По прибытии в особняк, девушки побежали надевать свои обновки на себя. Руби также занялась этим. Решила одеться в то платье с каблуками и распустить волосы, подколов их красивыми заколками, что лежали на туалетном столике в ее комнате. Сидит и смотрит на себя, на каблуки. Да, она умела на них ходить, но у нее никогда не было своих. Может эта жизнь не так уж и плоха?

Дверь открылась, и на пороге стояло двое мужчин. Хозяин поместья и его светловолосый друг с такими же проницательными и чуть хитроватыми алыми глазами.

— Видишь…? Живые и здоровые. Я ведь сказал, в прошлый раз был несчастный случай.

— Ой, знаю я твои случаи! — смеется с него блондин, с ямочками на щеках, а потом рассматривает Руби, — Какой цветочек… Еще не сорванный! От нее прямо и веет…

— Вот и дыши в сторонку… — шикнул на него брюнет и закрыл дверь. — Не опаздывай к ужину!

Такие эти вампиры быстрые, что девушка даже не успела встать со стула и поздороваться. Она посмотрела на часы и через пять минут спустилась вместе со всеми по лестнице вниз.

Девушка дождалась, когда все усядутся, и только потом сама села на свое место. Все девушки разодеты уже как дамы из высшего общества. Познали вкус этой богатой и почти беззаботной жизни. А этой Руби ещё предстоит в нее влиться.

Хоуп тянется к стакану с водой и лимоном, делая после глоток. Слегка нервничает из-за этих взглядов на нее, но это пройдет. Сейчас набьет живот всякими вкусностями и расслабится.

— Я так подумал… Может, подзадержаться? — незнакомец вошел в столовую, вытирая губы от чего-то красного и сел на место старшей, которой за столом не хватало. Неужели попил ее кровушки?

Руби подняла взгляд на мужчину и сглотнула, рассмотрев его руку и губы красноватого оттенка, что впитали в себя красную жидкость. Все же было спокойно. Но вот одна вещь ее тут же выбивает из колеи, а руки становятся холодными из-за страха, что овладевает ею.

— Ты ведешь себя как дикарь… Будь сдержаннее… — сделал ему замечание Барнбас, а потом посмотрел на младшую. Чуть отодвинулся и хлопнул себя по колену, приглашая ее присесть.

Шатенка поднялась как зачарованная. Приказы выполнять она может и умеет, поэтому уже и сидит на колене вампира, становясь холоднее с каждой секундой. Ее больше пугал мужчина напротив, чем тот, у кого на «на руках».

Фаготт положил руку ей на талию, чуть поглаживая длинными пальцами.

— Не бойся, этот плохой дядя не для тебя…

Она поворачивает голову на Барнбаса и кивает ему коротко головой, давая понять, что верит ему и понимает его. От касаний через лёгкую ткань по коже прошлись мурашки, которые были заметны на голых бедрах младшей. В любом случае, вампир или человек, да ещё и такой красивый — касания будут приятны.

Фаготт берет свободной рукой вилку, нанизывает кусочек мяса, а после приставляет к ее губам, при этом внимательно рассматривая, как она будет есть. Неловко. Но что поделаешь, если подчиняться нужно?!

Девушка приоткрывает рот и забирает мясо, жуя его так, будто боится, что кто-то заметит ее прием пищи. Эмоции и состояние рядом с этим мужчиной необъяснимы. Он и тянет к себе, как что-то неземное, но и отталкивает в тоже время своим образом.

— Хорошая девочка! — похвалил тот ее, той рукой, что была на талии, погладил по затылку. Остальные и не ревнуют сильно. Они тоже когда-то на коленях сидели. К новеньким мягче.

От такого приятного действия глаза закрыть хочется, но Руби держится и кидает очень-очень короткий взгляд на друга Барнбаса. Он, наверное, тоже из какой-нибудь знати. Выглядят очень хорошо и свежо, как бы смешно это не звучало.

— Что тебя так забавляет, Реми?

— Ты глянь, ну прямо кошечка! — смеётся тот, прожигая девушку взглядом.

— Не пялься. Глаза лишние?

Хоуп сразу же взглядом ищет что-нибудь на столе и смотрит только туда. Разговаривать нельзя, смотреть нельзя, самовольничать тоже, что понятно. Какие ещё есть здесь запреты, и быть может, есть что-то, что можно, кроме подчинения?

Барнбас чуть дёрнул плечами, издавая тихий смешок.

— Я говорил ему, а не тебе, лакомый кусочек… Ремьер Лудд известен своими непомерными аппетитами.

— Льстишь! — посмеялся блондин.

Младшая вздохнула коротко и издала смешной звук при выдохе. С ума сойдёт в этом доме! Никакой пощады над бедным человечишкой! Ещё и эти смущающие ее клички…

— Сиди и ешь спокойно… Если будешь недоедать, придется пихать тебе медикаменты, а я так сильно их не люблю, — произнес он, снова опуская руку на талию, нежно поглаживая.

Руби слушает Барнбаса и придвигает к себе свою тарелку с уже положенным на нее блюдом. Эти его прикосновения заставляют тело сжиматься до мизерных размеров. Она ест, как и было приказано, но в таких условиях она ещё не принимала пищу.

Фаготт потерся носом о шею девушки, прикрыв глаза, а после потянулся к бокалу и сделал глоток. Отсюда понятно, что может это и вино, но крови в нем больше, чем спирта. Шатенка глаза прикрыла, остановившись жевать мясо, но быстро опомнилась и продолжила есть. К тому, что упырь будет таким красавцем — ее явно не готовили.

Вечер прошел спокойно. Фаготт Барнбас распустил девиц раньше них, потом ушел друг, и только после тот поднялся с места, ссаживая на пол девушку.

— Пойдешь со мной…

Она следит за его спиной, что удаляется в тени у лестницы, а затем следует и потирает руки о юбку платья на нервной почве. К такому готовой никогда не можешь быть. Будь то секс, или же сдача крови слегка неординарным способом.

Когда девушка вошла в комнату Фаготта, тот стоял у постели, расстегивая пуговицы рубахи.

— Будешь спать сегодня здесь… Не желаю найти тебя обесчещенной и обескровленной на утро в своей же комнате… Потому раздевайся и ложись…

— Можно не раздеваться? — стоит она как школьница у доски и мнется. Не хотелось бы ей остаться в белье с мужчиной в одной постели.

— Что там есть из того, что я не видел? — задает он встречный вопрос. — Если возжелаю — возьму тебя, в чем есть. Не заботясь о твоем состоянии…

— Простите, — девушка извинилась. Сначала развязывает узелки на каблуках, снимает их, ставит в сторону, а затем и платье, представляя, что она в школьной раздевалке, и в этом нет ничего такого. Но только сразу, оставшись в нижнем белье из кружева белого цвета — ошибкой было посмотреть на Фаготта. Вены на шее вот-вот вырвутся наружу, разрывая кожный покров, в ушах давно стучат барабаны, а само сердце быстрее, чем капли дождя бьют по подоконнику во время ливня.

— Ложись… — произносит он, тем временем оставаясь в одних брюках, но после и они падают на пол, обнажая бледную кожу.

Он дожидается девушку и только после ложится в постель и бережно укрывает ее одеялом.

— Твое сердце слишком громко бьется… Хочется вкусить тебя. Утихомирь его…

— Не могу… — шепчет она, смотря в потолок, натягивая одеяло повыше. До подбородка точно. Его голос, касания, все это заставляют ещё больше биться сердце в ее теле. Холодная рука касается ее талии, притягивая деву к себе, а после на плече оставлен легкий поцелуй.

— Я был вежлив… Но, если продолжишь, приму за дозволение… Дыши. Глубже.

Все тело сковало вместе с головой, которая вообще не думает сейчас ни о чем. Ру делает глубокий вдох и выдыхает. И ей богу не понимает для чего она здесь, если столько красавиц у него в этом гареме странном. Это же такая возня с этими выпускницами. Ни ума, ни образования толком нет.

Фаготт пролежал с мгновение в полной тишине, а после приподнялся и, повернув ее лицо на себя, поцеловал в губы.

Янтарные глаза округлились, и сердце вновь застучало как отбойный молоток. Она делает глубокий вдох, выдох и сглатывает, касаясь своих губ пальцами, чтобы убрать это приятное щекочущее чувство с них. И как быть спокойнее, если он сам такое творит?

Фаготт опустился ниже, оставляя такой же нежный поцелуй на ее шее и чуть прикусил клыками, не то, чтобы испить, а предупреждая. Скулеж с поджатыми губами и закрытыми глазами выглядит слишком жалко. Ру открыла один глаз, ослабив хватку пальцами на простыне и выдохнула.