– Десять лет, столько трудов положил, а ты его за шкирку! – продолжал возмущаться старик. – А ежели напугал животину али оскорбится он теперь!
– Да не шибко он оскорбился после того, как его на последней ярмарке всей ярмаркой ловили! – хохотнул сосед. – Снова за свое.
Кто сошел с ума – я или они?
Посадить пшеницу, каждый день поливать молоком десять – десять! – лет, и вырастет кот. Который будет носить деньги.
Но, как ни крути, на моей руке багровели капельками крови царапины, оставленные котом, который утащил мой кошелек. Я даже невольно посмотрел на другую руку, до сих пор державшую вышитый бисером кожаный мешочек. Нет. Не мерещится.
– Мы-то здесь все уже привычные, сундуки запираем, а приезжие, вроде вас, попадаются. И на ярмарку его Альдо возит. Я так думаю, на ярмарке-то каждый сам за своим имуществом следить должен, там и двуногих, и четвероногих воришек хватает.
– Он не воришка, он добытчик! – опять возмутился Альдо. – Прабабка не сказывала, откуда тот кот деньги брать должен. Сказывала только, молоком…
– Не молоком, а живой водой, из родника, что в скале, – вмешался подошедший староста.
Они всерьез. Они это всерьез.
За старостой семенили бабка Сала и бабка Мина.
– Вот, как кардис в него вселился: грядки потоптал, забор разломал… – завела бабка Сала.
– Молоком! – продолжал гнуть свое старик. – Что вода живая – не спорю, и что петуха надо у родника зарезать на рассвете, когда солнце на лето поворачивает, тоже не спорю, а кота надо молоком кормить, на то он и кот!
– А мне сказал, сама, дескать, руками води! – влезла бабка Мина.
– Ма-а-алчать! Смирно! – не выдержав, гаркнул я, подпустив в голос самую капельку магии.
С ветки яблони, громко каркая, слетела ворона. Все замолчали, а староста даже распрямился и живот втянул.
– Мастро Фаббри, – обратился я к нему. – Я искал вас…
– А я тебя искал, – перебил меня он. – Жалуется, вишь, на тебя обчество.
– Вот и я говорю, животину напугал, кто компенсацию платить будет!
– Ты, Альдо, скажи спасибо, что нобиле маг твоего кота молнией какой не пришиб, – отрезал староста. – Ступай себе.
Старик заворчал, но «ступать» и не подумал. Остался, любопытно блестя глазами. Да и головы над остальными заборами исчезать не собирались, похоже, предвкушая продолжение спектакля.
– Мастро Фаббри, – поспешил заговорить я, пока бабки не успели раскрыть рты. – Мы с мастрой Ардженте хотим принести в дар обществу полкабана и медвежью тушу.
Уж половины-то кабана ее хозяйке хватит, чтобы нормально кормить? Малютка-то она малютка, да все равно не воздухом питается. А меня и так неплохо кормят, так что медведя пусть забирают. Вот шкуру никому не отдам, мой трофей – и точка!
– Только нужны люди, чтобы их донести из леса.
Староста поскреб бороду. Но сбить себя с толку не дал.
– Медвежатина да кабанятина – это хорошо, конечно, за то спасибо, разделим честь по чести. Но безобразничать зачем?
Я не стал оправдываться, продолжал:
– Я шкуру аккуратно снимал, весь жир на туше остался. Там уж сами поделите, кому наружно от суставов, кому внутрь от сердца, а кому – верное средство от мужского бессилия.
Бабки заохали, староста закряхтел.
– От этого нам не надобно, для того живая вода есть.
– И еще я желчь сохранил, – поторопился исправить я свою ошибку. – На спирту настаивать и от кашля или от печенки пить. Да только отдам, когда все остальное принесем, потому что, если вам остальное не надо, значит, и желчи не надобно.
– Дам я вам парней, дам, – согласился староста. – Которые не в поле. Десятка, поди, хватит все донести. Место-то найдете? А то леса у нас глухие, своих, бывает, леший заводит с концами, а вы чужие.
– А забор и грядки? – влезла бабка Сала.
– А мой огород? – поддакнула ей Мина.
– А мне бы крышу на сарае залатать, – подала голос соседка из-за забора.
– …и погреб выкопать. Больно ловко у него выходит, руками поводил…
Я мысленно застонал.
– Нехорошо получается, – покачал головой староста. – Добыча добычей, охота охотой, а обчество обижать не след. Жалуются, вишь, на тебя.
– Бабушка Сала, все, что поломал, все исправлю, – повинился я.
– А грядки?
– А погреб?
– А вот это не могу. – Я сделал скорбную физиономию и развел руками. – Я же тут в распоряжение мастры Ардженте приставлен. А она не разрешает.
– Так вы же тут на практике, помогать, значит, должны, – опешил староста.
– Так мы и помогаем! – задрал нос я. – Мастра Ардженте вас от всякой нечисти охраняет…
– Что-то я не видела никакой нечисти, – поджала губы бабка Мина, почуяв, что поливать огород придется самой: на невесток-то где сядешь, там и слезешь.
– Так потому и не видели, что мастра Ардженте отгоняет ее, не покладая рук! – воскликнул я. – А я приставлен о ней заботиться, значит, вам помогать могу только с ее разрешения. Она сказала: хватит, помог обществу, молодец, а теперь самой нужен. На охоту вон позвала.
– Значит, надо мастру Ардженте просить! – решила бабка Мина. – Уж от ее-то приказов ты не отвертишься!
Староста расправил бороду.
– Ну что ж, идите просите мастру Ардженте, коли так. А я пока парней соберу и к ней пришлю, пусть ведет, куда надо.
Когда я подошел к двору, где обитала малютка, за мной шагали не меньше дюжины деревенских. Целая делегация.
А девчонка сидела на своем саквояжике у забора. Глаза покраснели, нос распух. Похоже, эта ханжа, ее хозяйка, исполнила угрозу и отказала ей от дома, и теперь Габриэла не знала, куда пойти.
Да что же это такое – как шкафы ронять или полигон чуть штормом не смыть, так ты боевой маг, а как за себя вступиться – так сразу девчонка, глаза на мокром месте!
– Мастра Ардженте! – Я вытянулся во фрунт. – Дозвольте обратиться!
Малявка вытаращила глаза. Я продолжал:
– Общество просит. Дозвольте им помочь за мзду малую.
Кажется, про «мзду» местные не ожидали, загомонили.
– Бытовой маг в столице от серебрушки за задание просит, – тараторил я. – Но здесь люди добрые, простые, по две медяшки довольно будет, просто чтобы уважали вашу доброту. Одну мне, другую вам как начальнице.
Ну же! Докажи, что пятерки свои не задницей высидела и голова у тебя не только для красоты!
Она захлопала ресницами, изумленно разинула рот.
Поднялась с саквояжа, расправила плечи, вздернула носик.
– Не уверена, что могу вас отпустить, нобиле Фальконте. Вы очень мне нужны.
Я мысленно выдохнул. Поняла!
– А чой-то раньше бесплатно было, а теперь за две медяшки?
– А раньше пробный период был, мастра Ардженте проверяла, как я с повседневными делами справляюсь!
Малютка кивнула.
Я прямо-таки спиной почуял, как поредела толпа просителей. Видимо, решили, что, чем медяшки из кошеля доставать, проще родню построить. На это я и рассчитывал.
– Не откажите уж, мастра Ардженте, – прогудел мужской голос. – Больно уж работы много, уж лучше раскошелиться, чем пуп порвать, а у денщика вашего ловко получается.
– Так и быть, – согласилась она.
– С вашего письменного разрешения, конечно! – вмешался я. – И после вашего приказа!
В конце концов, за половину заработка пусть хоть секретарем побудет.
Глава 20
Габи
Ну Леон! Ему бы на сцене выступать! Такое представление устроил. Я в первые секунды ничего не понимала, только глазами моргала. Напарник продолжал ломать комедию, и тут я сообразила.
Вот хитрец! Видать, бабульки на радостях, что в деревне завелся бытовой маг, завалили Леона поручениями и прохода ему не дают. Закончилась у везунчика спокойная жизнь. «Подыграй!» – выразительно говорил его взгляд.
Еще два дня назад я бы не подыграла, а отыгралась по полной. Но сейчас, особенно после неприятного разговора с мастрой Морелли, деревенские у меня сочувствия не вызывали.
– Не уверена, что могу вас отпустить, нобиле Фальконте. Вы очень мне нужны, – сказала я и прямо-таки ощутила, как он с облегчением выдохнул.