Зато Рома знал это наверняка, потому и пришёл. Он снова почти успел оттолкнуть Игоря, подскочившего с хриплым рыком «Что ты с ней сделал, мразь?!», но удар под дых Гохман получить всё-таки успел. Рома вдруг подумал, что Игорь, несмотря на меньшую физическую силу, в разы ловчее его самого, и сдерживать его оказалось более сложно, чем могло показаться на первый взгляд. А ещё подумал, что Гохман, несмотря на кажущуюся бесхребетность, умеет держать язык за зубами, что даже вызвало бы уважение, происходи это другое время и в другом месте.

Сам Гохман понимал – если он расскажет о том, что сделал, он потеряет Дашу навсегда. Уже ничто не поможет. Поэтому он всё больше вжимался в каменный пол академии, прижимая колени к животу и паху, сглатывал кровь от прикушенного языка и старался не шевелить сломанными пальцами руки. Просто лежал, пытаясь не показывать боли, и молча молился, чтобы из-за угла сейчас показался кто-то из домовых или преподавателей и спугнул этих горилл.

– Ещё раз спрашиваю, – Игорь подошёл вплотную, готовый снова ударить. – Какую часть мозга ты ей вырезал, чтобы она пошла с тобой?

– А ты не думал, что она могла и сама согласиться на свидание?

Павел впервые произнёс хоть что-то с начала избиения и произнёс с явным вызовом. Его почему-то до глубины души оскорбили слова Воронцова о том, что погулять с ним, с Павлом, Даша может только по принуждению. Игорь же в ответ лишь расхохотался, но взгляд его остался ледяным и полным первобытной ненависти.

– Ты серьёзно сейчас? Ты насильник, чёртова свинья! Ты пытался её изнасиловать! Ты бы изнасиловал, не разбуди меня в ту ночь призрак! За кого ты её держишь? За идиотку? Последний шанс твой: что ты с ней сделал? – Гохман не сдавался, и Игорь услышал в ответ лишь молчание. – Я тебя кастрирую, урод. Честно.

Павел, словно в замедленной съёмке, видел, как в ладони Воронцова материализуется пара больших и ярких вспышек. Видел, как Рома стоит молча, чуть поодаль, и, кажется, в этот раз как будто и не собирался мешать своему ненормальному другу, а может, лишь делал вид, ожидая реакции Павла. Игорь же с видом безумца уже нависал тенью; он не сжимал руку в кулак, вспышки вышли не из кольца, а прямо из ладони – о, Чародеи-Первооткрыватели, да сколько же дури у этого социопата?!

Вовремя сообразив, что если промолчит и в этот раз, то любить Дашу будет нечем, парень решил сдаться.

– Хорошо, хорошо! Я скажу! Я всё скажу!

– Не прошло и года, – прохрипел Игорь, сделав шаг назад. Вспышки в его руке померкли, но не исчезли, продолжая ползать вдоль пальцев. – Выкладывай.

– А… с чего начать? – сдуру ляпнул Павел, сев на полу.

Рома вздохнул. «Ты хороший человек, потомственный волшебник из интеллигентной семьи. Игорь твой друг, но не опускайся до уровня его агрессии и не дай скатиться ему». – Парень прогнал в голове эту мантру, а потом с душой отвесил Гохману пинка, чтобы Игорь снова не начал того колотить.

– Хорош трепаться! – рявкнул Рома, нависая над Павлом, подобно шкафу. – Отвечай, козёл, что ты с ней сделал?!

– Я… я её приворожил.

– Что?!

Парни воскликнули одновременно. В воздухе повисла пауза, звенящая, словно лопнувшая струна.

– Ты её приворожил? – Вспышки погасли, оставив темноту и едва уловимый запах озона. В наступившей атмосфере голос Игоря прозвучал как-то подозрительно тихо и спокойно, от чего Гохману стало невыносимо жутко, как будто рядом с ним стоял не однокурсник, а разозлившийся вампир. – И как же?

– Ведьма. – Павел решил, что скрываться больше нет смысла, всё равно из него выбьют информацию. – В Солнечной Долине, она давно там живёт, на самой окраине, у леса. К ней многие ходят, я от ребят узнал. Вот и я решил попробовать…

– Ты изнасиловал её?

Вопрос Игоря выбил Павла из колеи. Парень снова стал растерянным, как потерявшийся щенок.

– Что? Нет, я заплатил ей. Сто золотыми…

Речь прервал удар в нос такой силы, что было слышно, как что-то хрустнуло. Павел упал; в ушах звенело, из глаз покатились слёзы, тело приготовилось отключиться часа на четыре. Сквозь завесу боли Гохман, как будто издалека, слышал крики Воронцова и Каратеева. Каратеев, судя по звукам, сейчас держал Игоря и отговаривал от преднамеренного убийства.

– Ты… – Игорь схватил Павла за рубашку. – Даша. Ты изнасиловал её? Говори, не то я тебя придушу!

– Нет, – выдохнул Гохман, запачкав кровью свой подбородок и руку Игоря. – Я ничего не сделал! Я подумал, что она приличная девушка, и не захочет этого на первом свидании…

Павел почувствовал, как пальцы Воронцова мёртвой хваткой сомкнулись вокруг его горла. Стало нечем дышать, но через мгновенье всё закончилось – Игорь отпустил его.

– Сейчас идёшь с нами к этой ведьме, – прохрипел Воронцов. – Мы делаем отворот.

– Нет! – выдохнул Павел. Он не может потерять Дашу. Только не это.

– Идём, или ты покойник! – прорычал Игорь, а затем, схватив безвольное тело Гохмана за шиворот, потащил его по направлению к третьему общежитию.

_____

* «Иван Васильевич меняет профессию» – советская фантастическая комедия 1973 года, снятая режиссёром Леонидом Гайдаем по мотивам пьесы Михаила Булгакова «Иван Васильевич».

– Нет!!! Зачем вы его сюда притащили?!

Белла хотела вытолкать нарисовавшегося в проёме комнаты Гохмана, но было уже поздно. Даша, с безумными искорками в карих глазах, вскочила с места и втащила своего «возлюбленного» внутрь, повалив на кровать и забравшись на него верхом.

– Какой же ты мужественный, как викинг после битвы!

Девушка водила руками по груди Павла, с похотливой улыбкой вытирая кровь с его разбитого лица. Гохман же при этом как-то весь сжался, и пытался скинуть Дашу, боязливо оглядываясь на парней, стоявших у входа. Игорь не сумел подавить рвотный позыв.

– Я только-только привела её в чувство!!! – негодовала Белла. – Вы не могли сначала сами зайти?

Девушка обессилено опустилась на свою кровать. Она мрачно рассматривала Гохмана и Дашу, что с видом буйной шизофренички говорила какую-то ерунду про вечную любовь до гроба, про верность и прочую ересь.

– Народ то и дело из комнат выходит, всем любопытно, что произошло, – сказала Белла уже чуть более спокойно. – А на нём живого места нет. Парни, зачем? Как вы собираетесь объясняться?

– Никак. На нас заклятье, – мрачно буркнул Игорь, и, не говоря больше ни слова, вышел на лестницу, хлопнув дверью.

– Пояснишь? – Белла обратила взгляд к Роме. – Или тоже уйдёшь?

– ОБТСовские чары, – ответил ей парень, поморщившись, когда Даша слишком высоко запела «Ты со мною забудь обо всём, эта ночь нам покажется сном».* – Никто нас не увидит, кроме тебя и Даши, так что наши могут сколько угодно выглядывать, они видели только открывшиеся двери.

– Но так избить? Рома…

– Это Игорь, – перебил Рома Беллу, попутно отдирая Дашу от Гохмана и спихивая однокурсника с постели. – Он… ну, ты понимаешь.

Белла понимала, конечно, но ей казалось, что она не преувеличила насчёт фарша.

– Он же ректору вас заложит!

– Никогда! – уверенно ответил Рома – Тогда ведь ему придётся рассказать, за что его побили, а этого он сделать не может. Подсудное же дело!

– В каком смысле? – Белла смотрела удивлённо, если не сказать заинтригованно.

– А в таком. Он же приворожил её. Поэтому Дашка ничего не соображает и таскается за ним, как собачонка.

Белла так и замерла с открытым ртом и выпученными глазами. Рома пожал плечами. Даша продолжала брачный танец самки вокруг Гохмана, который просто стоял возле стены, закрыв ладонями разбитое в кровь лицо. А дверь в комнату открылась, и Игорь вернулся с увесистым кошельком, в котором весело звенели монеты.

– Сотня? Верно? Она ведь за меньшую сумму не возьмётся?

Гохман, нервно сглотнув, утвердительно кивнул.

***