— Осторожнее, Пряце! Я не хочу менять лекаря так скоро, — прошипел Мален, когда почувствовал острую боль.

— Уже всё, владыка. Такие раны заживают годами, вам повезло встретить лекарку с природным даром. Такие исцеляют не только при помощи растений или иголки с ниткой, но и особой силой. Хотя вряд ли догадываются, что простым людям подобных возможностей не перепало, — предельно вежливо, тщательно подбирая слова, оправдывался Пряце. Он был немолод и хотел вернуться домой, чтобы выйти на заслуженную пенсию, а не бояться за свою жизнь. Однако у Пряце не было выбора, как и у любого другого слуги в замке, Мален не терпел неповиновения, ошибок, дерзости. Слуги всех рангов в замке менялись так часто, что старожилы вроде Пряце даже не пытались запоминать их имена. Мертвец всё одно обратится в прах. К чему знать, как его звали при жизни.

— Да знаю я, — сменил гнев на милость Мален, вспомнив, как сердилась на него та девочка с копной непослушных волос. Айлин. Дитя, несущее свет. Кажется, он тоже назвал своё имя, но на лекарку оно не произвело должного впечатления. В отличие от рваной раны на груди, которую она шила, бормоча под нос проклятия. Это король ещё помнил, а дальше он уснул. Когда Мален проснулся, то чувствовал себя достаточно здоровым для возвращения домой. Что и поспешил сделать, переложив дальнейшие проблемы на плечи верного старого Пряце. Остаться в доме федерантки Мален не мог. Не имел права в благодарность за спасение. Тьма, время от времени прорывающаяся сквозь человеческий облик, видела каждый энергетический канал в теле сладко спавшей в кресле девушки. Ток крови, движение силы, дарующей жизнь. И голод, порождённый тяжёлым ранением, отбирал у мужчины контроль. Мерзкий голос в голове нашёптывал, что светловолосая малышка умрёт быстро, безболезненно. А он окрепнет достаточно, чтобы вернуться домой без лишних приключений. В итоге Мален одержал победу, однако позже тьма внутри него взяла плату.

— Готово, владыка, — Пряце был бледнее обычного, но Мален не стал придавать этому особого значения, — исчезнет этот слуга, появится новый. Так было во все времена его собственного правления, и что-то менять король не хотел.

— Тогда позови ко мне советников. Этим бездельникам пора отчитаться по вопросам, что я озвучил на прошлом заседании. — Советники у него менялись чуть реже горничных и садовников. Но устоять перед соблазном получить в руки малую толику власти не могли. Ничтожные твари. Он презирал эти мешки с костями.

— Как прикажете, владыка. Однако смею напомнить, что вам стоит воздержаться от лишней физической активности, больше отдыхать и не нервничать. Ваша психика особенно уязвима после ранения, а наши лекарства перестают помогать, — Пряце затягивать со своим уходом не стал. Дал рекомендации и исчез в мгновение ока.

«Трус. Все они трусы, даже те, кто клянутся защищать меня», — с некоторой досадой подумал Мален. Он не анализировал причины всепоглощающего страха со стороны слуг. Просто относил его к их недостаткам и не пытался искоренить. Зачем? Трусливым стадом управлять легче, чем группой умных и смелых оппозиционеров. Его отец доказал на собственном примере справедливость этого утверждения: он умер от рук предателя, храброго и хитрого. Мален не собирался повторять чужих ошибок и не давал оппозиции шансов. Власть должна быть у короля, остальные либо подчиняются, либо кормят призрачных тварей, обитающих по ту сторону Последней границы.

— Владыка, вы звали? — очередной безликий советник почтительно замер на расстоянии, с которого нельзя дотянуться рукой.

Мален хищно оскалился, тени у его ног потянулись к посетителям, любопытными зверьками прикасаясь к советникам, те замечали, ёжились, но страшились сделать хоть шаг в сторону от хищного внимания. И эти люди должны давать советы по внешней и внутренней политике. Трусливая свора падальщиков, а не специалисты!

— Господа, я хочу услышать доклад о состоянии наших дел. Призрачные твари надёжно заперты? Федерация не пытается нас притеснять? — разумеется, у него были ответы. Быть Розенкройцем означало не только властвовать, но и нести ответственность за безопасность подданных. Простых людей, не стремящихся в замок, живущих своими заботами на суровых землях, граничащих с уродливым разломом, отделяющим цивилизацию от диких, необитаемых земель. Мален и рад был бы расширить собственные территории, но преодолеть проклятую трещину не получалось. Сгинули все смельчаки, великие воины, хитроумные учёные. Будучи принцем, он как-то проходил вдоль границы с членами Мёртвого патруля. Тогда Мален не погиб лишь благодаря мятежу, случившемуся в замке. Лишившись семьи, взбешённый наследник твёрдо решил, что подобного впредь не допустит. И собственноручно оторвал предателю голову. Демонстрация силы, укрепившая власть нового правителя.

— Всё хорошо, владыка. Казна полна, бунтовщиков нет, народ доволен тем, что в патруль не загоняют насильно. Идея с добровольным призывом нашла поддержку у граждан. У нас статистика по самоубийствам снизилась на двадцать процентов. Уровень жизни вырос на сорок, — советник старался говорить уверенно, не допускать дрожи в голос, но Мален слышал эту дрожь, чувствовал этот страх. И на его тонких и длинных пальцах ногти трансформировались в чёрные изогнутые когти. Советник судорожно закашлялся, рефлекторно делая два шага назад.

— Это всё? Никаких вспышек заболеваний? Неурожая? — владыка насмехался над слугами. Они ничтожные черви, которыми питаются хищники.

— Всё спокойно. Даже лазутчиков из Федерации не было за последние месяцы ни одного. Председатели осознали, что вы не подчинитесь их нелепым требованиям. Пока патрульные сдерживают тварей, изнеженные федераты не рискнут развязывать войну.

Советник был прав, Федерация как собака из древней сказки, только лаяла, но не кусала. Потому что смертельно боялась лишиться зубов.

«Скучно. Это всё безумно скучно, а Михаил так некстати на дежурстве. Да и не стоит его дёргать по пустякам», — размышлял король, практически не обращая внимания на ожидающих людей. Михаил Элькеради был тем, кто может считаться почти что другом. Им довелось сражаться плечом к плечу, когда случился прорыв из-за призрачных границ. Тот самый, закончившийся мятежом слишком храбрых и чрезмерно умных сволочей.

Когда-то Мален завидовал приятелю — голубоглазому атлету с густыми каштановыми волосами. После сражения для зависти не стало причин — призрачные твари изуродовали товарища детства, превратили в пугало, от которого шарахались женщины и дети. Даже жена Михаила, Аврора, не выдержала рядом изувеченного до неузнаваемости мужчины и предпочла просить у короля права на свободу.

Мален старался быть справедливым к ним обоим, но Аврора не слышала голоса разума. Муж, чьё лицо и тело обезобразили шрамы, ожоги от кислоты, оказался противен женщине. И король сдался, глядя на плачущую, валяющуюся в его ногах Аврору. Она жаждала получить свободу от чудовищного мужа? Что же, королевской волей свобода даровалась. Надо ли говорить, что поступок этот Мален расценил как предательство? Такие вещи по новым законам карались смертью.

«Скажи, Аврора, как ты простишься с Михаилом? Сможешь сказать в лицо о причине расставания?» — Тогда он решил быть милосердным. Ради товарища детства и воспоминаний о женщине, которой некогда восхищался. Глядя на неё теперь, Мален испытывал лишь презрение и брезгливость.

Аврора решила уехать на ферму родителей. А Михаилу отправить письмо.

Король выполнил свой долг, честно предупредив, что пути назад не будет. Она ушла, слёзно благодаря Малена за понимание, за милость, а вечером Аврору растерзали хищники по пути на ферму. Элькеради страдал долго, но утешился со временем, привык жить один и посвятил себя без остатка службе. Мален верил, что однажды его порядочность и доброту оценит хорошая женщина, и товарищ детства обретёт счастье не быть одиноким. А правду о гибели предательницы сохранит тьма, живущая в глубине души.

Советники ушли, повинуясь повелительному взмаху руки, а Мален задумался. От скуки он всегда придумывал радикальные средства, но почему-то сегодня убивать не хотелось. Да и шрам на груди давал знать неприятной ноющей болью.