Я ходил между стульями, прислушиваясь к каждому человеку, убеждаясь, что все они поют громко, и, наконец, подошел к Верити в конце первого ряда. Ее лицо было невозмутимым, без единого намека на флёр. Я повел ее за собой, положив руку ей на плечо и шепча на ухо, но она ничего не сделала, просто уставилась на меня, как на какой-то идиотский кусок дерьма. Выражение моего лица изменилось, стало суровым, жесты стали более настойчивыми, пока она не закатила глаза.

Я перестал петь.

— Давай, — сказал я. — Попробуй.

— Ни за что, — ответила она. — Это глупо.

Люди вокруг притихли, навострив уши.

— Это не глупо, Верити. Глупо пытаться строить взаимоотношения по телефону с палкой в заднице и негибкостью в общении.

— Это глупо, — повторила она. — Я не собираюсь выставлять себя на посмешище из-за тебя.

— Вы и так делаете из себя посмешище, мисс Фэверли. Я просто прошу вас спеть.

Ее глаза расширились и помрачнели.

— Да пошел ты, Карл. Я не буду петь. Ни за что.

Я склонил голову набок.

— Тогда убирайся.

Она скрестила руки на груди.

— Что, прости?

— Я сказал, убирайся — Я вернулся во главу стола и выключил музыку. — Ты уволена, Верити, можешь идти.

— Но я…

— Но ничего. Либо ты выкладываешься по полной, либо уходишь.

— Это смешно, просто потому что я не хочу петь твою дурацкую песню. — Ее щеки порозовели от злости, но я не отступил. — Посмотрим, что по этому поводу скажет мой отец, — прошипела она.

Я указал на дверь.

— Валяй, он в кабинете 424.

Она оглядела толпу, все опустили глаза.

— Ты пожалеешь, — огрызнулась она и исчезла, вихрем самонадеянности протопала по коридору, стуча каблучками, как пистолетными выстрелами.

Я улыбнулся остальным кандидатам.

— Равные условия, как и я сказал. Без исключений.

Я поднял свой телефон, заметив значок сообщения, прежде чем убрал его в карман. В комнате почему-то стало легче, рушились барьеры. Больше зрительного контакта, ярче улыбки. Хорошо.

Все отлично.

— Хорошо, — сказал я, меняя слайд. — Давайте начнем.

Кэтти

Туристический сезон превратил Муч Арлок в рай для путешественников. Кафе было забито до отказа во время обеденного перерыва. Люди заходили перекусить после утренней прогулки по Мэлверн-Хиллс. Я схватила заказ четвертого столика и улыбнулась Бенни, вытиравшему лоб кухонным полотенцем.

Заявление на увольнение лежало у меня в кармане, но мысль отдать его была печальной. Я работала здесь с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы носить поднос, не расплескивая все вокруг. Сначала по субботам, пока училась в школе, потом на каникулах, а теперь четыре раза в неделю. Деньги были дерьмовыми, но работа была хорошей. А Бенни был чертовски мил.

Время ланча медленно прошло, я вытирала столы и ждала. Наконец, Бенни просунул голову в дверь.

— Ты хотела поговорить?

Мой желудок сжался, письмо прожигало карман.

— Когда у тебя будет время.

Он поманил меня к себе, и мои ноги вдруг стали ватными. Я хотела отдать заявление на увольнение, но еще не сделала этого. Мне нужно было время, а не страховочная сетка в виде небольшой заработной платы, которую мне предлагало это место. Было бы слишком легко бросить Карла и Рика, а мне не хотелось бросать, я хотела погнаться за радугой.

Потому протянула конверт, и Бенни уставился на меня.

— У тебя новая работа?

Я кивнула.

— Прости, Бенни.

— Не стоит извиняться, — сказал он. — У тебя есть диплом, ты уже взрослая. Пришло время.

От его улыбки у меня образовался комок в горле.

— Мне здесь очень нравилось.

— И здесь тебя действительно любили. — Он опустил руку мне на плечо. — Ты должна почаще заходить, потому что у нас есть жареные пирожки. Я угощаю.

Я кивнула.

— Спасибо.

Он убрал письмо в карман передника.

— Это работа с твоим отцом?

Аргх. Еще одно, о чем я пожалела, что рассказала. Мне действительно нужно научиться хранить секреты. Как только это вырвалось, они никогда не забывали об этом.

— Нет, — ответила я. — Никакого отношения к этому ублюдку.

— Жаль, — сказал тот. — Твой отец знает толк в хороших делах. — Я посмотрела в его дружелюбные глаза под тяжелыми серыми бровями. Бенни был южноафриканцем, и местные жители постепенно принимали его, пока он не стал отлично вписываться в Муч Арлок. — И куда ты уезжаешь?

Я попыталась вспомнить стандартную фразу, которую придумала.

— Я буду помогать дизайнеру. В Челтенхэме.

— Я не знал, что ты увлекаешься искусством, — улыбнулся он. — Дизайнер… да…

— А я и не увлекаюсь, — засмеялась я. — Это потребительская сторона. Я его… ассистентка…

— Ох, да, — усмехнулся Бенни. — Хорошо.

Я чувствовала себя обманщицей.

— Да, это хорошо.

Он достал календарь.

— Ты заканчиваешь на следующей неделе?

— Пожалуйста, — сказала я и вспомнила телефонный звонок донора спермы. Еще одно гребаное аргх. — И мне, если можно, нужен выходной в понедельник. Мой отец хочет поговорить со мной.

Бенни что-то нацарапал в расписании.

— Может быть, у твоего отца есть хорошее предложение.

Я проверила, нет ли клиентов, но там была только старая глухая пара у окна.

— Возможно, но мой отец может пойти и трахнуть самого себя.

— Кэтти! — строго произнес он, но рассмеялся. — Просто выслушай его, ладно? Ради старого Бенни.

Боже. Еще один.

— Угу, угу. Я его выслушаю.

Прозвенел колокольчик над дверью, когда компания завсегдатаев зашла выпить кофе с пирожными, так что наше время истекло.

— Спасибо, — проговорила я. — Я ценю все, что ты для меня сделал. Правда.

Он отмахнулся.

— Отличное сотрудничество, — сказал тот. — Только и всего.

Когда Бенни повернулся и пошел на кухню, в моем кармане завибрировал телефон. Я достала его, когда компания села за столик.

Одно сообщение. Одно письмо.

На что ответить в первую очередь?

Я нажала на сообщение.

Рик: У меня есть идея. Хочешь замутить на этой неделе?

Я почувствовала это между ног, вспоминая его пирсинг на моем клиторе. Мои щеки горели, когда пришло еще одно сообщение.

Рик: Я имею в виду разговор, а не трах. Прости, это прозвучало плохо!

Рик: Если только ты не хочешь трахнуться.

Я улыбнулась, а потом пришло еще одно.

Рик: Не обращай на меня внимание. Я имел в виду общение. Потусоваться. Немного отдохнуть.

Все за столиком были поглощены меню, хотя каждый раз ели одни и те же пирожные. Я отправила сообщение:

Я: Конечно, с удовольствием. Когда? Я могу в среду. Возможно в пятницу.

Рик: Среда? Ланч? Приезжай сюда. Я готовлю.

Я: А Карл?

Рик: Без Карла.

Без Карла? Я не знала, чувствовать ли мне облегчение или беспокойство.

Я: Окей, круто. Тогда увидимся.

Я приняла заказ на кофе, прежде чем вспомнила о письме. Я нажала «открыть», пока фильтровалось кофе.

«Фавком Технолоджи». Подтверждение вашего собеседования.

Какого хрена?

Я просмотрела текст. Чертово собеседование?! В понедельник?!

Вот тебе и гребаный разговор.

Я отправила маме сообщение.