— Мистеру Кэрилу, видимо, не хочется расстраивать супругу. Что ж, считайте это моим свадебным подарком. Мы заберем останки, возвращаясь в Аурлию. До нашего прибытия вы отвечаете за них головой, — улыбнулся адмирал, и в шатре раздались неуверенные смешки.

Кэру было приятно, что никто из офицеров «Отчаяния» даже не улыбнулся. В их взглядах он нашел понимание.

— Вы слишком юны и, видимо, не предназначены для нашего дела, что странно с учетом вашего происхождения. Не думал, что первая попавшаяся дикарка способна заставить благородного аурлийца свернуть с истинного пути, — закончил разговор адмирал Харис, жестом руки выгоняя всех из своего шатра.

Только оказавшись на улице, Кэр осознал всю дерзость и отчаянность своего поступка. Его отец был вассалом адмирала, и юноша совсем не хотел навлечь его гнев на свою семью. Он ждал, что капитан как следует его отчитает, но ошибся. Вместо этого Хольт, мистер Нортхэм и штурман — офицеры, которым довелось служить под началом Оливера Хариса, — были поражены тем, что лейтенанту удалось заставить адмирала изменить свой приказ. Среди них даже ходило выражение, что упрямство старого пройдохи крепче саггитового клинка. Огл положил свою гигантскую ладонь на плечо Кэра. В глазах Пита лейтенант нашел поддержку. Итан впервые поймал себя на мысли о том, как тяжело ему будет расставаться с этими людьми, успевшими стать ему товарищами за столь короткое время.

Весь следующий месяц работа на острове не прекращалась ни на секунду. Экипажи готовили свои корабли к отплытию, проверяя их сверху донизу, очищая каркас от облепивших его ракушек. Гвардейцы превратились в охотников и за отведенный им срок сильно сократили популяцию живности на острове. Мистеру Грею удалось оправиться от потери ноги, и теперь он, гордо опираясь на свой протез, руководил процессом заготовки провизии. Никто из моряков больше не был замечен в проявлении неуважения к интенданту. Пойманная дичь обильно обрабатывалась солью, чтобы как можно дольше оставаться пригодной для употребления. Пустые бочки доставлялись на берег, а обратно возвращались уже наполненные холодной ключевой водой.

Кэр поселился в деревне, обжив вместе с Ноа предоставленную им хижину. Большинство ночей он теперь проводил рядом со своим новым народом. Шаман вернулся в племя также неожиданно, как исчез. Аурлиец не знал, специально ли или нет, но шаман старательного его избегал. Итан ясно определил для себя, что к старику стоит относиться крайне настороженно.

Ноа проявила интерес к языку своего мужа, и теперь настала очередь Кэра смеяться над ее акцентом и над тем, как непросто ей давалось произношение некоторых слов. Разозлившись очередной неудачной попытке, она часто пыталась сдуть сползающую на глаза челку. Стоило признать, что в роли учителя Кэр выступал куда хуже аборигенки.

Они часто сбегали от всех на свое озеро, чтобы остаться наедине. Мистер Рокуэл предложил им, пока он еще здесь, нарисовать портрет их семьи. Ноа так бурно восхищалась талантом доктора, что даже заставила его покраснеть. Картина теперь красовалась в их шатре, между глиняной фигуркой бога аборигенов и символом Создателя. Ежедневно перед сном Ноа расспрашивала Кэра об Аурлии, устройстве ее городов, принятых обычаях. Интересовала дикарку и религия народа ее избранника.

Аурлиец довольно охотно рассказывал о многочисленных замках и поместьях, одеждах герцогов и герцогинь. Его умиляло искреннее удивление в глазах аборигенки, шокированной каждым новым открытием, но однажды девушка задала вопрос, которого так боялся Кэр. Ноа хотелось оказаться в местах, где вырос Итан, познакомиться с его семьей и друзьями. В тот день аурлийцу пришлось соврать ей во второй раз. На душе вновь стало тяжело от осознания того, что он никогда уже не сможет вернуться на родину.

Итан Кэрил пребывал в смешанном настроении. С одной стороны, он был безумно счастлив провести свою жизнь вместе с Ноа. С другой, он с тяжестью в сердце наблюдал за приготовлениями своих товарищей к отплытию. Из-за своих внутренних переживаний Кэр порой срывался на Ноа, о чем потом очень сожалел. Девушка не могла понять его и считала себя виновной в плохом настроении мужа. Одним утром на исходе месяца она разбудила его, произнеся поздравление с чистым аурлийским произношением.

— Кто тебе сказал? — улыбнулся Кэр, не открывая глаз.

— Бородатый великан, — девушка довольно улыбнулась.

Таким прозвищем она обозначала Огла среди других друзей Кэра. Улыбка на лице именинника стала еще шире, когда он представил смущенное лицо боцмана, пытающегося объясниться с дикаркой.

— Хватит спать. Я хочу показать тебе одно место, — она нетерпеливо принялась расталкивать Итана.

Большая часть племени еще спала, когда парочка покинула деревню. За плечами аурлийца висел походный мешок, заранее подготовленный Ноа. Девушка повела лейтенанта в сторону главного ориентира этого острова, гордо возвышающегося над остальным ландшафтом. Оказавшись недалеко от входа в священную пещеру, аборигенка объявила привал. Пока они вместе готовили свой завтрак, Кэру все время казалось, что из леса за ними кто-то наблюдает. Он несколько раз оборачивался и всматривался в стройные ряды деревьев, но так и не заметил ничего подозрительного.

Восстановив силы, они начали свой путь к покорению вершины. Ноа вела аурлийца по скрытым тропам так, будто ходила по ним сотни раз. Иногда извилистая дорога выводила их на открытые площадки, с которых открывался прекрасный вид на весь остров. Несмотря на то что Ноа, должно быть, знала самый короткий путь к вершине горы, он все равно занял около пяти часов. Кэр уже подумывал взмолиться об отдыхе, когда они, наконец, добрались до вершины.

Награда за страдания оказалась поистине достойной. Вид, что открылся покорителям вершины, был несравним ни с чем, что аурлийцу довелось видеть прежде. Остров отсюда казался необычайно маленьким. Вдалеке посреди просторных полей можно было разглядеть две едва различимые точки, в очертаниях которых угадывались форт и деревня племени. От восхищения у Кэра перехватило дыхание.

— Теперь это наш остров. Наш с тобой. Мы сделаем его идеальным домом для наших детей, — девушка говорила громко, стараясь перекричать шквальный ветер.

Итан обернулся, улыбаясь. Сильный ветер заставлял волосы Ноа парить в воздухе. Они провели несколько часов, любуясь открывающимися видами, ощущая себя королями этого мира. Все это время они, перебивая друг друга, обсуждали свои будущие планы на семейную жизнь. Находясь в добровольном плену у чар аборигенки, Кэр на это время забыл о всех своих переживаниях. Аурлиец уже решил, что они проведут здесь весь день, когда девушка неожиданно встала и поманила его за собой.

Взяв его за руку, Ноа повела лейтенанта по незамеченной прежде тропе. Спустя несколько минут спуска девушка обернулась к Кэру и попросила его закрыть глаза. Аурлиец повиновался и почувствовал, как на его лицо легла узкая полоска ткани.

— Держи мою руку. Крепко, — девушка сама вложила ее в ладонь Итана.

Аккуратно следуя за Ноа еще с десяток шагов, Кэр почувствовал, что они идут по дуге. Девушка остановилась и положила руку ему на грудь.

— Можешь снять повязку, — услышал Кэр самый приятный голос в его жизни.

Аурлиец развязал узел, и лента упала к его ногам. Ноа обняла его и, прижавшись к спине, положила подбородок ему на плечо, для чего ей пришлось привстать на цыпочки. Кэр не думал, что сегодня увидит то, что впечатлит его больше вида острова с высоты птичьего полета, но ошибся. Прямо перед ним во всей своей красе предстало чистейшее горное озеро, вода которого переливалась на солнце изумрудными оттенками. Поверхность блестела, словно драгоценный камень, обработанный умелым ювелиром.

Это укромное место было хорошо укрыто от всех ветряных потоков. Кэр услышал, как за его спиной на землю упала одежда. Он хотел обернуться и поймать девушку, но та, ловко увернувшись, уже бежала в сторону озера. В следующий момент она уже плескалась в воде. Кэр не заставил себя долго ждать, бросив оружие и скинув одежду, он с разбега вбежал в озеро вслед за Ноа. Вопреки ожиданиям, вода оказалась теплее, чем предполагал аурлиец.