Страж протянула руку и вытащила мужчину. Его начинало потряхивать. Девушка потащила писаря сквозь пылающий коридор: воздуха не хватало, доспехи нагревались от невыносимой жары, а из огня возникали лица: это были плясуны, злые духи. Они шипели, пытались укусить и подпалить волосы, но Ши Яньцзы могла только лишь плеваться в них: огненные плясуны не выносили влагу.

Яма тоже загорелась на глазах у Юн Лю Яна. Полыхало везде: за сундуками, в углах, прямо под ногами… Юн Лю Ян схватил Бянь Ху за шиворот.

Ши Яньцзы выволокла Вэнь Сяня на улицу, толкнула его в грудь и покатала по земле, затем сделала то же самое с собой: горящие полы одежды потухли, а огненные плясуны, хихикая, разбежались.

— Конь, тяжёлый, больно… — бормотал Вэнь Сянь и бился головой о камни.

Девушка подставила под его затылок ладони, костяшки её пальцев окрасились кровью. Ши Яньцзы нажала на акупунктурную точку на шее. Мужчина затих. Девушка аккуратно убрала руки.

Чжэн Юн выволок задыхающегося Бянь Ху и потушил горящие одежды. Ши Яньцзы закидала землёй самого чжэна Юн. Чумазые, задыхающиеся и обгоревшие они стояли под солнцем и судорожно ловили ртом воздух, слушая стрекотание цикад: пока они были в тулоу, наступил вечер.

— Что с ним⁈ — чжэн Юн оторопел, увидев писаря без сознания.

— Мне пришлось вырубить его. Он начал бредить и биться о камни, — ответила страж.

Чжэн Юн тяжело вздохнул и произнёс:

— Уезжайте!

— А ты? — не понял Бянь Ху.

— Такой дым будет заметен отовсюду! — ответил чжэн Юн. — Сюда точно кто-то придёт. Будьте осторожны.

Он помог затащить Вэнь Сяня на коня. Впереди сослуживца сел Бянь Ху: чжэн Юн привязал писаря к его спине. Кивнув, Бянь Ху пустил коня в голоп и поскакал в Лоян.

— Будь осторожен. Ты не заклинатель, духов не увидишь. Но вот призраки и демоны… — напутствовала Ши Яньцзы. — Божества тоже не всегда бывают сахарными. Не смотри на них и ни в коем случае не говори своё имя, особенно молочное. Тогда они не завладеют твоим разумом и тенью!

— П-ф, я своё имя вообще не говорю кому попало! — фыркнул чжэн Юн.

Это фырканье резануло девушку по живому.

— Чжэн Юн, я присмотрю за твоими друзьями, — холодно бросила она.

И, не дожидаясь ответа, девушка тоже пустила коня в галоп.

Юн Лю Ян нырнул в кусты.

Хуан цюань.

Какие-то далёкие звуки донеслись до ушей Бин Цилина: демон, проспавший весь день возле костров, встрепенулся. Скользнув сонным взглядом по кострищу, он быстро нацепил маску, оглянулся и понял, что кто-то кричит, стоя у ворот поместья фужэнь.

— Гуньян! Звезда моих очей! Вы проснулись?

Это был Чжуаньлунь-ван — демон уже сам мог узнать его голос из тысячи.

Хлопнула дверь: свет очей вана — семь душ величественной красавицы — вышли из опочивальни на порог: Бин Цилин слышал звуки шагов каждой души.

— Старый козел! У тебя для меня радостные вести? — хором произнесли души.

— Ещё какие, гуньян! — радостно произнёс «старый козёл».

— Ты пришёл лично сопроводить меня к Мэн-данян?

— Гунья-я-я-н! — протянул ван. — Я…

— Что ты принёс в этот раз? — перебила его женщина. — Эта ночь была холодна. Нужно развести костёр!

— Гуньян! Ваш покорный раб принёс вам настоящее сокровище! Редчайшее! Древнейшие цзюани Тысячи Снов! Прошу, не жгите их!

Бин Цилин аж забыл как дышать… О цзюанях Тысячи Снов рассказывали старшим адептам клана Инь Чжэнь. Бин Цилин случайно подслушал разговор учителя с учениками, когда практиковал иероглиф подслушивания.

— Цзюани Тысячи Снов — могущественная книга самых первых заклинателей нашего клана. Тысячу лет назад, в времена царства Вэй, ещё будучи в смертном теле, они записывали туда все знания. Обладая ими, можно воскрешать мёртвых, управлять стихиями и даже поворачивать время вспять!

— Где же эти цзюани? — спрашивали ученики.

— Согласно легендам, был выбран род самого честного заклинателя из Великой Сотни. Ему вручили яшмовый колокольчик. С тех пор этот род и хранит это сокровище! Нам известны все фамилии, но не известна фамилия Достойнейшего.

— Какого демона эти цзюани делают в аду? — пробормотал Бин Цилин.

— Гуньян! Как только вы согласитесь стать моей, я немедленно велю переплавить все ваши души в одну! Оставлю цзюани возле врат. До свидания, гуньян! — крикнул тем временем ван.

Женщина промолчала. Ван и его пышная процессия удалилась.

— Я? Да не посмею сжечь? — раздался горький смешок.

Бин Цилин перелетел через забор, окружавший поместье фужэнь, и застыл. Дождавшись, когда все её души вернутся к себе, мужчина снова прыгнул во двор и подбежал к кострищу: посреди него лежали свитки. Демон не верил своим глазам. Неужели удача повернулась к нему лицом, спустя пять томительных лет⁈

Они выхватил цзюани, бережно отряхнул их от пепла, засунул в рукав и исчез.

Юду озарился светом тысяч алых фонарей!

Демоницы в летящих одеждах танцевали и смеялись, укротители огня играли с пламенем, поэты-убийцы читали свои лучшие стихи, лавочники-воры продавали дары для мёртвых. Над столицей ада застыл дым — на демоническом рынке чадил огромный Чугунный Котёл: на его дне появлялись всяческие дары от смертных. Еда, украшения, одежда, скот… Всё плавилось в одном котле, потом он опрокидывался на огромные циновки, возле которых всегда толпились хитрые демоны-торговцы, жаждущие урвать лучший товар себе: каждый хотел продать его подороже! Торговцам выручка, покупателям — статус и причина похвастаться заботой.

Город шумел и искрился, но в сердцах одного демона таилась тревога… Ад напоминал ему мир смертных, но было в нём сильное отличие: его населяли нечисть, монстры и чудовища, призраки убийц, воров и погибших нехорошей смертью. Всех остальных тут не любили, поэтому их как можно скорее отправляли в павильон Мэн-данян, которая давала им напиток забвения и выпроваживала восвояси — через мост Найхэ в Котёл Переплавки Душ. Здесь души по сплавлялись воедино и по Призрачному Дымоходу поднимались на небо, где боги даровали этому зародышу души хунь, вручали судьбу и отправляли в мир смертных.

Ад никогда не хотел иметь никаких дел с Небесами — не любили они судьбу. Но Бин Цилин, собравшийся самостоятельно воедино, как и все демоны, пока не мог пройти этот путь. Вернее, его бы туда даже не пустили…

Бин Цилину нужно было просто закончить начатое и отомстить.

Демон стащил с прилавка чашу с вишней — в мире смертных она сейчас плодоносила, поэтому ни стоила не единой медной монеты. Демон мог позволить себе такое угощение от смертных без угрызения совести: его родственники не отправляли ему деньги и дары, но мужчина не обижался: его мэй всё это было нужнее! Для Бин Цилина гораздо ценнее было тепло, которое он иногда получал: кто-то зажигал для него благовония. И демон знал, кто это был.

Идя по сильно заросшей, но знакомой дороге к Бронзовому Котлу, скрытому от любопытных глаз, демон ел ягоды, а косточки собирал в кулак. Вдалеке показался Котёл: возле него столпились демоны, передавая друг другу сундуки.

Бин Цилин чуть не опоздал.

Взволнованный демон подул на вишнёвые косточки: они покрылись льдом алого цвета. Размахнувшись, Бин Цилин кинул их прямо под ноги демонами как бусины. Разбойники поскользнулась, а их ботинки загорелись. Они поскидывали обувь, трава вокруг котла заполыхала, обжигая пятки. Разбойники запрыгали вокруг котла как козлы. Бин Цилин хихикнул в кулак, но тут же спохватился: такой кипишь не входил в его планы, он просто хотел напустить дым, но переусердствовал с наложением заклинания. Хотя демон не расстроился: нечисть должна получать по заслугам.

Разбойники затоптали пожар, но один демон потратил слишком много энергии: он начал обезображиваться. Демон оскалился, лицо поплыло, глаза выпучились как у рыбы. Трясущимися руками он достал из кармана шухэ яшмовую цикаду и положил её в рот. Оскал пропал, кожа натянулась, глаза стали нормального размера. Демон начал помогать таскать сундуки и грузить их на телеги, запряжённые огромными рогатыми свиньями: повозки стояли на огромных и плоских серых камнях.