– Боже упаси! Ада позвонила Эльзе за несколько часов до гибели и сказала, что завтра сообщит ей какую-то сногсшибательную новость. Что она хотела сказать? Что встречается с её мужем? Что собирается увести его?

– Боже упаси! Адку пока устраивало положение пылкой любовницы. Она считала, что находится в выигрышном положении по сравнению с Эльзой. Перов в материальном смысле Адку не обижал: завёл ей счёт в банке, оформил на неё квартиру, даже машину на неё записал и обещал подарить бизнес. Она мечтала от него забеременеть, но не успела. Я знаю, что она собиралась сообщить Эльзе! Адка приняла участие в каком-то конкурсе, просто так, забавы ради. И выиграла первый приз! Какую-то путёвку, что ли, и ещё очень дорогой золотой кулон с рубином. Она говорила, он единственный такой в России, авторская работа. Она почему-то не рассказала сразу об этом сестре, но потом решилась, сказав, что сделает это только при личной встрече. Не знаю, почему столько тумана она нагнала в этой истории.

– Кулон? С рубином? – Виталя был разочарован.

– Да. Толик, блин, выплюнь капусту немедленно! Твоя мать меня убьёт!

– И что это был за конкурс? – Можно было не задавать этот вопрос, – какое это имело значение? – но Виталя задал.

– Не знаю. Какой-то дурацкий конкурс, который объявил какой-то глупый женский журнал. Адка обожала такие журналы, покупала их пачками, и все непременно читала.

Гранкин припомнил кучу глянцевых изданий, разбросанных на полу в гостиной Крылова. Он опять почувствовал разочарование – от ответа на этот вопрос он ожидал многого, ответ этот должен был пролить свет на главный вопрос – кому было выгодно, чтобы Ада не успела сказать сестре что-то важное, но... «Холостой выстрел», – грустно подумал Гранкин.

– Скажите, кто мог приезжать к Аде Львовне на автомобиле «Порше»?

– Как кто мог приезжать? Ромка, конечно! Он купил эту машину, как я уже говорила, на её имя, но Адка не умела водить, и он частенько сам на ней разъезжал. Машина стояла в каком-то крутом гаражном подземном боксе. Его Перов тоже Адке купил. Толенька, давай на горшок сядем, тебе пора уже!

– Поздно, – сказал Виталя, почувствовав, как горячая струя полилась ему за шиворот. Одновременно с этим он лысым черепом ощутил на своей голове влажную тёплую массу.

– Ура! Выплюнул! Капусту выплюнул! – радостно заорала Лиза. – Сидите, не шевелитесь! Я сейчас тряпочкой уберу. – Она умчалась куда-то и прибежала с марлевой тряпкой в руке.

– Ой, это не капуста, – испуганно прошептала она. – Толик, что это? Что?!

– Виталя почувствовал, как она тонкими пальчиками стала перебирать что-то на его голове. – Что это, Толик?!

– Толян, расскажи, что зажевал и дело с концом, – посоветовал ему Гранкин, изнывая от едкой влаги, пропитавшей сзади его рубашку. Спина зачесалась невыносимо. Пацан сделал несколько весёлых прыгательных движений на его плечах.

– Гад, – отчётливо произнёс он. – Гад!

– Кто гад? Я – гад?! – возмутился Виталя.

– Виноград! – заорала Лиза так громко ему в ухо, что Гранкин отшатнулся. – Он говорит – виноград! Толик разжевал искусственный виноград. У нас в столовой для дизайна стоит корзиночка с фруктами из пенопласта. Родненький, ты ничего не проглотил? Нет?!

– Да! – крикнул Толик и захохотал.

– Ой, – схватилась Лиза за сердце. – Что делать?

– Клизму ему, – разозлился Виталя.

– Гад! – заорал Толик и снова бурно попрыгал на плечах у Витали.

– Что делать? – заело Лизавету Карловну на неразрешимом вопросе.

– Вытрите мне для начала лысину и пацана снимите, он описался.

– Ой! – Лиза энергично стала протирать Витале череп.

Дверь открылась, в комнату вкатилась толстая нянечка в белом халате.

– Лизавета Карловна, – заполошно прошептала она, – Там ансамбль приехал! Вы им сами на четыре назначили. Куда их?!

– Господи, этих ещё не хватало! Давайте сюда всех! – Лиза отбросила тряпочку и забегала по комнате, распинывая по углам игрушки. Толик с гиканьем заскакал на шее у Гранкина. Виталя хотел его скинуть с плеч, но тот так сильно вцепился ему в шею, что сделать это оказалось непросто.

– Последний вопрос, Лиза, – прохрипел Гранкин, чуть разжав цепкие пальчики на своём горле, – вы знаете кто такие Анель и Геральд? Какое отношение они имеют к Аде? Я нашёл у неё тетрадь, в которой описана какая-то криминальная история про этих людей.

– Помогите, помогите мне распинать игрушки! У нас сейчас тут должен состояться концерт для детей!

Виталя вскочил и, придерживая Толика за коленки, стал точными ударами отфутболивать игрушки, освобождая пустое пространство в центре комнаты.

– Так вы знаете, или нет, что за историю написала Ада?!

– Господи, Ада писала? Бред! Я с сочинениями ей всегда помогала, и в школе, и на вступительном экзамене в институт. Перевести текст с французского или английского – это пожалуйста, но самой что-нибудь написать – это не про неё! Дневников она никогда не вела, поверить не могу, чтобы она что-то там записывала. Это не про неё. Вы ничего не напутали?

– Нет! Она написала историю про какую-то Анель и какого-то Геральда. Ещё там были такие персонажи как банкир Анкилов, зануда Павлик, некая Жанна и кот Филимон. Кто они?

– Понятия не имею. Пинайте, пинайте эти мячи за шкаф! Чёртовы бабушки! Позвонили заведующей и договорились, что дадут для детей концерт. Скажите, ну разве маленьким детям интересно слушать старушек? В соседних садиках, где они гастролировали, дети научились плохим словам! У них очень странный репертуар! – Она подбежала к полуоткрытой двери и крикнула звонко:

– Зовите сюда эту «Алую зорьку»! Я сейчас разбужу детей!

Слова «Алая зорька» больно хлестнули Виталю по мозгам и по пяткам. Он почувствовал, как в висках застучало, а ноги сами вынесли его за дверь и поскакали по лестнице вниз, перепрыгивая ступеньки.

– Стойте! Куда вы? – закричала вслед Лиза и помчалась за ним. – Куда? Отдайте мальчика! Мальчика отдайте!

Мальчик довольно загоготал, погоняя Виталю ударами ног, как заправский всадник.

– Мальчика верните, за ним мама придёт. Что я скажу ей? Что ребёнок наелся бутафорского винограда и уехал верхом на дяде-детективе?

Виталя начал раздирать ручонки на своём горле, но маленькие пальцы не поддавались, душили, больно цеплялись за нос, давили на глаза, дёргали за уши. Было впечатление, что пальцев этих не десять, а миллион! Снизу уже поднималась толпа старушек в белых маечках, джинсовых юбках, и не было выхода из этой чёртовой западни, некуда было спрятаться от дальнозорких старушечьих глаз.

– Ой, здравствуйте, товарищ ветеринар, – схватила его за рукав румяная бабушка, которой он несколько дней назад посоветовал, что исполнить Петровичу, чтобы тот согласился сдать в аренду свой цех, – а что это вы тут делаете? Это ваш сыночка?

– Толик! – подбежала Лиза, подпрыгнула, и за ноги стащила мальчика на пол.

Гранкина медленно обступали старушки. От ужаса у Витали помутился рассудок. Перед глазами хороводом закружили чёрные надписи на белых майках “I’m Badgirl”.

Если он сейчас не возьмёт себя в руки, всё будет кончено.

Плакали денежки, плакала Галка с младенцем.

Виталя скривил в ужасной гримасе лицо – брови домиком, нос гармошкой, – и дурным голосом заорал:

– Программа «Антитеррор»! Соблюдаем правила безопасности в детских дошкольных учреждениях! Строимся по одному! И цепочкой, по лестнице поднимаемся в игровую комнату! Разговорчики всем отставить! Готовимся к мероприятию! – Неожиданно все послушались, даже Лиза, и даже Толик. Ребёнок с энтузиазмом зашагал по лестнице, стараясь попасть в ногу с бабками, которые вереницей потянулась по лестнице вверх.

– За ногами следим! Не спотыкаемся, бодрее, бодрее! Юбочки подбираем!

– Гад! – крикнул Толик непонятно про что и кому.

Виталя начал спускаться по лестнице. Кажется, пронесло. Всё-таки, здорово, что его осенила мысль так кардинально поменять свой внешний вид. Впрочем, одна бабушка его всё же узнала.