В самом центре площади стояла красиво украшенная статуя богини плодородия. Ее правая рука поддерживала раскрытый мешок для подношений, левая обнимала шею священного быка. Вокруг носились закутанные в шубы дети. Нарядно разодетые жрецы тщательно следили за тем, чтобы никто из них не посмел осквернить божество, заодно принимая дары.

По краям площади расположились разноцветные палатки, предлагающие всевозможные праздничные товары. От многих сладко пахло выпечкой и пряным вином. Несколько торговцев расхваливали драгоценные украшения и, судя по доносящемуся с той стороны зову, довольно неплохие. Народ сновал между ними, разглядывал товары, торговался, громко перекрикиваясь с продавцами. Рядом с пряничной палаткой стояла низкорослая девушка, практически на голову ниже любого на этой площади, отчего не заметить ее было просто невозможно. Она куталась в теплую шубу и плащ и напоминала забавный комочек.

Когда бы Теймен ни приезжал в Эагард, он каждый раз искал ее глазами в толпе, и это стало своеобразной традицией. Найти ее удавалось не всегда, но, когда это происходило, настроение само собой улучшалось, словно она была его своеобразным символом удачи.

Кто она и откуда, он не знал, но до сих пор его это и не волновало. Внешностью незнакомка была похожа на степнячку, но здесь, на севере, с тех пор как Онгерию захватили степные народы, часто стали встречаться представители их племен. К тому же в Золотогорье всегда стекались торговцы из многих земель.

— Ты чего застыл? — усмехнулся Ханс, разворачивая коня и возвращаясь. — На празднике никогда не был?

— Нет, — покачал головой Теймен, с любопытством рассматривая галдящий и толпящийся народ. — В прошлом году мы ездили в Зелейн, а позапрошлой зимой умерла мать.

— Да, я слышал, — помрачнел граф, но затем мотнул головой и осмотрел площадь своего города. — Что ж, тогда замечательно, что ты решил не проводить эту зиму в недрах горы, — он подмигнул. — Эагард славится своими гуляниями на все Золотогорье. Крупнее только, пожалуй, в столице. Сюда даже из-за моря приплывают. Иногда и торговцы от варваров заглядывают.

— И вы их пускаете? — недоуменно нахмурился Теймен и подтолкнул коня пятками, направляя вслед за Хансом.

— Почему нет? Они же не воевать сюда приезжают, а торговцам мы всегда рады. Смотри, — он указал пальцем на три палатки, стоящие немного особняком на площади. — Это онгерийские. Мы сначала не хотели их пускать, но Ее Величество сказала, что люди не виноваты в том, что ими правят агрессивно настроенные драконы. Так что в этом году товары северного соседа вернулись на наши рынки. Народ пока не особо доверяет им, но никто не делает деликатесы из оленины лучше, чем онгерийцы. К тому же только на их берегах можно добыть синий жемчуг, который очень популярен у нас, поскольку его носила Ее Величество, пока не вышла замуж.

Теймен кивнул и заинтересованно покосился на палатки с красными полотнищами. К счастью, символа рода Йоахим на них не было — онгерийцы еще хотели жить. Рядом с ними стояла городская стража, оберегая горожан от них и их от жителей Эагарда.

Теймен напоследок скользнул взглядом по площади, разглядывая людей, одетых в теплые шубы и плащи, и не сдержал улыбки. Кто бы мог подумать, что он будет жить среди них, перестанет скрываться, опасаясь за жизни своих близких, станет общаться как с равными. Он перевел взгляд на въезжающего в распахнутые ворота графа, который совершенно не чурался того, что общался с драконом, и вел себя так, словно считал Теймена другом. Поразительно, как легко далась золотогорцам правда о том, кто жил по соседству с ними, кто их король.

— Ты извини, что я тебя в замок не зову, — поморщился Ханс, останавливая коня и спешиваясь перед входом в огромный особняк. — Его еще восстанавливают после вторжения зверомордых. Эти твари не просто сожгли его, но еще и стены развалили. Хорошо, хоть большую часть города не тронули, а дожди не дали пожарам уничтожить уцелевшее.

— Мне все равно, где жить, — пожал плечами Теймен. — Хотя я бы с большим удовольствием домой улетел.

— Метель надвигается, — покачал головой Ханс и повел его в свой дом. — Я думаю, горы опасны в буран даже для драконов. Стихия не щадит никого. Для меня большая честь предложить тебе кров.

— Да, не каждый день дракон заглядывает на огонек, — посмеялся Теймен.

— Огонек тоже будет, — хохотнул граф. — Я приказал разжечь все камины, зная, как вы их любите. Все же важнее согреться изнутри, — он расплылся в ехидной улыбке. — Как ты смотришь на то, чтобы залить в нас пару чарок горячего вина?

— Ты же знаешь, я никогда не откажусь от возможности доказать тебе, что парой чарок ты жажду дракона не утолишь, — широко улыбнулся Теймен и вошел в гостиную.

В небольшом камине уже весело трещал огонь, заглушая завывания ветра. Тепло растекалось по богато украшенной гобеленами и охотничьими трофеями комнате, и летящие за окном хлопья снега больше не досаждали.

Теймен вольготно развалился на диване, вытягивая ладони к огню и наслаждаясь жаром как изнутри, так и снаружи. Как бы он ни желал поскорее вернуться в логово, но лететь в метель было опасно, Ханс был прав. Причин для риска у него не было — если бы что-то случилось, Юлиан прислал бы вестника. До тех пор Теймен мог наслаждаться горячим вином, пылающим камином и приятной компанией графа.

Удивительная суета царила в городе в двух днях верхового пути от границы с Онгерией. Все здесь буквально кричало о том, что приближался один из важнейших для северян праздников. Дома и улицы были щедро украшены цветными лентами, самодельными игрушками, еловыми ветвями и статуэтками божеств. Отовсюду доносились умопомрачительные ароматы пряностей, выпечки и копченого мяса.

По улицам бегали, играя в снежки, закутанные в теплые одежды дети. Пар облачками вырывался из их раскрытых в смехе ртов, и белый иней покрывал ресницы и брови.

Горожане сновали от лавки к лавке, стараясь закончить дела прежде, чем начнется метель. Их плотные плащи и шубы пестрили разными цветами, еще сильнее добавляя к красочной атмосфере предпраздничной суеты. Время от времени среди них можно было заметить стражу, следящую за порядком и патрулирующую улицы.

Инес вытянула ладонь и с улыбкой на губах смотрела, как снежинки плавятся на коже, покалывая морозом. Красивые, идеальной формы, они исчезали, оставляя за собой капельки воды. Удивительная магия природы не переставала восхищать ее, хотя она жила так далеко на севере уже пятый год.

Она любила снег. Инес до сих пор трепетно хранила воспоминание о том, как выглянула в окно после первого снегопада в своей жизни. Бескрайние долины и пушистые леса укрывало белоснежное одеяло. Сугробы сияли в утренних лучах солнца, словно их усыпали бриллиантовой крошкой, и простирались до самого горизонта.

Ее даже не волновало, что вместе с этой красотой приходил лютый мороз. Инес была готова кутаться в теплые шубы и плотные плащи, лишь бы наслаждаться этим чудом природы. Она бы с удовольствием провела на севере всю оставшуюся жизнь и мирилась с холодом, если бы хоть кто-нибудь предложил ей выбор. Вот только у ее семьи на нее были иные планы.

Инес сжала пальцы и сморщила нос, мгновенно растеряв все хорошее настроение. Засунув ладонь в плотную варежку, она побрела в сторону центральной площади, откуда доносился самый аппетитный аромат.

Она не просила, чтобы ее перевезли на север, но теперь не желала отсюда уезжать. Природа здесь совершенно отличалась от той, что была у Туманного океана, где она выросла. Ей здесь понравилось, и Инес мечтала остаться на севере навсегда.

Весной со стороны Северного моря прилетал солоноватый ветер, принося с собой теплые дожди, которые пробуждали закоченевшую за зиму землю к жизни. Деревья и травы зацветали, раскрашивая долины и горы многообразием красок, и благоухали всевозможными ароматами.

Летом с востока приходили сухие ветра, прогоняли влагу и дарили жаркую солнечную погоду. В такие дни Инес с удовольствием наведывалась к морю или к многочисленным озерам. Было так приятно окунуть ноги в прохладную воду, когда все вокруг плавилось от жары.