Сказала ему, что люблю его, как сильно я всегда любила его, как горжусь, что он так старался ради меня.
Я покраснела, услышав позади себя шаги, не в силах достаточно повернуться, чтобы увидеть, возвращался за мной Рик или Карл.
— Привет, Кэтти, — произнес голос, и у меня по коже побежали мурашки, а сердце бешено заколотилось.
Я затаила дыхание, когда моя сестра шагнула в поле моего зрения, готовая к злорадствам о том, какой глупой я была, что приехала сюда.
Но она этого не сделала.
Она вообще ничего такого не делала.
Верити тут же пустилась в объяснения по поводу нынешнего состояния здоровья Самсона. Она рассказала мне, как его лечат, какие обезболивающие тот принимает и каков план его выздоровления.
Говоря это, та прислонилась к перегородке его стойла, и мой пушистый мальчик боднул ее, будто она была кем-то, о ком он заботился, кого он знал.
Мне было трудно это осознать.
Она погладила его между ушей и улыбнулась ему.
— Он действительно хороший парень, — сказала Верити. — Самсон такой добродушный, Кэтти, и у него такие хорошие манеры. — Она посмотрела на меня. — Ты так хорошо с ним справилась. Он — доказательство хорошего наставника.
Я покачала головой.
— Он всегда таким был.
Она прочистила горло.
— Ты была великолепна там, на поле. Ты так хорошо справлялась.
Глаза запекло от слез.
— Нет. Я была безрассудна.
— Не повезло, — сказала она. — Тебе просто не повезло. Вот и все.
Я пожала плечами, меняя тему разговора.
— Не могу поверить, что он здесь, что ты заботишься о нем. Спасибо. — Я встретилась с ней взглядом. — Я знаю, что у нас были разногласия…
Верити рассмеялась.
— Ага, ну, можно и так сказать.
Я тоже тихо рассмеялась.
— Некоторые разногласия. — Я сделала паузу. — Но спасибо тебе. Он так важен для меня.
Она улыбнулась, и улыбка достигла ее глаз.
— Без проблем. — Верити переминалась с ноги на ногу, и я позавидовала, просто мне тоже хотелось стоять на своих двоих. — Кэтти, я просто хотела кое-что сказать. Мне нужно сказать, что прошу у тебя прощения.
— За что?
Она покачала головой, будто я сошла с ума.
— За все. Я была просто ребенком… но я была…
Мега сукой. Психичкой. Ужасной маленькой коровой, которая испортила все мои шансы узнать моего отца.
— …напугана, — продолжила она. — Я была напугана.
— Напугана? — Эта мысль показалась мне странной. Чуждой. Она никогда не выглядела напуганной. Ни разу.
Верити пожала плечами.
— Моя мама всегда учила нас, что нападение — лучшая форма защиты. Никакой пощады, покажи им и все такое. — Она вздохнула. — Потом появилась ты, и все только об этом и говорили. Все, о чем говорил папа. Кэтти такая милая, Кэтти такая красивая, такая добрая. Веди себя хорошо с Кэтти, присматривай за Кэтти.
У меня кровь застыла в жилах.
— И я испугалась. Боялась, что ты нравилась ему больше. Боялась, что ты заберешь мои вещи. А ты была такой милой и доброй. А я такой не была. Я ненавидела это. Ненавидела тебя.
— Ты ясно давала мне понять это, — сказала я, но в моем голосе не было враждебности.
— Мне просто хотелось извиниться. Я имею в виду, что на работе ты намного лучше меня… ты могла бы злорадствовать… и я бы не винила тебя, не винила бы за то, что ты унизила меня или выпендривалась… это было бы справедливо…
— Мне хотелось, — призналась я. — Несколько дней.
— Но ты этого не сделала.
— Нет, не сделала. Это не то, кто я есть.
Верити рассмеялась.
— Хотела бы я сказать то же самое о себе.
— Возможно ты сможешь, — сказала я. — Каждый день — это новое начало.
— Именно этого я и хочу, — призналась она. — Однажды, я имею в виду. Новое начало. — Она выглядела такой нервной. — Увидев тебя за работой, я все как-то переосмыслила. А потом с Самсоном, ты так хорошо шла по трассе. Действительно великолепно. У меня была лошадь, которая несла меня, но ты, ты действительно ехала… ты и он. — Она похлопала его. — Мне просто хотелось извиниться, не то что бы это чего-то стоило, но теперь, когда Самсон здесь, и вы с папой налаживаете отношения. Я просто решила сказать это.
— Спасибо. — Я не могла придумать, что еще сказать. — Я очень ценю твою помощь с Самсоном. Действительно ценю.
— Ты снова поскачешь на нем, — сказала она. — Просто дай ему немного отдохнуть.
— Много времени отдохнуть.
Она не стала спорить.
— Да и твоей ноге станет лучше…
— В конечном итоге. — Я улыбнулась, потому что она была права. Будет лучше. — Могло быть и хуже. У него получилось. Мы оба еще здесь.
— И вы все еще сможете делать что-нибудь вместе, и если ты захочешь ездить верхом, когда тебе станет лучше, я хочу сказать, что ты всегда можешь покататься на одном из моих, просто пока Самсон… — Верити перевела дыхание. — Мне бы этого хотелось.
Слишком много, слишком скоро, но я продолжала улыбаться. Эмоции клубком свернулись в животе, я снова почувствовала себя маленькой и слабой. Но и сильной тоже. Я чувствовала все это одновременно.
Я попыталась поднять настроение.
— Я так расстроена из-за Харрисона, — призналась я. — Это к разговору о всяком происходящем дерьме. Тебе придется сделать для меня несколько фотографий. Я хочу знать все. — Я рассмеялась. — Тебе придется думать обо мне, ковыляющей на костылях, пока ты будешь узнавать секреты от лучшего наставника, который когда-либо существовал. — Я щелкнула пальцами, но это было добродушно, настолько добродушно, насколько я могла сделать это. — Везучая сучка.
Похоже ей не показалось это смешным, и я почувствовала себя странно виноватой.
— Но я… — Верити прочистила горло. — Мы отменили встречу с Харрисоном. Я отменила встречу с Харрисоном. Не навсегда, просто пока тебе не станет лучше.
Кровь отхлынула от моего лица, а челюсть отвисла.
— Ты сделала это?
— Ага. — Ее глаза блестели. — Не только из-за тебя, конечно. — Она громко фыркнула, но это было забавно. — Я планирую остаться в офисе после стажировки. Думаю, что могу специализироваться на маркетинге. Мне это нравится.
Я совсем забыла про стажировку. Она кажется в таком далеком прошлом.
— Это очень много значит для меня, — сказала я. — Харрисон. Мне действительно хотелось…
— Я знаю, — ответила она. — Это и моя мечта тоже.
Я чувствовала себя подавленно и неловко.
— Ты должно быть очень занята, все время на работе и присматриваешь за Самсоном… очень много забот…
— Есть немного, но у меня так же есть люди, которые мне помогают. Я не могу взять на себя всю ответственность.
Я улыбнулась.
— Я найду ему другое подворье, заберу его, как только приду в себя и смогу что-нибудь придумать.
Она пощекотала ему нос, но не отрывала от меня взгляда.
— Тебе не нужно сильно напрягаться, — хихикнула она.
Я уставилась на нее.
— Что прости?
Верити посмотрела на меня так странно, будто я ударилась головой.
— Вулхоуп… — начала она. — Конечно же, он вернется в Вулхоуп? В конце концов, я имею в виду, он может оставаться здесь так долго, как ты хочешь.
Я вздохнула. И приготовилась произнести это.
— Подворье было конфисковано. И выставлено на продажу. — Мне все еще было больно. — Он туда больше не вернется.
Она выглядела такой растерянной, по-настоящему растерянной. А потом на ее лице появилась улыбка.
— Ты ведь не знаешь, да? Черт возьми, ты действительно не знаешь.
— Не знаю чего?
— Между прочим, это прекрасное место с огромным потенциалом. Я понимаю, почему ты так сильно хотела его, понимаю, почему это была твоя мечта. — Она вздохнула, но улыбнулась. — Черт, я не должна говорить. Действительно не должна.
Я покачала головой.
— Что? Я не… — И тут меня осенило. Ну конечно же.
Но я даже не осмеливалась надеяться.
— Карл, — сказала я, уже оглядываясь в поисках его. — Ты хочешь сказать, что Карл купил подворье? — Но я знала. Конечно, тот это сделал. Конечно, он купил подворье. — Боже… О Боже мой…
