— Нет.

Я задрожала.

— Фантастика.

— Ты бросаешься в опасность, когда нападают Проклятые, но боишься крохотных паучков?

— Да.

Из его шлема донёсся хрюкающий звук.

— Ты очень странная девушка.

— Знаю.

— Может, поэтому ты не убежала с криками, когда Проклятые напали на Сад.

— Потому что я странная?

— Нет, потому что ты видишь мир иначе по сравнению с большинством людей.

Он хорошо и крепко похлопал меня по спине — это было больно, но вместе с тем ощущалось приятно. Потому что это вызвало ощущение, что он верит в меня. В меня верит Рыцарь. Это должно что-то да значить.

— Надеюсь, Менеджеры Программы оценят мою отличность так же высоко, как и ты, — тихо сказала я. — Данте всегда предупреждает меня, что не надо быть слишком странной для нормальных скучных людей.

— Данте?

— Мой брат-близнец. Он в числе других Учеников. Не из тех, кто запаниковал в Саду, — быстро добавила я.

Но у Като на уме было явно нечто другое, а не сад.

— Здорово, наверное. Иметь брата.

— Иногда. Когда он меня не раздражает, — сказала я.

— У меня нет братьев и сестёр. Или даже родителей.

— Ты сирота?

В наше время было много сирот. Слишком много. Проклятье отняло слишком много жизней. И оно разрушило слишком много семей.

Я протянула руку, чтобы дружелюбно сжать плечо Като, но потом опустила её вдоль бока, когда вспомнила, кто он. И чем он являлся. Несмотря на наше маленькое путешествие в Склоне Теней, он всё равно являлся Рыцарем. А Рыцари не водили дружбу с низшими Учениками.

Ну, наверное, я бы всё равно не смогла сжать его через всю эту броню.

— Мне жаль, что твоя семья погибла, — сказала я ему.

— Не стоит. Моя семья — Рыцари. И они могут стать и твоей семьёй тоже.

— Я всегда думала, что Рыцари — это могущественная армия, а не одна большая счастливая семья.

— Кто сказал, что мы не можем быть и тем, и другим? — отозвался Като.

Мы погрузились в молчание, пока проходили через ворота в дистрикт Киллфилд. Дорога обрамлялась высокими, толстыми деревьями. Тень была приятным облегчением после испепеляющего летнего жара. Австралийское солнце, похоже, обладало особым талантом, отчего всё казалось на десять градусов жарче, чем было на самом деле. А может, моё тело до сих пор застряло в зиме.

Я глянула в сторону от дорогие, где команда взрослых и подростков постарше собралась на краю леса. Они были одеты в ярко-оранжевые комбинезоны вроде таких, которые раньше носили в тюрьмах. Ну, я так читала в книгах.

Я не знала точно, что сейчас носили заключённые. Я никогда не видела заключённых. Если кто-то (хоть ребёнок, хоть взрослый) совершал достаточно серьёзный проступок, Правительство изгоняло его за пределы городских стен. И больше никто его не видел.

Оранжевые комбинезоны означали, что эти люди на обочине дороги были Резчиками. Резчики вели нескончаемую битву против природы. Их инструментами были простые лопаты, ножницы и пилы. Им не разрешалось использовать пестициды. Человечество выучило тяжёлый урок, что если накачивать природу ядами, это лишь заставляло её ещё упорнее давать сдачи.

Резчики наблюдали за нами широко раскрытыми глазами. Некоторые приглушённо и торопливо перешептывались. Рыцари не выходили на вечерние прогулки с Учениками, так что вид того, как я прогуливаюсь бок о бок с одним из героев планеты, должно быть, стал для них шоком. Моя порванная и испачканная одежда наверняка тоже не помогала.

— Мне нравится общаться с тобой, — тихо сказал Като, как только мы вышли из поля зрения Резчиков.

— Это определённо улучшение по сравнению с тем, с чего мы начали сегодня, — я искоса улыбнулась ему. — Когда ты отчитал меня.

— Ты не похожа ни на кого другого из моих знакомых, — сказал он. — Когда я разговариваю с тобой, ты как будто настоящая личность. И я как будто тоже настоящая личность.

— То есть, в остальное время ты не чувствуешь себя настоящей личностью?

— Нет. Не особо, — признался он. — В остальное время моя жизнь сильно отличается. Всё сводится к ответственности. Совершенству. Предназначению.

— Похоже, у тебя много дел.

— Да.

— И всё же ты взял перерыв от ответственности и даже предназначения, чтобы проводить меня домой.

— Ты одна из тех, кого стоит знать.

— Спасибо. Это многое для меня значит, — я обошла ветку эвкалипта, упавшую на дорогу; она была длиной минимум с мой рост. — Като?

— Да?

— Почему Проклятые застывают, когда видят меня? Ты сказал, что никогда прежде не видел, чтобы они так делали. Поэтому мне интересно, с чего вдруг они так боятся меня? Что во мне такого неправильного?

— В тебе нет ничего неправильного, Семёрка. В тебе есть нечто правильное. У тебя есть дар. Прими это.

— Дар? — я обдумала его слова. — Но к какому виду магии относится этот дар?

— Полагаю, это магия страха.

— Магия страха? — переспросила я. — Власть заставлять людей бояться?

— По сути да. Это работает и на людях, и даже на сверхъестественных существах. Но я никогда не видел, чтобы это работало на Проклятых. Они не должны испытывать настоящие эмоции, — он провёл ладонью по моей спине. — Ты уникальна, Семёрка.

Я вздохнула.

— В кои-то веки мне хотелось бы не быть такой уникальной.

Он хрюкнул.

— Я прекрасно понимаю твои чувства. Просто помни: ты особенная. И именно странные, особенные люди меняют мир.

Мы пересекли дорогу, входя в лесной анклав. Большая деревянная вывеска на входе гласила: Деревня Учеников.

— Именно странные, особенные люди меняют мир, — повторила я.

Като кивнул.

— Продолжай повторять себе эти слова. Доверься мне. Это поможет тебе не чувствовать себя фриком природы.

Я обернулась на него через плечо.

— Ты как будто говоришь по личному опыту.

— Ты удивлена.

— Ну, да, ты всегда кажешься таким уверенным, убеждённым в своих силах. Идеальный Рыцарь.

Его шлем слегка загудел. Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, что он усмехается. И ещё мгновение, чтобы понять, что он смеётся надо мной.

Я почувствовала, как мои щёки краснеют, и ощетинилась.

— Я сказала что-то смешное?

— Я не смеялся над тобой, Семёрка. Я смеялся над собой и тем, какой ужасный провал я потерпел в достижении своей главной цели. Со своего первого дня в Замке я всегда пытался быть идеальным Рыцарем. Но я очень далёк от этого.

— Ну не знаю. Мне кажется, ты делаешь отличную работу.

— Ты очень добра, но думаю, ты знаешь правду обо мне. Ты заглянула под мой шлем. Ты знаешь, что я далёк от идеала.

На самом деле, Като показался мне вполне идеальным. Он обладал могущественной магией и моральными ценностями.

— Итак… — он остановился на краю дорожки, подводящей к дому. — Это твоё место. Как минимум на следующие несколько недель.

Я посмотрела поверх дорожки из красного кирпича на дом из такого же кирпича. Выглядело уютно.

— Спасибо, Като, — я поискала в мыслях какую-нибудь отговорку, чтобы растянуть этот день навечно, но ничего не придумалось. — Что ж, наверное, мне пора зайти внутрь.

— Прощай, Семёрка, — он поклонился мне. — И удачи.

— Спасибо.

Като ушел выполнять своё магическое предназначение, а я пошла по кирпичной дорожке, гадая о своём предназначении. Направляясь к дому, я подумала о том, что он мне сказал: именно странные, особенные люди меняют мир.

Хороший девиз по жизни. И я докажу, что это правда. Я изменю мир. Каким-то образом я положу конец Проклятью, что бы для этого ни потребовалось.

Прошлой ночью мне приснилось, что я сражалась с легионом Проклятых. У меня была магия — настоящая, реальная, могущественная магия, которая подразумевала швыряние огненных шаров, призыв трещащих силовых полей и обращение в весьма устрашающего дракона.