Поначалу пение звучало тихо и с заметной дрожью в голосе — очевидно, йотунша боялась и стыдилась всего происходящего, и потому сильно зажмурилась, а кулаки свела у живота, словно пленная каторжница. Но с каждой нотой песня нарастала и крепла, обретала уверенность и бесстрашие. Но не успела дойти до крещендо, как неподалеку хлопнула ставня.

Фрида тут же дернулась, как от выстрела над ухом, склонила голову и принялась извиняться:

— Простите, пожалуйста, что потревожила ваш покой.

— Ты издеваешься, девочка? — ухмыльнулась дородная гномка с рыжей косой.

— Прошу прощения, — бедолага склонилась еще ниже. — Этого больше не повторится.

— Да? Очень жаль. Я давно не слышала столь сладкого голоса.

— Правда? — великанша выпрямилась.

— Почему не поете? — из-за угла показался поддатый старик непонятной народности. — Хочу еще!

— Это ведь Эдда Северного Сияния… — с трепетом произнес подошедший на шум йотун.

— Верно, — Фрида улыбнулась и опустила глаза, и я с трудом подавил желание нацепить на нее корсет для сломанной шеи, чтобы раз и навсегда избавить от этой плебейской привычки.

— За тех, кто в далеких морях, среди ледяных скал. Мы далеко от дома, но путь предстоит неблизкий. А грядущая Ночь не сравнится даже с самой лютой бурей. Пой, сестра. Благослови наш путь.

— Да, — голос девушки вновь дрогнул, но уже не от страха.

И она продолжила, и на ее пение стекалось все больше и больше людей — в основном небогатых, из младших сотрудников и прислуги. Пришли даже работницы из «Лисьей прелести», и кицунэ с сямисеном быстро подобрала нужную мелодию.

— Это дочка Фродгара, что ли? — я заметил гномов, которые получили на орехи в том же кабаке, однако мстить они явно не собирались, лишь завороженно слушали, несмотря на врожденную нелюбовь к музыке.

— Ага, она, — крякнул второй. — Во дает. Бригадир никогда не говорил, что она такая умелая.

— Смотри, — я осторожно указал рукой на дальний ряд, где затесался высокий господин в свободных фиалковых одеяниях. — Твой главный слушатель сегодня.

Эльф с конским хвостом на затылке не отрывал от девушки пристального взора, и несмотря на сгустившиеся сумерки, я увидел, как он едва заметно качает головой. И простоял так, пока Фрида не закончила, после чего площадь утонула в бурной овации.

— В добрый путь! — кричали из толпы.

— Хранят нас боги по дороге!

— Молодец, девочка!

Йотунша отбивала поклоны налево и направо, но в этот раз я на нее не злился. В таком случае кланяться вполне уместно. Меж тем народ начал потихоньку расходиться — дело клонилось к ночи, да и нам предстояла еще пара важных заданий.

— Я сбилась в паре нот…

— Ну и что? — усмехнулся и легонько ткнул спутницу локтем в бок. — Все равно это было круто.

— Правда? Или ты говоришь это из жалости?

— Да, блин! И весь квартал нанял, чтобы тебе хлопали!

— Извини, — сказала она совершенно спокойно, без заискивающей покорности, а затем внезапно взяла меня за руку. — Мне еще сложно привыкнуть.

— И это нормально, — с улыбкой сжал влажную ладонь.

Не успели мы покинуть центр, как навстречу снова вышли Эллан и Лелис.

— Что это за звуки были? — надменно спросила атланта. — На площади козу в жертву принесли?

— Все, сука, ты огребаешь, — Яра растолкала нас и пошла вперед с явным намерением избавиться от мегеры раз и навсегда.

И Фрида тут же шагнула за ней — но не для того, чтобы остановить, а для реванша.

— Да что с вами такое, народ? — Эллан отступила и подняла руки. — Как с цепи сорвались. То на дуэль вызываете, то кидаетесь с кулаками из-за безобидной шутки. На вас Воробьиная ночь так действует, что ли?

— Я устала от твоих шуток, — прорычала великанша, и в голосе скользнул гул могучей горной лавины. — Сыта ими по горло. Еще одна такая выходка — и ты поймаешь перчатку.

— Хочешь опять проиграть? — златовласая задрала нос.

— Почему нет? Во-первых, бой с тобой — это отличная тренировка. А во-вторых, пусть я проиграю, но и ты тоже получишь.

— Божечки… — с издевкой протянула эльфа. — Всего на день связалась с китежанами — и посмотри, до чего докатилась. Недаром китежане созвучны с каторжанами.

— Хватит, — атланта скрипнула зубами, а затем расслабилась и протянула руку: — В полночь я дам небольшой прием в честь отлета. Это прощальная вечеринка, и я не хочу портить перед ней настроение и прическу. Если хочешь — тоже присоединяйся. И друзей захвати.

— Я…

— Мы обязательно придем, — ответил за подругу.

— Но…

— Благодарим за приглашение.

Эллан смерила меня странным взглядом — неким средним между оценивающим, презрительным и похотливым — и с легким поклоном распрощалась. Мы же отправились домой к Фриде, и первоначально бодрый дух йотунши чуть ли не полностью растерялся по дороге.

— Не понимаю, зачем вы это сделали, — молвила она у порога. — Чтобы сделать из меня посмешище?

— Ага. Прямо как на площади.

Девушка вздохнула:

— Эльфы и атланты — воплощения изящества, грации и красоты. Я буду смотреться среди них, как свинопаска при царском дворе. У меня даже платья подходящего нет.

— Какие вопросы? — я достал зерцало. — Пара звонков — и все подвезут. Не уверен, конечно, что найдется твой размер, но…

— Попросите захватить ножницы и нитки, — молвила Айка. — Я подгоню все по фигуре.

— Ты и шить умеешь?

— Разумеется. На портных никаких денег не напасешься. Вдобавок, нити — те же травы, а я с ними давно на «ты».

— Ну вот — одной проблемой меньше.

— Зато остались все остальные, — проворчала великанша. — Думаешь, она просто так меня пригласила — по доброте душевной? Нет, чтобы поиздеваться напоследок. Но не грубо, как обычно, а тонко унизить в глазах друзей. Я уже вижу, как она готовит всякие игры и состязания, чтобы выставить меня полной неумехой и неудачницей.

— Пусть только попробует — мы им всем жопы надерем, — Яра хлопнула ее по спине. — В обиду тебя никто не даст, но и сама не пасуй, лады?

— На вписках обычно так и бывает, — я пожал плечами. — Считай, что это — часть обучения. В условиях, так сказать, приближенных к боевым. Если не хочешь до конца дней сидеть в пещере, придется выходить в люди. А единственный способ не оказаться сожранной заживо — уметь стоять за себя и ставить других на место. На площади все получилось — и на приеме получится. Мы — рядом.

— Спасибо. Хотя я, если честно, уже и не рада, что в это ввязалась.

— А зря. Это неправильный настрой, негативный. Мысли в ином ключе. Все пройдет весело, даже если придется разбить пару рож. Там же наверняка будут танцы, музыка, вино. Может, приглянется какой-нибудь эльф или атлант.

— Ну да, конечно, — она покраснела. — Кому нужна такая уродина.

— Уродина? — чуть ли не хором спросили мы и переглянулись.

— Да уж, блин, — я шумно выдохнул и облокотился на перила. — Надо было попросить весь список твоих заскоков, чтобы загодя оценить фронт работ. А то вот так пашешь-пашешь, пашешь-пашешь, а потом — хрясь! — а ты еще и уродина, оказывается. А я каким-то чудом не заметил.

— Но ведь это правда. Мне далеко до соблазнительных пропорций атланты, а лицом никогда не сравниться с эльфой. Я слишком низкая для йотуна и чересчур стройная для гнома. Ни то ни другое. Ни рыба ни мясо. Просто бестолковая полукровка.

Я выдохнул сквозь сжатые губы — в который уже раз за крайние сутки:

— Как же с тобой сложно…

— И это тоже. Я умею только злить и разочаровывать. Простите, что отняла у вас столько времени.

— Слушай, — встал рядом и взял великаншу за локоть. — Я сам — человек, и мне сложно судить по каким-то другим меркам. Но лично я нахожу тебя весьма привлекательной. И только попробуй ляпнуть, что я сказал это из жалости.

— И что во мне привлекательного? — Фрида нахмурилась.

— То, что тебе далеко до пропорций атланты. Потому что Эллан выглядит так, словно всю жизнь махала ломом в шахте, — а если точнее, как фитоняшка на стероидах, но подруга вряд ли поняла бы эту фразу. — Лелис же больше напоминает фарфоровую куклу — в ее лице нет ни капли живости. К тому же, она плоская и тощая, а у тебя есть за что подержаться.