То, что я увидел, дракой назвать было сложно, потому что сцепились всего двое — человек с ялом. Один пьян в стельку, второй — в дрова, что говорило о том, что сходка, скорее всего, окончится из-за того, что кто-нибудь вот-вот свалится от интоксикации. Остальные посетители сидели на местах и без интереса наблюдали за происходящим, изредка отталкивая от себя упавших пьянчуг и ворча что-то.

Проанализировав увиденное, я восстановил для себя примерную картину случившегося: стук, вероятно, доносился из-за того, что кто-то из драчунов перевернул стол на ребро столешницы и катал его по всему залу в надежде переехать им противника. Видимо достичь результата драчуну не удалось, и теперь стол, перевёрнутый ножками вверх, скучал в сторонке.

К сожалению, потасовка не очень походила на любимые мной сражения хоккейных команд, пусть даже и происходила вживую. Тут, скорее, подошло бы сравнение с пьяным пеликаном — олицетворением человека, схлестнувшимся с не более трезвой обезьяной в лице уже яла.

Быстро потеряв интерес ко всему происходящему, я сходил в отхожее и после неё подошёл к наливающему.

— Хозяюшко, почём воды выпить?

— Так налью, — ответил он, быстро наполнив потемневший от времени металлический стакан водой и дав мне.

— И часто тут такое? — кивнул я в направлении боевых действий, отпив половину.

— Случается, — махнул он рукой.

— А вышибала не требуется? — продолжил вчерашний разговор.

— Прости, но ты на него не очень похож.

Вода оказалась не просто прохладной, а ледяной, у меня аж зубы свело, но кружку я опустошил. Посидев ещё немного, я решил выйти наружу, только ключ отдал и сказал, что комната свободна.

На улице мой путь пролегал через трущобы Норгдуса. Это самая короткая дорога до пошивной, которая находилась на Средней или «Межной» улице.

Контингент, обитающий в переулках создавал неизгладимое впечатление. Люди шастали такие, что я мог бы поспорить, кто из нас выглядит хуже. Даже если бы полностью извалялся в грязи, я вряд ли смог бы приблизиться к состоянию местных. С другой стороны, мне даже не пришлось снимать пальто. Только ножны с мечом спрятал, чтобы не выделяться.

Весьма успешно миновав неблагополучно-бедные районы, я, наконец, вышел на широкую дорогу, названную. Она шла прямо, и я отчётливо видел городские ворота с точки, где находился. До них топать от сюда не больше половины километра, но не это я искал, а пошивную. Смекнув, какая это сторона, повернул направо, где должен стоять нужный мне дом. По наставлениям, это один из каменных домов с большим и широким входом с такими же ступеньками и непропорционально маленькой дверью. Пока что среди иных каменных построек я не увидел ни одного такого. Как и на той улице, здесь на меня смотрели люди, но я не стал обращать на них внимание и снимать пальто. Солнца на небе сегодня не было, и на улице поселилась прохлада. Нет, даже холод. С другой стороны, мне больше не приходилось прижимать ножны, чтобы их никто не увидел. Помимо меня здесь многие ходили с оружием, хотя, конечно, их внешний вид сильно отличался от моего.

Мощёная камнем улица сильно отличалась от той, на которой стояла «Ложка». Дома здесь стояли не одного роста, а разной высоты, а в глаза бросались высоко сколоченные лавки с торговцами, почти наглухо заслоняющие дома. Их обвесили и покрасили во все возможные цвета: красные, жёлтые, зелёные, пусть и не такие яркие, к которым я привык на Земле. Столы ломились от самых разнообразных товаров от колбас до неизвестных мне сушёных рыб, от изредка знакомых бытовых инструментов до тканей, хотя последние меня не особо-то и впечатлили, пока я не увидел замысловатую вышивку. Как стяг, позади торговца текстилем висел гобелен с изображённым на ней марном, замахнувшимся мечом на существо красного цвета, мчащееся к нему на своих больших перепончатых крыльях. Сидевший там человек, заметив мой интерес, сразу же стал хмурым, но пока дело не дошло до гонений, я ретировался, немного разочарованный тем, что не смог рассмотреть гобелен поближе.

Возможно, из-за дневных криков зазывал окна на домах сделали маленькими и редкими. Более того, я не видел ни одного балкончика с этой стороны, и мне подумалось, что улица стала базарной ещё до того, как тут построили дома. Возможно даже, она была раньше шире.

От громких голосов я вскоре начал уставать и поспешил вперёд, где виднелась хоть какая-то свобода от этил лавок и их хозяев, а, покинув базар, облегчённо выдохнул и снова начал всматриваться в дома. Про рынок хозяин трактира мне тоже сказал и велел пройти мимо, только слова такого здесь не было, а эту торговую площадку местные называли Большим Базаром.

Мне на глаза долго не хотела попадаться та самая пошивная, но я не отчаивался, потому что утро только наступило. Времени у меня оставалось много, и подумать тоже нашлось бы, о чём. К сожалению, или к счастью, до этого не дошло, потому что я увидел широкую приглашающую лестницу из красивого белоснежного камня, а над ней очень необычную низкую дверь. Такую, что когда я ступил на последнюю ступеньку, верхняя доска рамы двери оказалась на уровне глаз. Сама дверь резная, и линии на ней образовывали угловатый рисунок. Ничего особенного за ним, скорей всего, не скрывалось, но выглядело это довольно интригующе. До этого мне не попалось ни одной такой же двери, за исключением, может быть, тех, которые скрыли лавки на базаре, а тут ещё и такая роскошная, резная. Небось, зарабатывает немерено, а значит и качество должно быть на высоте. Главное, чтобы тут не было болезни брендов.

Как мне подсказал тот мальчишка, этот магазин является для своего хозяина и частным домом, поэтому без приглашения входить не советовал. Вместо этого я постучался в специально отведённую под это потёртую металлическую пластину.

Несколько секунд сохранялась стойкая тишина, прерываемая лишь доносящимися до сюда криками торговцев, но вскоре от куда-то из глубин послышались шаги. Прямо в двери вырисовался прямоугольник, потом он продвинулся внутрь и получилось смотровое окошко. Присев на корточки, потому что именно так я мог смотреть на того, кто в доме, я сказал:

— Здравствуйте, уважаемый. Мне сказали, что где-то здесь находится пошивная. — Осмотрелся. — Надеюсь, я не ошибся?

В ответ молчание. Только его глаза медленно закрылись и так же медленно открылись.

— Вы на одежду не смотрите, я только с дороги, но день... номины при себе имею. — Глаза марна почти не изменились, но я подумал, что он верит. — Нужно что-то готовое к носке. Есть такое?

Глаза его снова закрылись и открылись. Смотровое окошко в двери исчезло так же, как появилось, а через секунду я с облегчением услышал щелчок щеколды. Дверь передо мной медленно, но неожиданно бесшумно раскрылась.

В проходе стоял седой старик в бежевом халате до колен, перевязанном хитро сплетённым красным шнурком с золотистой вышивкой, а на ногах серая тканная обувь без шнурков и изысков — практически носки. Его морщинистое лицо украшала аккуратно уложенная почти серебряная борода с благородным кремовым оттенком, а шевелюра, зачёсанная назад, скрывалась где-то за спиной.

«Похоже, короткие волосы — нормальное явление только у людей», — подумал я.

Марн молча освободил проход, и я, поднявшись в полный рост, вошёл внутрь. Несчастная голова вновь пострадала от низкого прохода, но ругаться я не стал, хотя очень хотелось.

В доме в широкой прихожей, строенной, видимо, специально для приёма посетителей, всё, на что хватало взгляда, марн заставил одеждой — натянутыми на широкие деревянные прямоугольники вещами.

Марн встал за торговую стойку и посмотрел на меня выжидающе. Не сильно-то и разглядывая ассортимент, я сразу же перешёл к делу:

— Мне нужно то, что подойдёт и для города и для похода, пара рубашек, сменное нижнее, пояс для ножен и сумка примерно вот таких размеров. Цвета, фасон — не суть. Главное, чтобы удобно и не броско.

Марн кивнул и ловко, что меня немного удивило, учитывая его немалый возраст в шесть десятков, скрылся за стойками с одеждой. Поискав глазами что-нибудь, на чём посидеть, я нашёл небольшую табуретку с круглым сидением и расходящимися в стороны тремя ножками.