— Я не ставила тебе такое условие. Я просто сказала, что если не сделаешь ты — сделаю я. А уже потом подумаю над тем, чтобы пойти с тобой куда-то…

— Я не буду рисковать тобой, если Реми заметит пропажу щеночка. Либо ты соглашаешься, либо действуешь сама. Но тебя ждет темница. Настоящая. Я это смогу устроить, мне помогут.

— Значит, как обычно, придется просить Лудда старшего… — произнесла она, развернулась полностью к двери и вышла.

— Я убью его прямо на тебе, и разделаю его у тебя на глазах, — слышится шепот у ушка вампирши. Ноа оставался в черной дымке из-за перемещения, но она быстро прошла. — Ты не понимаешь, что такое одержимость. Мне приходится сдерживать себя каждый день, чтобы не сорваться на тебе и даже на той маленькой комарихе, что сейчас себя раздирает в клочья… Чем быстрее ты согласишься на мои условия, тем быстрее она вылечиться…

— Значит… Придется умереть первой, чтобы не видеть этого… — ответила она тише, опустила взгляд в пол, и двинула по коридору к себе. Ну почему она просто не хочет принять смерть Реми? Почему не позволяет Ноа показать, каким он может быть для нее? Что у них за тайна?

— Что мне сделать, чтобы ты меня поняла? — остается мужчина стоять на месте.

— Ноа… Просто оставь эту затею. Ты и впрямь слишком одержим…

— Я хочу всего лишь, чтобы ты жила нормально… — он мнется на месте, но, положив руки в шелковые карманы, открывает рот вновь: — Обещаю… Я помогу тебе и Руби, и после, ты меня не увидишь.

Она обернулась к нему, стоя по другую сторону коридора.

— Снова не слышишь? Оставь. Лудд. Ремьера.

— Ответишь почему и зачем… И так и быть… Оставлю, — играет он челюстью, набирая воздуха в легкие, чтобы выдохнуть.

— Потому что он заставил Барнбаса меня обратить. Понятно? — почти прикрикнула она, — Потому что именно он нашел меня в той чертовой подворотне. И именно он привел того единственного рядом, кто мог сделать это. Доволен ответом?

Брюнет смотрит на нее с несколько секунд, а затем разворачивается и скрывается в темном коридоре, а после за дверью своей комнаты. Это было для него неожиданностью. Брат никогда не делился такими подробностями.

Ада выдохнула и ушла к себе. Вот и поговорили.

Утром, на завтраке, вся четверка собралась за столом. Ремьер приказал подать слабо прожаренные стейки с кровью.

— Сидите как на поминках… — делает он замечание троице, где каждый друг на друга почему-то дул губы.

Руби на Ремьера злилась, Ноа на него же, да и на девушек, Руби, скорее всего, и на младшую, и на Лудд Ноа. Бермудский треугольник, матерь Божья…

— Радоваться, что ли? — бубнит, жуя, Руби. Даже взгляд не поднимает, чтобы не встречать с Реми. Ее чувства к нему просто невозможно объяснить. Это что-то странное, как и то, что она думает о том, чтобы могло произойти, если бы она вчера дала ему продолжить начатое.

— После завтрака собирайся… Поедем кое-куда… — произнес Лудд старший девушке, после косясь на младшего брата. Она промычала, но не посмотрела на него. Также, как и встала из-за стола, смотря в пол. Невозможно отнекиваться от его феромонов. Это ужасная связь! Когда это закончится?!

Девушка поправила себе хвост, да и воротничок с платья черного сняла, а затем уселась на кровать, просидев на ней с минуты две.

— Соберись, идиотка! — шикнула она сама на себя и переступила порог, как тут она снова почувствовала это идиотское чувство, когда хочется навредить себе или кому-то. Снова пить кровь Ремьера она не намерена!

«Держись…» — успокаивает она себя, смотря перед собой красными глазами, пока выходит на улицу и проходит к машине.

Лудд старший стоял у задней двери, смотря в небо. При солнечном свете его кожа в области шеи, словно как пепел стала, чуть сверкая огоньками, будто тлеет. Шатенка посмотрела на него всего мгновенье и губу нижнюю прикусила, влетая внутрь автомобиля на заднее сидение.

Еще и эти слова его при обращении… Что-то по типу… «Я твой отец…» Будоражит, мать твою!

Младшая решает закрыть глаза, но для начала выпить сразу две бутылки воды, чтобы думать только о том, что ей нужно в туалет. Должно отвлекать.

Лудд сел в авто следом, а после хлопнул дверью.

— Езжай… — отдал он приказ водителю. Тот посмотрел в зеркало заднего вида и коротко кивнул, а после тронулся с места.

Они ехали молча. Ремьер облокотился о дверцу рукой, наблюдая за видом из окна.

— Куда мы едем? — задает Ру вопрос с закрытыми глазами, пока ножки сводит вместе. Складывается такое ощущение, что она нимфоманка обдолбанная. Еще это бешенство… Так и хочется впиться мужчине в шею и выпить всю кровь.

— За лекарством… — ответил тот коротко, не переводя на нее взгляд. Думает о чем-то своем. Как туча грозовая.

— К Барнбасу? — чуть подрыкивает она и трет себе руку ногтями, а затем по коже бедра себя чешет. Но Лудд не ответил на ее вопрос. Только продолжил смотреть в окно.

Они ехали минут двадцать. Остановились у дорогого высотного здания. Раньше была элитной клиникой, такой и осталась, только теперь не для людей. Ремьер вышел первым, придерживает дверь.

— Выходи…

Младшая вылезает из машины, опять же смотря вниз, а после перед собой. Точно к Барнбасу? Или запрет ее здесь?

— И… Мы идем? — водит она взглядом по небу, наблюдая за птицами.

Вампир кивнул на здание впереди.

Вдвоем они миновали главный вход, регистратуру, их проводили к лифту, а после тот остановился на четвертом этаже. Длинный светлый коридор с плотными белыми бронированными дверьми. Быстренько так оборудовали они тут все. Первым вышел санитар, после девушки, только потом Лудд, но дальше от лифта он не пошел.

— Ступай…

Она посмотрела на него коротко, пока терла себе ладонь с тыльной стороны до крови, и прошла по белому коридору вперед. Смотрит в стекла, ища Барнбаса. Вампир, правда, привез ее к нему?

Девушка встала почти в конце коридора и посмотрела в окошко, заметив знакомое лицо. На губах неуловимая улыбка, и она машет рукой тому, здороваясь. Вспомнит ее? Вдруг у них здесь лечение немного странное?

Ей открыли дверь, приглашая вовнутрь. Фаготт поднялся с места, встречая старую знакомую, дверь за ней закрылась снова.

— Здравствуйте… — стоит она на пороге, рассматривая вампира. Глаза все также горят красным, но она больше не травмирует себя. — Вы меня помните?

— Что за глупый вопрос? Я не ударялся головой. Сюда иди… — он протянул ей руку, предлагая подойти, — Ну же! Смелее.

Хоуп ступает шаги к нему и сразу обнимает, прижимаясь ближе к мужскому телу. Все-таки это совсем другие чувства.

— Я скучала, — признается шатенка.

— Я думал, что потерял тебя… — произносит он, обнимая ее в ответ. — А ты решила пожить еще… — усмехнулся следом.

— Я не выбирала эту жизнь, но он оставил меня… — она трется щекой о его грудь и после поднимает взгляд. Глаза теряют красноту, и девушка улыбается нежно. — Как еще долго мне ждать вашего возвращения? Кому мне дарить тепло?

— Я могу уйти отсюда в любой момент… Теперь тем более… Просто здесь было спокойнее. Пойдешь со мной? — спрашивает Фаготт.

Младшая смотрит в его глаза, ища ответ, почему он не мог забрать ее раньше, но кивает и ступает шаг назад. Не браться же ей с ним за руки?!

— То есть… Мы можем вернуться домой?..

— Можем… — ответил тот. — Что с руками? — спрашивает, беря ее за руки, и рассматривает их.

— Это из-за крови Лудд Ноа. Он чем-то странным болеет, а у меня симптомы. Не спрашивайте, как произошло так, что его кровь оказалась во мне… — она руки убирает из его рук и прячет их за спину. — Вы не против, если я выпью вашей?

Он хмыкнул носом, а после протянул ей руку, предлагая выпить.

— Или хочешь с шеи? — спрашивает ее.

Девушка кивает и ступает шаг к нему, становясь на носочки. Губами касается его кожи и приоткрывает рот, впиваясь клыками. Три глотка, и Ру отстранилась, выдыхая. Еще несколько раз за неделю его «выпьет» и вылечится от недуга.