Мой телефон просигналил о новом сообщении, и я достала его из кармана. Сердце слегка заколотилось при мысли, что это один из парней, но это было не так. Это оказалась мама.

Мне жаль по поводу подворья, Кэтти, но может это и к лучшему. У тебя есть реальный шанс сделать что-то из себя у твоего отца, построить настоящую карьеру, Кэтти. Это не так уж и плохо, дорогая. На самом деле нет. *целую*

В ее словах не было ничего нового, я уже слышала их вчера ночью, когда плакала до тех пор, пока не превратилась в сопливый беспорядок.

Это действительно было так плохо.

Я убрала телефон.

Она просто не понимала этого. Никто не мог понять.

Я направила Самсона с главной дороги и углубилась в лес, где проселок был более диким, а деревья — более густыми. Мы исследовали те участки леса, которые завоевали, как первооткрыватели, когда он был молодым и неопытным, и все это было так захватывающе. Я снова это почувствовала. Мне снова все это понравилось.

Удивительно, как это происходит, как что-то ощущается намного слаще, когда движется к своему завершению. Горьковато-сладко.

Неужели Карл и Рик были такими? Не потому ли жизнь вокруг них казалась такой мощной? Такой всепоглощающей?

Неужели я так сильно любила Карла и Рика только потому, что это было временно? Ничего, кроме шестимесячного набега на жизнь между двумя мужчинами?

— Что нам теперь делать, парень? — спросила я, и Самсон дернул в мою сторону ушами. — Что же нам теперь, черт возьми, делать?

Съесть большой кусок куска — вот таким был его ответ.

На данный момент этого вполне достаточно.

Мы катались несколько часов, заново переживая наши былые дни, следуя каждой тропинке и каждому повороту, двигаясь галопом по каждой дорожке. Мы махали велосипедистам, которых так хорошо знали, слушали лай старых собак, когда их хозяева выкрикивали их клички.

Я впитывала все это, будто эта единственная поездка могла поддержать меня на все времена, словно памяти о ней было достаточно, чтобы предотвратить боль от потери этого места, которое я так хорошо знала и так сильно любила.

Принятие. Возможно, это было началом принятия жестокой хитрости судьбы. Отправленной на почту банком, который не мог подождать еще несколько гребаных месяцев. Придурки.

Самсон был отдохнувшим и счастливым, когда мы возвращались в подворье, в отличии от меня. Через несколько месяцев все это действительно закончится. Здесь появятся новые люди, люди со своими собственными мечтами об этом месте, вероятно, разительно отличающимися от моих. Я чувствовала себя побежденной, когда мы проходили мимо фермерского дома, поверженной, когда смотрела на пустую парковку Джека — мрачное предзнаменование того, что должно было произойти.

В горле снова образовался комок, глаза пекло, и они слегка зудели, желудок скрутило.

Пока не увидела машину Рика.

Она стояла рядом с моим трейлером, серебристая и блестящая на фоне тусклой металлической обшивки сарая. Я прижалась к Самсону и направилась к нему, но Рика внутри не оказалось.

Мое сердце бешено заколотилось при мысли о нем, безошибочное появление возбуждения перекрывало мои страдания. Но я тоже нервничала. Очень нервничала.

— Привет, красавица.

В животе запорхали бабочки от звука его голоса. Я повернулась в седле лицом к нему, прикрывая глаза от яркого солнечного света. Он тоже выглядел взволнованным.

На нем была зеленая клетчатая рубашка навыпуск и джинсы, а на ногах — старые ботинки. Его волосы были растрепаны и стильно распущены, а улыбка теплая и яркая. Вся нервозность была сосредоточена в его глазах.

— Привет, сексуальный мальчик. — Я улыбнулась.

— Не такой уж и мальчик, — ответил он и подошел ближе. Провел рукой по шее Самсона и похлопал его. — Хорошо покатались?

Я молча кивнула.

— Мое первое прощание с лесом. Надеюсь, что это займет целую вечность, и будет еще сотня прощаний.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал он. — Последнее прощание — полный отстой. — Он дал Самсону мятную конфетку. — Кто тут у нас мальчик, Сэмми?

Рик пошел рядом с нами, когда мы направились к конюшне, руки были приглашающе раскрыты в ожидании, когда я спущусь. Он не стал ждать, просто обнял меня и пристегнул недоуздок вокруг шеи Самсона. Я ослабила поводья Самсона, сняла с него седло, и Рик уже начал действовать, наполняя ведро и протирая его спину губкой, пока я снимала уздечку. Мы не разговаривали, наши взгляды мимолетно пересекались, пока мы занимались лошадиными делами, и трепет в моем животе был настолько сильным, что заставлял меня извиваться, переступая с ноги на ногу, пока я чистила коня.

Я стащила с него плед, а Рик ослабил веревку. Он повел Самсона на поле, и я пошла рядом с ним. Я наблюдала за лицом Рика, когда тот отпустил Самсона, его глаза были полны искренней привязанности к моему пушистому мальчику. Он закрыл калитку и встал, глядя вслед удаляющемуся Самсону, сложив руки на верхней перекладине. Я встала рядом с ним и вдохнула деревенский воздух.

— Мне так чертовски жаль, Кэтти. — Его голос звучал тише, чем обычно. — Мне очень жаль насчет подворья. Это такое гребаное дерьмо. — Он сделал паузу. — Мне очень жаль из-за… — Он вздохнул. — Мне очень жаль из-за всего.

— А где Карл? — спросила я.

— Работает. — Он снова вздохнул и посмотрел на меня. — Нет, он не работает. Я попросил его не приезжать.

Щекотка в животе. Щекотка везде.

Я попыталась найти нужные слова.

— Вы… эм… это то, чего вы оба хотите?

— Ребенок? — Рик снова посмотрел на поле. — Ага, именного этого мы оба хотим. Карл более… нетерпелив. — Он достал табак и скрутил сигарету. — Карл старше и целеустремленнее. Для него это гораздо важнее. — Он закурил. — Ему очень жаль. Он знает, что облажался.

— Он этого не делал, — сказала я. — Он предложил мне все, Рик, предложил мою мечту. Я просто… не могу принять этого. Не могу дать ему то, чего он хочет.

— Ты уверена? Никогда?

Я пожал плечами.

— Черт возьми, Рик, я даже не знаю. Никогда — это очень долго. Вчера я праздновала после того, как надрала задницу Верити, и планировала сделать это снова на соревнованиях в «Челтенем чейз». Планировала, что буду делать с этим местом, как только официально возьму его в аренду. Думала о вас, ребята, проводя с вами выходные, расслабляясь и веселясь, вероятно, выпивая слишком много вина и принимая больше членов, чем это полезно для моей верховой езды. — Я откинула волосы с лица. — Я вовсе не думала о том, чтобы все это потерять. И совершенно точно не думала о детях, грязных подгузниках и воспитании ребенка с двумя мужчинами, которых я едва знаю.

— Ты знаешь нас, — ответил он. — Больше ничего нет, кроме того, что ты уже видела.

— Мне нравится то, что я уже увидела, — проговорила я. — Я просто… ребенок, Рик. Это настолько… много.

— Слишком много. — Рик сделал глубокую затяжку. — Слишком много и слишком скоро.

— Но я рада, что он сказал мне, рада, что теперь знаю. Такие вещи не становятся легче в будущем, просто люди получают больше инвестиций. За шесть месяцев я бы получила больше денег.

— И возможно это бы все изменило.

— Возможно. — Я пожала плечами. — Я никогда по-настоящему не хотела детей, Рик. Никогда не чувствовала потребности в них.

— Я знаю, — просто ответил он.

— Мама старалась изо всех сил, но это было тяжело. Я видела, что она жертвовала всем, как только стала достаточно взрослой, чтобы понять это. Она была молода, ее друзья собирались куда-то пойти, она всегда была дома, всегда со мной. Вкалывала кучу дерьмовых часов, чтобы у меня была форма, обувь и школьные обеды. — Я покачала головой. — Это не то, чего я хочу. Не для меня.

— Для тебя это было бы совсем не так.

— Может и нет.

Я чувствовала на себе его взгляд.

— Определенно нет.

Я тихонько рассмеялась.