Он стоял в передней части тренировочного зала в окружении двух старших сотрудников отдела кадров, его взгляд был прикован к доске. Дэвид внимательно изучал доску и впитывал результаты.

Наступила тишина, когда тот приготовился обратиться к группе. Болтовня звонков стихла, когда люди закончили свои разговоры и сняли наушники. Его окружала аура «большого босса». Дэвид был одет в темно-синий костюм с темно-бордовым галстуком, а его серебряные волосы были гладкими и тщательно уложенными в прическу. Он одобрительно кивнул, как бы подводя итоги, понимая, собственно как и я уже давно, что эта команда находится на пути к тому, чтобы стать надежными исполнителями.

И наша милая маленькая Кэтти тоже.

Я притянул ее к своему боку, да будь проклята профессиональная дистанция. И ее тело напряглось, а возбуждение сошло на нет.

— Добрый день, — поздоровался Дэвид с присутствующими в комнате. — Прошу прощения, что не зашел раньше, но, уверяю вас, я много слышал о ваших успехах от Карла. Надеюсь, вам понравились первые несколько недель с нами. Мы знаем, что график обучения интенсивен, и адаптация трудна, но я обещаю, что ваши усилия окупятся.

Далее последовали обычные вступительные заявления. Дэвид немного рассказал о компании, поговорил о возможностях после программы обучения и произнес мотивационную речь о том, как тот гордится проделанной работой. Его речь была хорошо отточена. И он постоянно перемещал взгляд от стола к столу, устанавливая зрительный контакт, чтобы передать свою искренность, но я слишком хорошо его знал. Достаточно, чтобы понять, что тот борется с желанием посмотреть в нашу сторону, посмотреть на Кэтти, на своего маленького звездного исполнителя.

Я был рад, что он сопротивлялся, потому что глаза Кэтти были прищурены, губы плотно сжаты. Она смотрела куда угодно, только не на него. Я коснулся ее руки и нежно переплел наши пальцы. Потом отвел ее руку за спину, чтобы не было видно, и я мог держать ее должным образом. Сжал ее ладонь, и она сжала мою в ответ, чуть сильнее прижимаясь к моему боку.

Было так неправильно скрывать от ее отца то, что я чувствовал, несмотря на то что мы находились в самом центре моего корпоративного окружения. Больше всего на свете мне хотелось обнять ее за талию и прижать к себе, чтобы она преодолела расстояние и заговорила с ним. Я бы держал ее за руку и рассказывал ему, какая она замечательная, как много работает, как здорово у нее получается. Как горд, и как он должен быть горд.

Что она обхватила своими изящными пальчиками мое сердце и украла его. И Рика тоже.

Мне хотелось сказать все это, но, когда Дэвид вытащил из кармана пригоршню золотых конвертов и позвал первого из звездных исполнителей, чтобы вручить один, я ничего не сказал, ничего не сделал.

Кэтти вытащила свою руку из моей, когда поняла неизбежное. Я ожидал, что она выскочит прежде, чем он позовет ее по имени, махнет хвостом и исчезнет, чтобы поддеть его, оставив стоять с золотым конвертом в руке и выражением неловкости на лице. Но та стояла неподвижно, с суровым и напряженным выражением лица, словно вкопанная.

Я начал аплодировать, когда прозвучало имя Райана, и его улыбка осветила комнату, когда он забрал свой конверт. Дэвид пожал ему руку, поздравил с выдающимся результатом, сказал, что тот впечатлил двух безупречных потенциальных деловых партнеров, сказал, что все действительно хорошо проделано.

А потом повернулся к Кэтти с единственным оставшимся конвертом в руке.

Его улыбка была яркой, а в глазах светилась теплота и гордость. Где-то глубоко в душе мне было больно видеть пропасть между отцом и дочерью.

— Кэтти, — сказал он и поманил ее к себе. — Пожалуйста, подойди и получи свой приз.

Когда тот произносил «пожалуйста», в его голосе было столько внимания, спокойного отчаяния — это был тон человека, стремящегося перекинуть мост через пропасть и все исправить. Кэтти не двигалась, и мое сердце застучало в горле, я положил руку на ее спину, чтобы подтолкнуть вперед. Она запротивилась, но только на мгновение, а потом, делая медленные шаги на своих модных каблуках, выглядя зрелой и профессиональной в своем костюме, пошла к нему.

Ее улыбка была натянутой, а рука напряженной и неловкой, когда пожимала ему руку. Я увидел вспышку эмоций на его лице, когда та опустила глаза в пол.

Мое сердце слегка треснуло из-за него, и из-за нее тоже. Из-за любви, которая ждала ее прямо там, несовершенной любви от мужчины, который действительно хотел этого, мужчины, который совершил свои ошибки и жил, сожалея о них, мужчины, который был хорошим и добрым в сердце, мужчины, который хотел быть рядом.

Мужчины, который пытался быть рядом, но потерпел неудачу.

Я думал, Дэвид признает свое поражение и отпустит ее, просто неловко пожав руку, но мне следовало бы знать, что так просто не будет. Он протянул ей конверт и воспользовался моментом. У меня перехватило дыхание, когда тот обнял ее за плечи и притянул к себе, хотя она была жесткой, словно доска. Раздались аплодисменты, но его слова разнеслись достаточно громко, чтобы их можно было расслышать.

— Я так горжусь тобой, — произнес он. — Я очень тобой горжусь.

А потом отпустил ее.

Кэтти на мгновение заколебалась, сжимая пальцами конверт, и на ее лице промелькнуло волнение, прежде чем она снова насторожилась. Она кивнула и поблагодарила его, а затем отступила к своему столу под фанфары поздравлений от своих коллег.

Дэвид ушел, напоследок поблагодарив всех, и я взял слово, повторив все, что он сказал об их тяжелой работе и о том, какое на меня произвело впечатление их отношение и самоотверженность в трудном начале программы.

Я искал каждую пару глаз, каждую нетерпеливую улыбку, благодарил их всех лично и индивидуально, находя что-то стоящее, чтобы сказать каждому из них.

Пока не подошел к пустому креслу Верити.

Я осмотрел столы, пытаясь найти ее среди других, но той нигде не было видно.

Я поставил перед всеми задачу выпить кофе и неформально поговорить между собой прежде чем закончится неделя, и направился сначала на кухню, а затем в туалет. Но ее по-прежнему нигде не было видно. Хотя ее сумка все еще стояла у письменного стола и шарф висел на стуле. Бросив взгляд через окно, я заметил ее маленькую спортивную Audi, по-прежнему стоящую на своем парковочном месте.

Несколько девочек администраторов болтали у ксерокса в коридоре, и я спросил, не видели ли они ее.

— Минут десять назад. — Они указали на склад канцелярских принадлежностей и серверные комнаты. — Пошла в ту сторону.

Я нашел маленькую принцессу Верити за грудой коробок с конвертами. Она сидела на полу, закрыв лицо руками, и рыдала так, словно наступил конец света. Я опустился перед ней на корточки, и она издала ужасный вопль.

— Уходи! — кричала она. — Пожалуйста, просто убирайся!

Но это было не в моем стиле.

Я подождал, пока рыдания немного не утихли. Затем Верити убрала руки от лица и уставилась на меня опухшими глазами.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Она покачала головой.

Я сел рядом с ней на задницу, показывая, что никуда не собираюсь.

— Если речь идет о таблице лидеров, то тебе не нужно быть настолько суровой к себе. На этой неделе у тебя было несколько замечательных разговоров, я слышал. Ты получишь свою галочку в любой момент, просто сегодня не твой день.

— Я не могу сделать это! — воскликнула она. — Я просто не могу!

— Можешь, — сказал я. — Я знаю, что можешь. Ты много работала, у тебя все хорошо. Иногда результаты не приходят, это может быть неудача, чистая и простая.

Лицо Верити сморщилось, как у испуганной маленькой девочки, вся ярость исчезла. Она снова выглядела как ребенок, девочка, которую я видел с косичками много лет назад.

— Она собирается разрушить мою жизнь!

— Кэтти?

Она кивнула.

— Он любит ее больше, чем меня.

Ее слова застали меня врасплох.