— Сожрут, — без улыбки ответил он и вновь начал прислушиваться — Раздерут на части, одни ошметки полетят.

— А так уже было… С кем-нибудь?

Мне все казалось, что Степан преувеличивает размеры опасности.

— Бывало, — неохотно ответил Степан, начав снова шагать. — Простой народ сюда заносит временами, вот как меня или этого вашего усача.

— То есть вам здесь не место? — уточнила я.

— Не место, — вздохнул Степан тяжко. — И за этим блюдут. А крыланы — поисковые собаки Ордена.

— Как же тебя за столько лет не нашли?

— Аркадий меня прятал все время, — усмехнулся Степан. — Специальное заклятье даже придумал, маскировочное, чтобы меня не видно было. Я даже ходил везде свободно, все думали, что тоже колдун.

Степан гордо выпятил грудь, а потом вдруг резко сдулся.

— А теперь все, — произнес он тихо. — Теперь нет мне защиты, пропал я.

В его голосе звучало столько грусти, что я протянула руку и пожала холодные пальцы Степана. Он слабо ответил на пожатие.

— Впрочем, — вдруг, осмелев, выпалил он. — Что это я раскис? В конце концов я меня была хорошая жизнь, и как верный пес я служил своему хозяину при его жизни и даже в смерти. Теперь и помирать не жалко.

Он так разошелся, что я еле за ним поспевала. Спустя еще двадцать минут ходьбы по мрачному лесу, мы вышли на небольшой пригорок.

— Вон там, — ткнул пальцем Степан куда-то вниз. — Смотрите, не оступитесь.

Я пригляделась. Лес обрывался резко в полуметре от наших ног. Внизу была пропасть и на самой ее глубине виднелись остроконечные башенки, крытые темной черепицей.

— Башня, — прошептал Степан. — Граф там.

— Как же туда попасть? — пробормотала я, подходя к самому краю обрыва.

Но тут же поняла, что сейчас упаду вниз, потому что земля под ногами вдруг начала проваливаться. Степан в последний момент успел схватить меня за руку. Он оттащил меня от края, и несколько минут мы молчали, тяжело дыша и приходя в себя.

— Вы в колдовстве смыслите? — поднял Степан на меня с надеждой глаза.

— Не очень, — честно призналась я. — Я в магии недавно, а времени все не было науку эту постичь.

— Плохо, — сокрушенно пробормотал слуга. — Вот граф, он…

Договорить он не успел, потому что над нашими головами раздался шорох больших крыльев. Затем сверху пронеслась какая-то тень.

— Крыланы! — прошептал Степан, падая на землю и закрывая голову руками.

Я последовала его примеру. Так мы лежали, притворяясь природной средой, еще некоторое время.

Темные тени тихо скользили вверху, вытягивая длинные шеи. Наконец небо прояснилось. Мы потихоньку принялись подниматься.

— Впрочем, могу попробовать, — задумчиво произнесла я, вглядываясь в острые башенки внизу.

— Что? — не понял Степан, но почти сразу лицо его прояснилось. — Колдовать?

— Ну да, — подтвердила я свое намерение. — А как здесь насчет гоблецов? Встречаются?

— А как же, — с готовностью ответил Степан. — Эти прохиндеи во всех мирах уже успели заселиться, чистые цыгане. Они же любое обличье принимают, вы знаете?

Я кивнула, вспомнив Гаврюшу и Люсифера. Ритуал торжественной передачи живого залога черту не изгладится в памяти, пожалуй, никогда.

Я набрала воздух в грудь и встав почти на самый край пропасти, гаркнула:

— Гоблец, ко мне!

Конечно, я надеялась на удачу, потому что до сих пор пользоваться подобным призывом мне не доводилось. К тому же Валериан вроде говорил, что призыв гоблецов содержится в свитке, который есть только у него… Но чем черт не шутит, а вдруг. Степан из-за кустов испуганно смотрел на меня.

— Чего вы орете-то? — ворчал слуга. — Сейчас крыланы вернутся…

Но крыланы не вернулись. Вместо огромных летучих мышей возле моей ноги образовалась куча облезлых серых маленьких существо с открытыми зубастыми пастями.

Я наклонилась к ним, приветствуя как старых знакомых. Давно миновали те дни, когда я пугалась уродцев.

Степан смотрел, как я присела на корточки, не видя гоблецов. Но наконец он осторожно покинул свои заросли.

— Пришли? — неуверенно спросил слуга с затаенной надеждой.

Я радостно кивнула, чувствуя слабость и изнеможение. Все-таки применение магии и впрямь выматывает. Однако пребывание в Магмане дает надежду, что скоро я восстановлюсь.

Степан ближе не подходил, явно опасаясь остаться без пальцев на ногах.

Тем временем я вела беседу с гоблецами.

— Как мне попасть в ту башню? — Я ткнула пальцем в еле видневшиеся остроконечные верхушки тюрьмы.

Гоблецы призадумались и о чем-то друг с другом зашушукались. Потом вперед выступил один из них, видимо главный.

Он приложил руку к впалой груди и поклонился:

— Меня зовут Эрсан, — представился малыш. — Готов служить госпоже ведьме.

— Знаешь, как попасть туда? — повторила я вопрос.

— Гоблецы не смогут перенести госпожу туда, — виновато понурил Эрсан голову. — Но мы знаем тех, кто сможет это сделать.

— Кто же?

— Крыланы!

— Крыланы? — переспросила я, оглядываясь на Степана

Тот, услышав, что говорят про его заклятых врагов, снова моментально забился в кусты. И теперь из начавших распускаться цветочных зарослей выглядывали лишь его круглые глаза.

— Да, — подтвердил Эрсан. — Крыланы не тронут госпожу ведьму, а вот для… — Уродец многозначительно посмотрел в сторону кустов, — для немагов они могут быть опасны.

— Как же быть? — вскричала я, вскакивая на ноги. — Не могу же я бросить здесь Степана?

— А мы его сделаем гоблецом, — сообщил Эрсан доверительно. — Какое-то время придется ему побыть в нашей шкуре, ничего не поделаешь. Ну, если жить, конечно, хочет.

— А это больно? Он выдержит? — с сомнением поинтересовалась я. — И вы такое умеете?

— Умеем, конечно, — ответил гоблец. — Только на превращение нужно согласие самого человека. Без добровольного согласия мы бессильны.

Пришлось идти в кусты и договариваться со Степаном. Узнав, что ему придется на какое-то время стать гоблецом, он не пришел в восторг. Однако, смерть от зубастой пасти крыланов была участью пострашнее. Тяжело вздохнув, Степан мужественно кивнул головой и вышел из кустов. Сообщать о том, что лететь в башню придется на крыланах, я ему пока не стала.

— Я согласен! — выдавил он из себя.

— Готов! — крикнула я гоблецам. — Начинайте.

Спустя полчаса вместо толстого коротконогого Степана на молодой травке стоял, покачиваясь, упитанный, низенький гоблец. Только глаза у него остались Степановы, а все остальное, включая огромную зубастую пасть, было от гоблецов.

— Отлично, — восхитилась я результатом работы.

Эрсан скромно поклонился и подмигнул мне.

Затем вложил в пасть два пальца и свистнул.

Буквально через секунду небо потемнело и на горизонте, закрывая крыльями солнце, показалась стая странных птиц. Увидев их, Степан-гоблец затрясся в ужасе.

— Спокойно, — погладила я его по лысой макушке. — Ты ведь теперь не похож на человека, тебя не тронут.

Степан еще раз судорожно вздохнул, но трястись тем не менее стал реже. Зато теперь он жался к моей ноге, как щенок, ищущий защиты у хозяина.

Крыланы, спустившись, оказались вполне себе милыми летучими мышками. Безусловно, выглядели они несколько непривычно для человека: черные, огромные, мохнатые с двухметровым размахом крыльев, однако панического ужаса не вызывали.

Эрсан подошел к ним, принявшись вести диалог на наречии, понятном только существам. Поговорив минут пять, гоблец махнул рукой мне:

— Вперед! Быстрей!

Я, схватив Степана в охапку, ринулась бежать ко нашему крылатому авиаотряду. Спустя три минуты я уже обнимала мохнатую мышиную шею. Степан пыхтел и ворочался у меня за пазухой, предусмотрительно засунутый в пуховик.

Вскоре Эрсан и остальные гоблецы остались далеко внизу. Они свое дело сделали. Теперь все было в моих руках.

— Эй! Нельзя ли полегче! — хотелось проорать мне, когда крылан, на котором я летела, скинул меня с хребта безо всякого предупреждения.