— Люди, марны и ялы, — сказал я, хмыкнув. — Там могут быть похожие законы.

— Нет. Это свободные самодостаточные острова. Больше скажу, они торгуют с нами вкуснейшими сушёными фруктами.

— И рыбой?

— Нет. Там крупную не ловят, да и за время путешествия она портится.

Под конец Вадис сказал, что есть на острове и одна небольшая проблема — регулярные набеги враждебного народа с континента, которые, впрочем, местные жители давно научились успешно отражать.

— Это как-то связано с драконами? — спросил я в шутку. Марн напрягся, но ответил:

— Нет, кроме них и трёх основ существуют другие разумные.

Вадис взял с собой кучу всего и даже припахал нести часть багажа знакомого молодого марна, который заходил пару раз, пока я обучался. Но если я запомнил его лицо, то имя выветрилось в тот же момент, как он назвал его.

— Присядем на дорожку? — предложил я, но потом вспомнил, что обычаи в Давурионе несколько отличаются от того, к чему привык я. — У нас такая традиция.

Марн пожал плечами и присел на один из стульев рядом со столом.

Вскоре мы вышли на улицу. Холодный ветерок, не утихающий с утра, проникал через щели между завязками и заставлял дрожать. Мне даже подумалось, что достать из сумки свой плед — хорошая идея. К сожалению, таковой незримой и нематериальной она и осталась. Сумка сейчас, небось, у яла, который рвёт и мечет.

Путь, как сказал марн, нам предстоит неблизкий, но когда сказал, что от Коношена до побережья нам чуть больше полутора дней пути, я лишь усмехнулся. По сравнению с тем, что я прошёл до этого, такое расстояние казалось мне лёгкой прогулкой. Более того, Вадис нанял довольно приличную повозку. Почти карету, которая представляла из себя короб с окнами, подвешенный на тросах. Он, в свою очередь, крепились к четырём металлическим рессорам, закреплённым на раме и смотрящим прямо в небо.

Впрочем, кое-что меня немного тревожило. Нас на очередном привале мог догнать знакомый ял, который снова каким-то чудом вынюхает, где меня искать. В общем, я посчитал нужным предупредить Вадиса.

— Не беспокойся, — ответил он безучастно. — Морем твой след не возьмут даже Тнеллы, а на суше я позабочусь о нём.

— Только не вздумай его убивать! — вырвалось у меня. — Не хватало нам международного конфликта.

— А что, какой-то высокий фох?

— Высокий или нет, если я правильно понял, но целый телли. Из военных, короче.

К счастью для ялов, нас никто не догнал ни днём, ни ночью. Мы добрались до порта «Морская Девь». Что в той повозке, что в этой карете, качка усыпляла меня лучше всяких магических условий, поэтому и время прошло почти незаметно. Меня не разбудили даже порывы ветра с кочками.

Когда мы, наконец, достигли цели поездки, я вышел на грунтовую дорогу, ведущую к порту и только сейчас почувствовал качку внутри, как после длительной поездки в поезде. А ведь мы останавливались на ночь. Возница, который подрядился сделать нам удобные лежаки на свежем воздухе под тентом, очень удивился, увидев меня дрыхнувшим на сиденье в карете. Даже разбудил, но, будучи посланным подальше, наверное, понял, что мне и здесь хорошо спится.

Мы пешком дошли по дороге до порта на берегу моря малахитового цвета. Он представлял собой небольшой участок земли, ограниченный по длине двумя небольшими башенками метрах в ста друг от друга. Между ними дугой шла стена с зубчатым парапетом и невысоким сводчатым проходом посередине. Сверху между зубцами мелькало нескольких марнов, болтающих между собой и редко оглядывающихся по сторонам. Но дальше, из-за стены выглядывали высокие борта и мачты со сложенными парусами, похожими на огромных гусениц.

Снизу — на досках порта, потемневших от времени, посередине — на палубах качающихся кораблей, наверху — в «вороньих гнёздах» и даже на сетках мачт, присутствовало движение — марны и люди ходили туда и сюда, перекрикиваясь и задействуя периодически неизвестные мне местные идиомы. Одни таскали ящики, другие — мешки, третьи, коих единицы, что-то писали на бумаге, пятые охраняли порт с оружием наперевес, а десятые просто сидели и смотрели на море. Эти, должно быть, такие же пассажиры, коим скоро стану и я.

Абсолютно все корабли казались мне ожившими музейными экспонатами, а ожидание того, что я вскоре поплыву на одном из таких, будоражило воображение, от чего в районе диафрагмы становилось тяжело. Как будто в прошлое отправляюсь. Удивительно, что до этого я ничего такого не ощущал, хотя первые, пусть будет, две недели я не мог отойти от шока.

Заворожённый большими плавсредствами, морским пейзажем и свежим бризом, я лишь следовал за Марном под свод прохода. Уже за стеной я подошёл к пристани и посмотрел на воду. Вадис последовал за мной.

Сев на краю пристани, я свесил ноги, упёрся сзади руками и набрал полную грудь свежего воздуха. Внизу шумело море, омывающее толстые брёвна-сваи. Над ней знакомыми мне хохочущими голосами кричали чайки. Так бы и остался здесь навсегда, и глядел бы бесконечно на морскую гладь.

— Подожди немного, я отмечусь, — сказал марн, стоя позади.

— ... Да, конечно, — запоздало рассеянным голосом ответил я, даже не обернувшись. А он уже ушёл, о чём свидетельствовали затихшие вдали шаги.

Над водой небольшие облака бежали прочь от солнца, начинающего спуск по небу к горизонту. Ветер уже начинал замедляться, и вскоре он подует в сторону моря, дав толчок кораблям, которые отправятся сегодня.

«Вот ты и на море, Дюха, наслаждайся, — подумал я, весело хмыкнув. В это сложно поверить, но я ни разу за всю свою жизнь не заставил себя побывать на море. Не хватало либо финансов, либо желания, либо же времени. Забавно, что сейчас, когда у меня всего по столько же, представилась такая прекрасная возможность. — Сколько там у тебя времени в этом мире? Вот, запоминай. Может, будет, что Тихонову рассказать?»

А потом я чуть не засмеялся, подумав, что если у меня обнаружится морская болезнь, я в тот же момент прыгну за борт и поплыву обратно. К счастью, это я умел, наученный речкой, на которой частенько рыбачил.

К сожалению, я не нашёл удобных выходов к воде, чтобы искупаться, поэтому ограничился малым — превосходным видом желтеющего вечернего неба. Прыгать щучкой с пристани, чтобы поплавать, не хотелось, да и не знал я, какое там дно. Вдруг разобьюсь? Ну его ко всем известному жителю преисподней!

На оформление Вадис потратил достаточно много времени, и небо успело немного потемнеть, несмотря на жёлтый круг, всё ещё плывущий по нему. Когда я уже начал волноваться и даже бояться, что до сюда доберётся один мой знакомый следопыт, марн подошёл и пригласил меня следовать за ним.

Посадку мы совершили на тот корабль, который поменьше. Несмотря на свои не самые внушительные размеры, судно называлось очень величественно. «Красный Гром», как сказал нам приглашающий к отплытию капитан. Конечно, я слышал, что у людей есть комплексы по поводу роста, но чтобы и у кораблей… Причём, его вооружение тоже не могло хоть сколько-нибудь напугать вероятного противника. Разве что просверлить ещё пару десятков портов для орудий. С другой стороны, это может значить, что воды здесь относительно безопасные.

Вадис довёл меня до каюты, где я, сняв кроссовки, почувствовал себя, как в комнате небогатой, но приличной гостиницы. Убранство проще некуда: большой платяной шкаф у выхода, две бадьи с чистой водой, четыре канделябра на стенах с медными полированными до блеска отражателями, один-единственный стол со стулом напротив выхода, две тумбочки по сторонам от него и две кровати у разных стен. На одну из них я сразу же неосмотрительно бухнулся, успев за доли секунды понять свою ошибку и поблагодарить судьбу, что здесь перины или матрасы лежат не на продавленном каркасе. Вообще, у меня после ялийской темницы успела развиться мания. Ума не приложу, как я в Норгдусе засыпал на них.

В воздухе летали приятные и успокаивающие звуки: тихий скрип дерева, и такое же тихое, ненавязчивое позвякивание металлического чего-то где-то снаружи.