– Вода есть? – проворчала я.

Фальконте не глядя вытащил флягу и протянул мне. Стоит признать, он отлично подготовился. Меня накрыло запоздалое чувство стыда. Я, боевик, должно быть, выглядела полнейшей неумехой в глазах собственного денщика. Конечно, я не думала, что придется провести весь день в лесу без еды и воды, без оружия, без теплой одежды… Не думала, а должна была подумать!

Пока я приглядывалась к бутербродам – выглядели они, кстати, неплохо, – Леон дожевал последний. Я сглотнула слюну. Наверное, достаточно шумно, чтобы заслужить смешок.

– Глупо было отказываться, – признала я.

– Глупо, – не стал утешать меня Леон.

Он поднялся и направился к туше кабана. Я, на трясущихся ногах, попыталась встать следом. Хорошо, что можно было опереться на дерево за спиной, боюсь, иначе бы не устояла.

– Надо погрузить туши в стазис, иначе протухнут до утра.

Я не успела наложить заклятие, а потом силы закончились. Правда, я не была уверена, что смогу собрать это заклинание, – слишком уж оно сложное. Как же мы отволочем добычу в деревню? Вдвоем точно не справимся. Можно попросить помощи у мужчин, пообещав расплатиться мясом и шкурами. Подумаю об этом завтра.

– Сиди уж, – отмахнулся Леон от моей помощи.

И то правда. Честно признаться, все, на что я сейчас была способна, – стоять, привалившись к стволу. Если и добреду до кабана, просто растянусь поверх него еще одной безжизненной тушкой.

Я с облегчением сползла на землю и прикрыла глаза. Не заметила, как провалилась в дрему. Очнулась от манящего запаха жареной свинины и дымного аромата костра.

– Ешь. – Леон сунул мне под нос прутик, унизанный кусочками мяса, истекающего соком.

Я молча вцепилась зубами в кусок. Кабанятина была жесткой, не соленой, но умопомрачительно вкусной. В центре полянки уютно потрескивало пламя костерка. Утолив первый голод и почувствовав прилив сил, я перебралась поближе к огню.

Леон, не оборачиваясь, молча рубил ножом ветки – когда только успел натаскать? – и сооружал из них подобие навеса рядом с костром.

– Спасибо, – прошептала я, глядя на его спину, где под влажной тканью рубашки перекатывались напряженные мышцы. – Ты меня спас.

Леон ответил не сразу, я решила, что он не услышал моего тихого голоса, и собиралась повторить громче. Это оказалось непросто – благодарить того, кого ты еще вчера ненавидел всеми фибрами души.

– Будто у меня был выбор, – усмехнулся Леон.

Услышал все-таки. Но неужели нельзя ответить нормально? Есть ведь прекрасные человеческие слова: «Пожалуйста. Не стоит благодарности. Не за что». И все такое прочее?

Габи

Всю ночь я спала вполглаза и вполуха. Стоило провалиться в сон глубже, как перед внутренним взором тут же вставала то разъяренная морда кабана, то оскаленная волчья пасть, то медведь, поднявшийся на дыбы. Я распахивала глаза и видела Леона, что сидел у костра и, прищурившись, смотрел в огонь. Ему тоже не спалось. Я заворачивалась в плащ, который дал мне Леон, закрывала глаза и снова пыталась уснуть, но теперь на закрытых веках появлялся его силуэт на ярком пятне пламени.

Утром я подскочила, едва в листве очнулись и зачирикали пичуги. Поляну заполнял аромат мяса, но прутиков над костром с затухающими углями я не увидела. Впрочем, разгадывать эту загадку мне было некогда, я торопливо шмыгнула с поляны, а когда вернулась, Леон разрезал на пне здоровенный кусок мяса. Он-то и пах, словно его только что вытащили из печи. На месте костра виднелось углубление.

– Как? – оторопела я.

– Старый способ, – пожал плечами Леон. – Заворачиваешь мясо в мокрый сфагнум…

У меня в голове закрутилось что-то из уроков общей биологии, смысл которой для боевого мага я так и не поняла… Не понимала до вчерашнего дня, когда все же смогла попасть в сердце кабану.

– Мох? – переспросила я.

Леон кивнул.

– Засыпаешь землей и разводишь сверху костер.

Нет, это просто невыносимо – находиться рядом с этаким всезнайкой! Но мне надо успокоиться, в конце концов, если бы не он… Воспоминания за ночь словно поблекли, отдалились, но все равно стало немного жутко.

Куска хватило обоим, чтобы наесться вдоволь, но едва я вытерла травой испачканные соком пальцы, Леон поднялся.

– Помогай. Кабана я вчера разделал и из медведя кишки вынул, чтобы не испортили всю тушу.

Только сейчас, когда аромат жареного мяса перестал дурманить мне разум, я уловила и другие запахи – металлический, крови, и едва заметный сладковатый, разложения. Куски мяса, когда-то бывшие кабаном, лежали рядом с медвежьей тушей.

– По-моему, оно уже испортилось.

– Нет, это от закопанных кишок. А на туши я пару раз сотворил сухого льда, так что пока держится.

– Может, стазис? – спросила я.

– Валяй, если сумеешь. Я – пас.

Значит, и он не уверен, что получится, а позориться не хочет. До чего же приятно было сознавать, что и ему не все заклинания подвластны. Но Леон не дал мне долго радоваться, повторив:

– Помогай. Я и один могу, но будет дольше.

И начал командовать, будто это не он был моим денщиком, а я – его служанкой: тут придержи, тут поверни, тут оттяни шкуру… Я старалась не слишком кривить нос, напоминая себе, что от кухонной разделки мяса происходящее сейчас отличалось только масштабами. И изо всех сил сдерживала все растущее раздражение. Раскомандовался!

– Где ты так научился? – не удержалась я от вопроса.

– На охоте, – снизошел до ответа Фальконте.

– А потом что? Мы ведь их сейчас не утащим, надо сходить за помощью в деревню.

– Не утащим, – кивнул Леон. Добавил: – Все не утащим. Но шкуру я бы… – Он покачал головой. – Нет, слишком тяжелая, не сейчас. Тогда возьмем то, что сможем унести: вдруг задержимся или мясо не убережем. Я возьму себе медвежью шею – пусть бабка Сала сготовит, пока туда-сюда бегаем. А ты, если хочешь, забери кабанью вырезку. Я вчера только шею и лопатку сготовил.

– Но как я?..

Он закатил глаза, будто я была маленькой девочкой.

– Крапива – вон. – Он указал на край поляны. – Завернешь в нее, она помогает мясу лучше храниться. И вот этим увяжешь. Забыл тебе вчера отдать.

Он протянул мне мой платок.

Я выхватила его из рук, открыла рот возмутиться и поняла, что он взял мою вещь не просто так. Буркнула:

– Спасибо.

Платок было жаль. Как я его потом отстирывать буду?

Будто показывая мне, несмышленой, что и как, Леон пустил в заросли крапивы «Серп» – над самой землей, так что стебли полегли срезанные. Отхватил от медвежьей туши изрядный кусок мяса, натянув на ладони рукава, обернул его крапивой и обмотал тем самым плащом, в котором я спала всю ночь. И даже не поморщился, будто так и надо – пачкать дорогую вещь травяным соком и кровью!

Пока я негодовала про себя, что у кого-то денег куры не клюют, и вовсе не за собственные заслуги, Леон отрезал кусок из кабаньей туши, протянул мне.

– Дальше сама.

У меня получилось не так ловко. А когда я выпрямилась, этот гаденыш снова выглядел как с иголочки – будто его одежда только что не была покрыта кровью и копотью!

Я оглядела себя. Леон хмыкнул и сотворил заклинание, превратив и мою одежду в идеально чистую. Но с каким лицом он это сделал! Будто в очередной раз напоминал, какая я неумеха!

Все же я проворчала слова благодарности.

Перевела взгляд на туши.

– Пропадет ведь, пока мы ходим!

– Я сейчас сотворю сухого льда. И привяжу заклинание хоть…

Он посмотрел на кинжал в своей руке.

– Да, вот хоть на этот кинжал. Железо долго держит магию, до вечера провисит.

– Если только из леса не вернутся волки и не сожрут добычу, – хмуро сказала я и тут же улыбнулась: – Знаю! Установлю «Пугало».

Нас учили этому простенькому заклинанию еще на первом курсе. Заклинание для самых неопытных или обессиленных магов. Боевой мощи от него никакой, но ошеломить и отогнать противника может.