…
Около форта происходила картина настоящего избиения. Успевшие рассредоточится по большой площади гоблины оказались зажаты между двумя огнями. С одной стороны их теснили защитники форта, а с другой напирали полчища гигантских муравьев. Любые попытки организации обороны со стороны хобгоблинов полностью проваливались. Тех, кто все же смог это сделать, ждало лишь продление их страданий, ведь несмотря на количество гоблинов, казалось, что муравьев было больше. Тех, кто смог прорваться, ждала та же участь - в лесу рыскали стаи волков, в паре с птицами они ловили каждого сбежавшего, или сбежавших.
Постепенно огромная армия была поделена на группы, а затем и на островки сопротивляющихся.
Тысячи трупов остались лежать на земле. Зеленная кровь гоблинов, казалось, покрывала каждый миллиметр земли. Нельзя ступить и шагу, чтобы не наткнуться на очередной труп. Среди умерших гоблинов выделялись хобгоблины. Словно поверженные титаны, огромные двухметровые тела лежали в собственной крови. За поляной, в лесу, остались трупы десятков тех гоблинов, кто смог прорваться через воинов. После битвы еще долгое время горели костры, сжигавшие тела поверженных гоблинов.
Победа далась тяжелой ценой. Сотни муравьев так и остались лежать на поле битвы. У многих из них были частично или полностью отрублены лапы или антенны. Но больше всего не повезло тем, кто, несмотря на частичную потерю конечностей, остался в живых. Обреченные на вечное страдание, в войска пришел приказ облегчать муки тех, у кого осталось лишь одно тело. Расширенные палаты больницы приняли сотни новых пациентов, десятки из которых не увидят восход солнца. Спустя несколько дней состоялись похороны всех погибших рабочих и воинов, на которых присутствовала, без сомнений, вся Колония. Сотни героев, что своим телом и духом заслонили Колонию от угрозы уничтожения гоблинами.
В этот день закат был особенно красив. Небо было безоблачным, лишь лучи уходящего солнца делали его голубым и напоминали о его существовании жителями мира. Окрашивая небо в оранжевый цвет, солнце уходило на покой, передавая свою тяжелую ношу другим. Зажглись тысячи и тысячи фонарей, подражая солнцу, пытаясь перенять частицу его могущества. В одном из множества лесов мира потухли тысячи фонарей живых, чтобы зажегся фонарь всего мира.
Глава 6
Первый съезд Верховного совета Колонии стал знаменательным событием. Осажденная колония, находясь в огромном дефиците ресурсов, смогла организовать государство, создать аппарат управления и контроля за народным хозяйством, и закрепила это Первой Конституцией. Разве способно на такое свершение феодальные государства? Нет, не способны. Постоянные склоки, споры, интриги и полемика неотрывно следуют за феодалами. Наше социалистическое государство лишено этих пороков – каждый член общества работает на увеличение благосостояния всех, а не на свои меркантильные цели.
А. А. Дубров, «Политика Советской Федеративной Республики», том 2.
Словно после зимней спячки пробуждалась Колония. С восходом солнца сотни муравьев просыпались, выходили из своих комнат, чтобы продолжить свою работу во благо Колонии. На постах охраны менялись смены, разведчики возвращались из далеких областей с ценной информацией, охотники рыскали по лесу в поисках пропитания, новых животных и растений. В глубинах колонии начали свою службу первые печи, в которых получали керамику. Заканчивала работу ночная смена в плотницких мастерских, трудясь всю ночь при свете горящих факелов. Без сомнения можно сказать, что они дали колонии сотни тонн продукции, начиная от факелов и досок, заканчивая броней, деревянными кольями, балками, деревянной посудой.
За промышленной зоной следовал военный квартал. Построенный недавно, он представлял собой верх технической и научной мысли Колонии. Обширные комнаты, выложенные камнем, отводились под подготовку новобранцев. Просторные казармы вмещали в себя сотни воинов и обслуживающего персонала. Огромные склады ломились от брони и оружия. Но жемчужину военного квартала и, пожалуй, всей Колонии, представлял Главный Штаб. Даже на фоне огромных складов он выделялся своими размерами. Сотни метров коридоров пронзали землю во всех направлениях, соединявших десятки кабинетов и комнат, в которых могли поместиться сотни муравьев. Будучи местом сосредоточения всех армейских чиновников, в условиях дефицита ресурсов и рабочей силы оно стало и главным местом сосредоточения всего государственного аппарата.
Но сейчас, если кто-то зайдет в Штаб и свернет не в том месте, то набредет на пустующие, пронзающие темнотой коридоры. От прежней суровой, но по своему привлекательной военной красоты не осталось и тени: коридоры были не освещены, вместо отделки из камня и дерева находилась лишь холодная земля, пахло сыростью и мокрой землей. Если же неудачливый путник зайдет в одно из пустующих помещений, то наткнется лишь на холодное дыхание стен, словно смотрящих в самую глубь души. Контраст между оживленной частью колонии, где ни на секунду не прекращалась жизнь, и темными коридорами недостроенного штаба была столь большая, что легко подумать, будто ты оказался в совершенно другом мире.
Впрочем, не стоит тревожить темноту. В достроенной части Штаба находились кабинеты всех высших чинов Колонии. Рядом с военными вынужденно находились и гражданские, пока их «Штаб» находился только в проекте. В самом большом помещении, которое временно отводилось под Дворец Советов, собралось множество муравьев. Министры, генералы, их заместители, представители рабочих коллективов, депутаты. Все собрались на первый съезд Верховного Совета Колонии.
…
Идя по освещенным коридорам, Василий Иванович удивлялся их благоустроенности. Если в большинстве мест колонии не было даже досок, то здесь был очень просторный коридор, по которому могли легко уместиться в ряд 4 муравья. Пол полностью застелен светлым деревом, а стены сурово выпирали ровными, полированными камнями. Наличие не просто досок, а серого, чистого камня производило большое впечатление. По слухам, камень был выложен самим Отцом. Хотя Василий и не понимал, к чему такое расточительство, ведь Колония находилась на осадном положении, а за эти камни можно было создать не один десяток муравьев.
Впрочем, сейчас его это не сильно волновало. За очередным проходом показалась огромная дверь, которая была открыта. Массивные деревянные створки вызывали трепет; гравюра, рассказывающая о прошедших битвах, приковывала к себе все внимание впервые увидевшего ее муравья. За дверью виднелось огромное каменное помещение, которое можно разделить на две части. У самой двери находились десятки сидений, которые занимали большую часть Дворца Съездов. За рядами деревянных сидений следовала сцена, на которой находились места для иностранных делегатов, главы правительства, министров и членов Президиума. На стенах находилось множество факелов, освещавших Дворец. В обычной ситуации помещению потребовалась бы мощная система вентиляции, однако эта проблема решалась подземельем, путем превращения углекислого газа в ману.
Куда не посмотри, везде находились муравьи. Одни сидели в зале, другие ходили в коридоре, говоря друг с другом. Вглядываясь в лица муравьев, Василий пытался найти среди них знакомых. Вот, у самой двери стоял товарищ Калинин, разговаривая с товарищем Кирилловым. В стороне от них виднелся товарищ Орлов, министр легкой промышленности. Рядом с ним находился товарищ Хлебнев, депутат от рабочих мастерской по камню. Сам Василий являлся депутатом от первой деревообрабатывающей мастерской, которая образовалась после слияние первой и второй мастерских.
