— Ты не должен был блокировать мою память. Надо было сказать правду, — прошептала она, чувствуя, как внутри борются отчаяние и надежда.

— Как ты себе это представляешь, маленькая моя? Айлин, доброе утро, ты ночью чуть не умерла, потому что в самый неожиданный момент мой разум уступил манящему шёпоту тьмы, но не переживай, так будет не каждый раз? — он произнёс это с горькой усмешкой, но девушка была настроена решительно:

— Да, именно так и нужно было сказать. Я бы попросила Розу помочь с работой над сывороткой, провели тесты раньше. Мален, почему ты такой упрямый и отвергаешь саму идею помощи?

— Потому что для меня уже поздно. Я сойду с ума так быстро, что подданные даже не успеют заговор разработать. И меня убьют, ради общего блага. Михаил сделает это, он поклялся, а Пряце проследит.

— А что будет со мной? — целительница чувствовала, как слёзы жгут глаза, но не плакала.

— Я остался бы страшной легендой, которой пугают детей добропорядочные граждане Федерации. Ты не должна была помнить про наши отношения, — он правда всё продумал. Той ночью Пряце назвал чудом, что сработала регенерация. Мален списал это на гены Елены Киреевой. Ошибся. И старый лекарь точно знал, в чём причина быстрого восстановления Айлин. Однако не стал отговаривать правителя от решения заключить пакт с Федерацией на условии возвращения девушки. Наоборот, поддержал, назвав это взвешенным и взрослым решением.

«Я убью эту сволочь!» — пообещал мысленно Розенкройц. Прощать ложь он не собирался. Пряце Мерхольд ошибся, воспользовавшись тем, что Мален не хотел видеть, как гибнет единственная любимая женщина от его же рук. Он отпустил девушку, решив, пока не лишится рассудка, навещать её время от времени. Просто чтобы увидеть, убедиться, что она счастлива.

— Знаешь, с Церреры в наше общество принесли много легенд и историй. Есть одна, про чудовище, что оказалось проклятым мужчиной. Колдовство исчезло под действием любви. Конечно, это сказка, Мален. Ты — не чудовище, я — не волшебница. Но если бы я тебя не полюбила, то даже не задумалась о поиске решения для таких, как ты, проклятых моими талантливыми предками и Разломом. Я не обещаю сделать тебя обычным мужчиной, но твою тьму можно обуздать. Согласить, теперь у меня для этого на одну причину больше. Мне нельзя оставаться в полисе, но и Совет не выпустит из-под наблюдения. А если в королевство не попасть, не спровоцировав конфликт, то лучшим решением станет место, свободное от правил полисов. Находящееся достаточно далеко и в то же время, защищённое от обитателей диких земель. Ферма, принадлежащая моей семье, станет отличным местом, чтобы «восстановиться», после всех испытаний. Найди меня. И ещё, нужно придумать, как переместить лабораторию вместе с Розой на земли федерации. Возможно ли это в принципе. Если всё получится, мы вместе попытаемся взять под контроль это зло, — она не могла объяснить, как важно, чтобы он не сдавался. У них будет ребёнок.

— Ты не успокоишься, верно, Айлин Динари? — Розенкройц притянул девушку в объятия, глубоко вдыхая запах её волос. Такой знакомый и ставший родным. — Будешь поступать по-своему, заходя на цель со всех сторон, пока не нащупаешь брешь? — Мален боялся потерять контроль, причинить ей снова вред. И пугала мысль, что через определённое время он станет отцом крошечного существа, наделённого его искорёженными генами. Их общий ребёнок. Елена Киреева должна была бы кусать камни от такого нарушения её принципа генетической чистоты.

— Ты меня похитил, заставил лечить солдат, соблазнил, предал. Да, Мален, я не успокоюсь, потому что, если бы я могла это сделать, мы даже не познакомились. И жизнь каждого шла своим чередом. В этом случае искренне жаль Розу, прозябающую в одиночестве.

— Да, твоей подружке пришлось бы долго ждать подходящего человека. Милая, мне пора. За тобой сейчас хорошо присматривают.

— Ты вернёшься? — разжать руки, отпустить его, оказалось сложно. Но целительница сделала усилие, холодея от ужаса при мысли, что он больше не появится.

— Обещаю. Всё, что я сказал тогда в палате — правда. Я люблю тебя, но боюсь погубить.

Их поцелуй получился горько-солёным из-за слёз. Айлин старалась не плакать, но выходило плохо.

— Лучше сдержи обещание. Иначе я скажу твоему сыну, что его отец оказался трусом. Так и передай Пряце и Михаилу. Они могут хоть наизнанку вывернуться, помогая мне спасти тебя. Поклялись верно служить правителю Серого королевства — вперёд, пусть исполняют долг.

— А если у нас дочь? — странная ситуация. Он никогда не собирался становиться родителем. Но вот же, сидит и строит догадки насчёт пола будущего ребёнка, которого пока даже не видно.

— Ну, девочке я подслащу пилюлю и поведаю, что папа был красивым, опасным, но фаталистом настолько, что предпочёл сбежать, лишь бы не решать проблемы. Ты в любом случае получишься изрядной сволочью, Мален Розенкройц. Так что советую меня не раздражать.

— Я тебя испортил, Айлин Динари. А ведь была такая приятная федерантка. Верила в прекрасное, не применяла шантаж, — Мален рассмеялся, покачал головой, словно недоумевая, что выбрал её как удобную для манипуляций когда-то.

— Просто из тебя получился хороший учитель, милый. Кстати, Роза открыла тебе доступ в лабораторный комплекс. Но не ходи один, неизвестно, как отреагирует «иной». Возьми кого-то из парней. Не хватало уничтожить нашу последнюю надежду на нормальную жизнь. Не только для тебя, владыка. Для каждого, в кого забрался альфиец. Мужчины, охраняющие границу с Разломом, достойны спасения, поверь, я говорила с каждым. Давай постараемся ради людей.

— Обещаю, — Мален испытывал стыд за собственную слабость: он отпустил её однажды, для её же спасения. Но больше не чувствовал в себе сил на подобный подвиг свободной от эгоизма любви.

Над городом занимался рассвет, маленькая, отчаянная девушка крепко спала на койке в доме исцелений и улыбалась во сне. Она больше не тревожилась, уверенная, что всё сможет. Впервые за многие дни её сон был крепким, а сердце спокойным. Мален Розенкройц, её личное чудовище, вернулся, чтобы остаться. Они проросли друг в друга и стали навеки единым целым, воплощённым в малыше, чьё сердце только начинало биться. Исход, о котором триста лет назад совершенно не думала бесчувственная женщина с холодным разумом. Из-за её жажды открытий впереди пару ждало много тяжёлых испытаний, которые придётся преодолеть и не сломаться.

«Но, может, благодаря Елене Киреевой, у нас в принципе есть будущее? Что стало в итоге с умирающей Церрерой и миллиардами живых существ на ней?» — Мален впервые задал себе вопрос, который менял многое в системе его мировоззрения, заставляя пересматривать шкалу ненависти и нетерпимости.

Жизнь на Альфе один-четыре-один продолжалась.