могла без опасений.

Они были похожи. Оба примерно одного возраста — от двадцати пяти до тридцати пяти. Высокие, статные, накаченные, опасные… От последней мысли, пришедшей в голову, я поперхнулась борщом. Не знаю, почему я сочла их опасными… С виду парни как парни. Но было в их манере стоять, общаться что-то неуловимо властное, что-то от хищников.

Один из парней развернулся боком, дав мне возможность оценить ястребиный профиль, четкую форму подбородка и носа. А также удивительно длинные черные ресницы и небрежную иссиня-черную шевелюру, закрывающую половину лба наискосок. Хорош вороной! Ничего не скажешь.

Тут повернулся и второй, улыбнувшись на прощанье поварихе настолько пленительной улыбкой, что ложка замерла на полпути к моему рту. Он тоже бы темноволосым, но имел скорее каштановую шевелюру. И еще он был гораздо обаятельнее, чем друг. С такой улыбкой этот красавчик мог бы играть первые роли в каком-нибудь Голливуде, не меньше.

Я торопливо отвернулась к окну, потому что парни, забрав кофе, усаживались за столик. К счастью, они выбрали столик не соседний с моим. Иначе, боюсь, мой обед бы так и остался недоеденным. Поедать борщ и разваренное мясо с хлюпающими макаронами под пристальными взглядами красавчиков я не смогла бы точно.

Усевшись, парни принялись о чем-то негромко разговаривать. И кажется, совсем забыли про меня. Я спокойно закончила свой обед, поблагодарила не обратившую на меня никакого внимания повариху и вышла из теплой столовой. На улице началась метель. Пурга кружилась над городком, и моя машина за полчаса успела покрыться пятисантиметровым слоем молодого снега.

Я заспешила к машине. Сейчас нырну в ее теплые недра и помчусь в Забубенье с ветерком. Глядишь, успею добраться, пока погода совсем не испортилась. Я настолько быстро зашагала, что совсем забыла о ледяной корке, покрывавшей тропинку от дороги до крыльца. И едва вспомнив, поняла, что падаю. Со всего размаха мчусь носом в снежную кашу, рискуя сломать себе конечности.

— Мама! — заорала я испуганно и вдруг поняла, что так никуда и не упала.

Кто-то придерживал меня за капюшон куртки. Кто-то весьма высокий и сильный. С трудом обернувшись, я заметила краем глаза знакомую кожаную дубленку. Это один из тех парней, что были в столовой. Как котенка, он держал меня за шкирку.

— Опусти меня! Сейчас же! — кричала я, норовя пнуть сапогом парня по голени.

— Я же спас тебя, дуреха, — почти ласково произнес он и отпустил капюшон. — Ну как, стоишь? Не падаешь? Тогда я пошел. Не благодари.

И резко повернувшись, он зашагал к поджидавшему его возле машины другу.

— Эй, постой, — торопливо проговорила я, пока парень не успел сесть в авто.

Он остановился, повернулся и уставился на меня. Устремив взгляд на его лицо, я почувствовала, как сердце пропустило несколько ударов. И поняла, что клятва безбрачия, данная мной в далекой юности, тает в воздухе вместе с уже давно похороненным клятвами не есть на ночь и вести размеренную, разумную жизнь.

Меня спас первый из парней — вороной, с хищным, ястребиным профилем. В нем не было ни капли обаяния друга, но зато было нечто другое, гораздо может быть важное. А именно, сила, надежность и какая-то незыблемость что ли. Сейчас он стоял ко мне лицом, давая возможность запечатлеть себя во всех выдающихся подробностях. Хищные, волевые черты, высокие скулы, подбородок выдвинут вперед, что несомненно говорит о упрямстве. Нос прямой, губы на удивление чувственные, а глаза… В них я утонула. Цвет его глаз был светло-зеленым. А черные длиннющие ресницы придавали им вид драгоценных камней…

— Кирюха, ты чего застрял? — окликнул его друг, судя по всему уже успевший замерзнуть. — Садись давай, ехать надо.

Итак, значит, его зовут Кирилл. Парень, не мигая, смотрел на меня. Я уже понимала, что он должно быть, настоящий любимчик дам всех возрастов. Не зря повариха так крутила бедрами, заваривая кофеек. И безусловно, никаких шансов на то, чтобы стать его подругой у меня не было. Ну возможно, только на одну ночь. Но этого мне было не нужно.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове, заставив меня наконец выйти из гипнотического оцепенения, в которое ввергла меня внешность Кирилла.

— Сейчас иду, Макс, — небрежно бросил он.

Затем махнул мне рукой в знак того, что благодарность принята, повернулся и зашагал к своей машине — большому внедорожнику.

Я же пошла к своей. Очистив ласточку от налипшего снега, я завела мотор и посидела пять минут, ожидая, пока машина согреется изнутри. Парни уже уехали. К сожалению, в другую сторону. Что ж, судя по всему, больше я красавчика Кирилла не увижу.

Тяжко вздохнув, я нажала на педаль газа. Не то что бы я надеялась, что этот образец мужского совершенства обратит на меня внимание, просто не ожидала в такой глуши встретить подобного парня. Я и в городе таких мачо не встречала. Да и где бы могла встретить? По ночным клубам я не ходила, почти все время пропадая на работе среди сутулых очкариков-программистов.

Красавчики никогда мной не интересовались, я к этому уже привыкла. И не то чтобы я была уродиной, вовсе нет. Хорошая фигура, свои русые, некрашеные волосы почти до талии, никаких изъянов или увечий, даже родинок не было. Но я была, как бы это сказать, обычной что ли. Отсутствовал лоск во внешности, который, судя по всему, парни подобные Кириллу и Максиму и ценили в женщинах.

Ну и ладно, прервала я свои грустные мысли, торопясь выехать на дорогу до Забубенья, пока еще не стемнело. Районный центр Холмячье давно остался позади, и сейчас я ехала по проселочной дороге между стройными рядами высоких заснеженных сосен. Именно в конце этой неприметной дороги и находится нужное мне Забубенье. Это я поняла, увидев вывеску на федеральной трассе, отмахав от Холмячьего километров пятнадцать.

Моя машинка была всем хороша. Но в городе. Потому что для перемещения по пересеченной проселочной местности она явно не годилась. Была низкой, неуклюжей и, если честно, слабоватой. Но несколько лет назад для мой тогдашней зарплаты и это б/у авто казалось верхом совершенство.

— Черт! — вырвалось у меня, когда колесо застряло в очередной не видной из-под снега яме. — Черт!

Моя низкопопая машинка застряла. Как ни пыталась я выбраться, как ни давила на газ, как ни качалась назад и вперед, колеса, казалось, увязали все глубже. Должно быть, под только что выпавшим снегом на дороге была самая настоящая непролазная грязь. К сожалению, не успевшая как следует замерзнуть.