— Мы не причиним вреда Лайле; мы защищаем ее. Любим ее.

Сердце сжалось в груди, разрываясь между любовью, которую я испытывала к Кристоферу, и болью от осознания того, что он нездоров и убийца.

Его безумие предстало передо мной как раз, когда он разговаривал сам с собой… споря, стоит ли меня убивать. Он хотел моей смерти, но в то же время желал защитить.

Его взгляд переместился, впившись в меня. На его лице отразилась боль, плечи поникли.

— Лайла. — Мое имя сорвалось с его губ шепотом. — Я болен. Не знаю, что со мной не так.

Он упал на колени, и желание подойти к нему и обнять было непреодолимым.

Кристофер удрученно покачал головой, взгляд остекленел, глаза наполнились горячими слезами. Он выглядел таким потерянным и испуганным. Сильный, бесстрашный мужчина, каким он всегда был, исчез. Его место занял испуганный девятнадцатилетний мальчишка, которого я видела на фотографиях. Я этого не понимала.

Дорожки слез высохли, я всхлипнула, вытирая нос тыльной стороной ладони. Даже не заметила, что плачу. Это слишком трудно, чтобы осознать. Мужчина, в которого я влюблена — убийца, монстр, больной человек, нуждающийся в немедленном психиатрическом лечении.

Понимание этого просочилось в сознание, спустилось вниз по позвоночнику, пока не достигло желудка, вызвав тошноту.

— Думаю, я убил его.

Он посмотрел на меня в отчаянии со взглядом, полным доверия; пришлось закрыть глаза и отвернуться в сторону, когда одинокая слеза скатилась по его щеке.

— Пожалуйста, Лайла. Пожалуйста, помоги мне, — взмолился он.

Не отдавая себе отчет, я обошла Дугласа и оказалась перед Кристофером. Где-то на задворках моего сознания прятался страх. Я вверяла себя в руки жестокого убийцы, но так сильно его любила. Не могла стоять и смотреть, как он умоляет о помощи. Не после всего, что он для меня сделал. Не после всего, что мы пережили вместе. И если вдруг он набросится на меня и убьет, так тому и быть.

Кристофер упал вперед, его окровавленное лицо уткнулось мне в живот, и я не смогла удержаться и обняла его за плечи. Его трясло, пока он плакал. Его низкий, мужественный голос прорывался сквозь слезы, когда парень пытался говорить.

— Ш-ш-ш, — успокаивала я его с закрытыми глазами. — Все будет хорошо. Мы найдем помощь.

Сердце затрепетало в груди и разбилось на сотни осколков, которые больше не собрать воедино. Дыхание перехватило, и я не могла дышать. Воздух не проникал в легкие. Я медленно задыхалась, прижимая к себе любимого мужчину.

Он перестал рыдать и поднял заплаканное лицо. На кровавых пятнах на щеках виднелись дорожки слез: печаль, смешанная с убийством.

Я провела пальцами по этому сгустку, ощущая его кожу, жалея, что все не сложилось иначе, что я не встретила его при других обстоятельствах, и что он болен.

Вдалеке эхом отдавался звук полицейских сирен. Это шли за ним, и как бы сильно я не хотела удержать его навсегда, это невозможно. Я знала, что его место за решеткой, но не в Фултоне. Я все равно вытащу его оттуда, спасу от тюрьмы, но вместо этого он проведет остаток дней в психиатрической лечебнице. Это то место, где ему суждено быть.

Он напрягся, когда сирены стали громче. Мигающие огни скользили по занавескам, даже при дневном свете окрашивая белое кружево красным и синим.

Мягкая копна волос Кристофера щекотала мои ладони, пока я проводила пальцами по его лицу и голове. Возможно, я сошла с ума, раз проявляю сочувствие по отношению к нему, зная, что несколько минут назад он убил человека. Может быть, это делало меня ужасным человеком, но я не могла ничего с собой поделать. Я любила его.

— Я чудовище, Лайла.

— Ш-ш-ш, — продолжала я успокаивать его. — Ты не чудовище, ты болен. Я обещаю, что мы найдем тебе помощь. Обещаю, что вытащу тебя из Фултона.

Его глаза широко распахнулись, и он встал, пятясь, как будто я представляла угрозу.

— Нет. — Он покачал головой. — Я опасен. Мне нельзя доверять. Мое место в Фултоне. Я должен быть подальше от тебя.

Навернувшиеся слезы потекли по его щекам. Он закрыл глаза и отвернулся. Кристофер страдал. Как и я. И мы не могли ничего сделать, чтобы прекратить эти страдания.

— Нет. Ты должен находиться под присмотром, но не в таком месте, как Фултон. Я буду заботиться о тебе, Кристофер. Я люблю тебя так сильно.

И снова его глаза широко открылись.

— Ты не должна любить меня, Лайла! — крикнул он, отчего я подпрыгнула.

Увидев мою тревогу, он смягчил тон.

— Прости. Я не хотел кричать на тебя. Просто любить меня опасно.

Я двинулась с места. Когда подошла к нему и обняла за талию, он не остановил меня. Но и не прикоснулся ко мне. Вместо это поднял руки вверх, как будто может убить одним прикосновением.

— Я защищаю тебя, Лайла. Позволь уберечь тебя от себя, — умолял он.

Я крепче его обняла, уверенная, что тоже схожу с ума.

— Со мной все будет в порядке. Мы с этим справимся. — Я сама не верила словам, слетавшим с моих губ. Что же я за человек такой?

Схватив за плечи, он отстранил меня от себя. Печаль в его глазах рассеялась и вместо этого я видела только решимость.

— Нет. Я с тобой так не поступлю. Не буду рушить твою жизнь.

Его слова не имели смысла, но прежде чем я успела спросить его, что он имел в виду, через громкоговоритель раздался голос полицейского, обращавшегося к нам.

— Кристофер Джейкобс, мы знаем, что вы там. Выходите с поднятыми руками.

Смотря на меня сверху вниз, он провел большим пальцем по моей щеке; его взгляд опять выражал грусть.

— Спасибо тебе за то, что поверила в меня, Лайла.

Я сглотнула комок в горле и кивнула.

— Нет, спасибо тебе.

Встав на носочки, я прижалась к нему губами. Прежде чем отстраниться и отвернуться, он быстро поцеловал меня в ответ.

— Я сделаю все что угодно, чтобы спасти тебя. Я люблю тебя больше всех на свете. — Его слова поразили меня в самое сердце, и новая волна слез потекла по щекам.

— Я тоже люблю тебя, Кристофер.

Он угрюмо пожирал меня взглядом, словно видел в последний раз. Но это не так. Я собиралась все исправить, даже если это означает для него пожизненное заключение. Я бы предпочла, чтобы он провел остаток дней в психиатрической лечебнице, чем в Фултоне.

— Ты не собираешься сдаваться, не так ли? — спросил он.

Я покачала головой.

— Нет. Ты принадлежишь мне, а я тебе. Это все что имеет значение. С остальным разберемся по мере поступления.

Наклонившись еще раз, он поцеловал меня так крепко, что колени подкосились, и мысли вихрем закружились в голове, затем, отстранившись, он прижал меня к стене. Волна страха пробежала по венам, но я не вздрогнула. Он любил меня. Как бы болен он ни был, я верила, что Кристофер никогда не причинит мне вреда.

— Что ты делаешь?

— Спасаю от себя. — Он прижался ко мне лбом и вдохнул мой аромат. — Я хочу, чтобы ты жила своей жизнью, Лайла. Вышла замуж. Родила прелестных детей с рыжими волосами и зелеными глазами. Хочу, чтобы ты забыла обо мне.

— Никогда, — сказала я в отчаянии.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора.

Развернув, он надел на меня наручники Дугласа. Потянув оковы, я задалась вопросом, когда он стащил их у мертвого Дугласа.

Потом он снова повернул меня лицом к себе.

Вдалеке я услышала, как снаружи полицейские сделали еще одно предупреждение. Если он не выйдет, они войдут. Чутье подсказывало, что в любом случае это не закончится хорошо.

— Ты собираешься убить меня? — спросила я. Когда я попыталась освободиться, наручники за моей спиной ударились о стену.

Грубый палец прошелся по щеке, а пристальный взгляд скользнул по лицу, вбирая каждую черточку.

— Я люблю тебя больше собственной жизни, Лайла… хочу сильнее, чем очередной вдох. Любовь к тебе настолько невероятна, что обжигает кожу и раздирает душу. Существуешь только ты. Всегда будешь только ты.

Отойдя от меня, он снова подошел к телу Дугласа. Наклонившись, он взял револьвер, висевший сбоку в кобуре.