Резко голова мужчины поворачивается на девушку, и тот подходит к ней вплотную.

— Одержим?! — спрашивает ее, а после смеётся, — Совсем нет! Мое должно быть со мной, а ты забрала ее! — сжал тот бледную шею и зашипел прямо в губы вампирше: — Если отвечать не будешь… То у тебя есть две минуты, чтобы скрыться от меня… — отпускает тот бледную шею, смотря на пятна, что оставил после себя.

— Ты меня не убьешь… Не из-за какой-то девки… И где она знаю только я… А пока у тебя беды с головой, я тебе точно не скажу, где ее искать! — рычит Ада, смотря на него недовольно, — Барнбас одумайся! Ты опасен для нее!

— К черту… — ответил тот и перевернул стол, а затем и все то, что встречалось ему на пути. — Пошла к черту!

Меньше чем через неделю в поместье оказался только Ремьер. Он осмотрел девиц, что сидели за столом на завтраке, а главу не наблюдал. Прошел наверх и открыл двери его комнаты.

— Ты пропустил зачистку района, и мне пришлось выслушивать о том, какой у меня плохой дружок…

— Пошел к дьяволу… — рыкнул на него Фаготт, делая глоток из бутылки. Ада сидела на краю дивана, побитая, как щенок и что-то заполняла в документах. Он срывался на ней каждый чертов день, почти доводил до второй смерти, но та не раскалывалась. Молчала. И не говорила, где его сокровище.

— Настолько отчаялся уходу той девицы, что срываешься на помощнице? Может, отдашь ее мне? Не люблю, когда мутузят дамочек. А тебе бы грушу боксёрскую купить… — сложил Реми руки у груди, опершись о косяк двери. — Сколько? — спрашивает мужчина о цене.

Ада испуганно посмотрела на Лудда, а потом на Барнбаса. Конечно, тот был зол на нее за самоуправство, но, чтобы ее продать…

— Забирай… Все равно надоела. — ответил тот, достал из стола перстень к ее амулету и бросил другу в ноги. Он ведь обратил Аду… Он подарил ей защиту от солнца, а взамен взял с нее клятву верности, запечатав в украшении. А теперь…

«Просто… отдаст меня?»

Ремьер не гордый, наклониться за перстнем и взмахом руки прикажет Аде встать.

— Встаём, золото. Пора домо-о-ой, — смеётся блондин, а затем на Барнбаса смотрит. — Жалеть будешь… — поджал он губы, а затем вышел из комнаты, не дожидаясь следов Ады позади. Знает же, где стоит автомобиль, умеет двери открывать и молча ехать.

— Ты пал ниже некуда… — произнесла блондинка, поднимаясь с места.

— А ты забрала единственное, что радовало меня в этой жизни… — ответил он и опустил взгляд, таким образом завершая разговор.

Ада вышла из кабинета, спустилась по лестнице, и направилась на выход. Половину пути она молчала.

— Куда ты увез Руби? — спрашивает она у Лудда. Привыкла же к неофициальной речи. А ведь он теперь ее хозяин.

— В укромное место. Не переживай, пока у него звериная фаза, она в безопасности. Как только все уладиться — она вернется.

Мужчина заводит машину и жмёт на педаль газа, везя ту в свое поместье. И снова Аде не жить обычной и спокойной жизнь в особняке с двумя монстрами.

***

— Так… так…

Лудд ходит вокруг потрепанного тела. Многочисленные укусы, ссадины липучие следы, которым прилипала пыль. Он присаживается перед тонкой подстилкой и берет лицо шатенки в руку.

— Нравится… Свобода? — хмыкнул он.

Девушка мотает устало головой. Она не знала, что «укромное место» будет таким ужасным. Изнасилования, питье крови, избиение, чтобы молчала. Ей казалось, что Ада могла ее ненавидеть, и поэтому запихнула сюда.

— Нужно только попросить… И я избавлю тебя от всех твоих проблем. Ведь не сложно верно? Только попросить… — блондин гладит ее щеку, рассматривая перепачканное личико. — Давай… Одно слово…

— Пожалуйста… — говорит девушка дрожащим голосом. Она просто хотела жить с надеждой, что встретит Барнбаса снова, и смерть именно от укуса Лудда старшего могла дать ей эту надежду.

Он хмыкнул довольно, а после положил руки ей на щеки. Поворот, щелчок. Ее тело обмякло в его руках, а после упало на пол без дыхания.

— И что он только в ней нашел? — хлопая в ладоши, произнёс мужчина. Ему то хорошо. Он получил то… Вернее, того, кого хотел. — Все получается как нельзя лучше…

Фаготт был убит горем, когда друг, запыхавшись, приехал с вестью, что нашёл его возлюбленную мёртвой. Он хотел забрать ее, но тот не позволил, увел его раньше, пока тот не устроил кровавое месиво. Под руки и в фургон.

— Я обо всем позабочусь, дружище! А теперь тебе нужно поправиться!

— Открой глаза… Канарейка… — произносит мужской голос в приказном тоне. Да, сначала Ремьер и правда хотел избавиться от девчонки, но решив, что из нее выйдет неплохой рычаг давления, «даровал» ей новую жизнь. Все же она не виновата, что так похожа на ту женщину из далекого прошлого. Еще бы Барнбас помнил о том, кого убил…

Тело покрывала неудержимая слабость, словно она решила решила заняться спортом. Руки дрожали от холода, а сердце словно потеряло ритмичность своих ударов. Это был ее собственный представительный финт перед конечностью? Ремьер Лудд — это ее кошмар перед смертью, или она осталась жива?

— Ты же… Говорил, что убьешь… — смотрит она на него сквозь полуприкрытые ресницы, что дрожали.

— Передумал… — произнёс он, — Ещё сослужишь мне службу… Только теперь в теле тех, от кого так трепетала от страха… — добавил он с усмешкой.

Тело Руби лежало на мягкой постели в комнате с плотными решетками, покрытыми чем-то блестящим. Очевидно, чтобы не сбежала, как новорождённый.

— Поднимайся… Одевайся и выходи к столу. Нужно утолить твой голод, пока не начала бросаться на все подряд.

Она дождалась, когда мужчина выйдет, и переоделась в другую одежду. Тоже какая-то форма, но более закрытая. Волосы снова завязаны бантом, будто у вампиров какой-то фетиш на такие украшения. С губ срывается тихий вздох.

Шатенка вышла из выделенной комнаты в мрачный темноватый коридор, украшенный тусклыми бра и дорогими картинами, спустилась по лестнице, идя на голос своего обратителя, и уселась за стол. Однако, того тут не оказалось. Только посуда перед ней.

Она посмотрела на бокал перед собой. Манящая красная жидкость заставляла слюни выделяться в ротовой полости, но и тот старый человеческий разум говорил, что это что-то мерзкое и в жизни она это не выпьет.

Ада вышла со стороны кухни со стаканчиком непроливайкой, однотонного цвета и поставила перед ней.

— Если перелить сюда… Будет не так противно. — говорит та довольно равнодушно. Снова они вместе. Изменился только дом и хозяин.

Шатенка поворачивает голову, увидев перед собой красивую руку, что была знакомой.

— Ты мне кажешься? — девушка пальцем касается живота у ее лица, после руки и перед той машет ладонью, чтобы проверить мираж она или нет. На мертвенных губах, выкрашенных в бардовым, потому что новый хозяин так любит, мелькнула тень улыбки. На девушке одежда, почти ничем не отличающаяся от той, что на Хоуп.

— Не кажусь… Тебе надо поесть…

Младшая ту слушает и переливает из бокала жидкость в выданную емкость. Ждать больше не было сил, хотелось быстрее отпить крови.

Ру жадно осушила стакан, выпивая жидкость залпом. Клыки тут же показались, и девушка облизнулась, вытирая рукой губы.

— Черт… Это… Хорошо, — прикрыв глаза, молвит шатенка, — Как ты здесь оказалась? — спрашивает она тихо, хоть и рядом никого не наблюдалось. Хотелось узнать, что сподвигло старшую закинуть ее сюда, да и как она попала вслед за ней.

— Подарили… — произнесла она, — Не бери в голову. Будем считать, что я расплатилась за свою ошибку…

— Скажи честно… Ты знала, что со мной будут делать и где? — глаза Хоуп были пустыми, темнее, чем тот янтарный цвет. Совсем безжизненные. Но был какой — то проблеск надежды на то, что Ада все же не злодей в этой истории.

— Ого! Ада! Неужели я слышу нотки обвинений в твой адрес? — Лудд старший появился в дверном проеме с бокалом янтарной жидкости в руке, разодетый как граф, — Надо же! Так хотела всем помочь! А в итоге один вышвырнул, как ненужный хлам… Вторая считает, что ее пытали по твоей вине…