— Если не уберешь руки, мне придётся его порвать… — предупредил он ее.
— Но я не хочу… — смотрит она на него жалобно и рук не убирает. Ей-то чего за этот шелк переживать? Но как ее тянет, как же ее нутро желает этого вампира, а мозг только о Барнбасе думает. Ее будто разорвет сейчас.
Ким отпускает ткань, где держал пальцами, и перекладывает руки ей на бедра, скользя выше. Он-то чувствует, что она хочет. Да и самому бы не мешало спустить пар. С Адой слишком просто. Она делает, что скажут.
Руби издает странные звуки, ерзая и извиваясь под вампиром. Благо она была в белье, и не было особо видно блестящих следов на коже от выделений. Она руки на ладони Ремьера кладет, словно остановить хочет, но только сжимает своими пальцами его.
Он продолжает вести так вместе с ней, пока не задирает платье. А вот тут уже точно что-то новенькое! Вместо того, чтобы грубо овладеть ей, Лудд опускается вниз корпусом, устраиваясь между ее ног и оставляет поцелуй на животе. Ещё один ниже. И ещё.
— О-остановись, пока не поздно… — зачем-то говорит она ему. Мурашки по телу бегут как тогда, с Фаготтом. Сердце уже не так сильно барабанит стенки груди, но что-то определенно прощупывается.
— Не хочу… И не буду… — отвечает он ей ее же словами, цепляет трусики зубами и тянет вниз, оголяя ее сокровенное. Рукой помогает себе, разрывает ткань в области соединений так, что белье теперь повисло на одной ножке.
Раздвинув ножки пошире, Лудд проходится влажным языком промеж, снизу-вверх, собирая ее влагу кончиком языка.
Алые глаза лезут на лоб, становясь теперь уже красными до конца. Девушка смотрит на макушку вампира и поверить не может, что он это делает.
— Ты… Мхм… — она кривится, тут же стонет. Столько эмоций испытывает, что совладать собой невозможно.
Снова хмыканье, но теперь он перехватывает ее руками под ягодицами, подтаскивает к себе, причмокивая губами снаружи чувствительный шарик.
— М! — закрывает она глаза и хватается за подушку, сжимая его бедрами, — Да чтоб тебя! — отталкивается она от матраса, пытаясь к изголовью кровати подтянуться.
Лудд недовольно рыкнул, подтянул ее снова и вошел внутрь языком, чуть втягивая нежную кожу губами.
— Ах! — у того на самом деле язык длинный. Не только им болтать горазд. — Пожалуйста, остановись… — хнычет она, но как только тот цепляет комочек нервов, девушка дёргается и чувствует, что вот-вот закончит. А так не хотелось ему показывать, что ей приятно…
Реми не останавливается, он имеет ее языком то внутри, то снаружи, кончиком вырисовывая какие-то узоры и, когда близка, снова входит языком внутрь. Влажная вся. А ему нравится ее вкус.
— Ах… — выдыхает она шумно и дрожит, спазмируя стенками кончик его языка. Ужасно стыдно перед Барни. Она не должна была думать о том, что Ремьер может ее довести. Именно эти мысли и помогли прийти к разрядке настолько быстро.
Собрав все, что выделилось, до капли, Лудд отстранился, облизывая губы, а после расстегнул ремень брюк. Она что, правда думала, что это все?
Девушка приоткрывает один глаз, приподнимаясь на локтях и ножки сжимает, когда разувидела сквозь мутную пелену его образ.
— Нет-нет… — неловко та улыбается и начинает дрожать, — Это… Все… — девушка скидывает с себя тряпку, а по-другому нижнее белье уже нельзя назвать, и скатывается с кровати, залезая под нее. Не полезет же он в пыль, этот аккуратист.
— Не заставляй меня будить Аду… Вылезай добровольно… — произнес вампир, смотря в сторону пола.
— Нет. Я же знаю, что ты не залезешь. Буду здесь… — скрутилась девушка калачиком и закрыла голову руками.
— С чего ты так в этом уверена? — спрашивает он, свисая с края кровати, заглядывая внутрь, — Под кроватью… Пожалуй, я еще не пробовал…
— Что? — вылезает она из защиты из рук и лезет к другому краю, чтобы быть подальше от него. — Грёбаный мужлан… Тебе только это и нужно… Монстр ты, понял?!
— Я и не отрицал… Давай… Ты первая начала это. Не я.
— Я ничего не начинала! Ты знал, что из-за этой вашей связи такое случается! Так что ты это начал, идиот! — она нащупала какой-то носок, или тряпку, и кинула в него.
Лудд моргнул недовольно, а потом опустился еще чуть ниже, хватая девушку за руку, и потянул на себя. Она хватается за железную подставку посередине кровати, лёжа на животе. Если будет тянуть, то попросту не сможет вытянуть. Или же, если он и правда монстр, то потянет девушку так, что она ее отломает.
— Вот видишь! Все против тебя!
— Отпускай… Довольно игр! — рычит тот недовольно.
— А что? Убьешь? Давай! Я буду держаться, а ты убивай! Ну? Чего медлишь?! — брыкается Руби. Выводит его только так, чтобы понял, что она его на самом деле раздражает, а не влечет.
Ремьер отпустил ее руку, а после поднялся с кровати. Стоит, тишина. А после постель просто поднимается в воздух, встав на ребро.
— И что теперь?
— Ты отстанешь от меня или нет?! — до сих пор держится она за ту железную палку и хмурится. Розовая ткань уже вся в пыли и грязи, бедра девушки тоже серые, руки.
— Я приказываю встать… — произнес он, сверкнув глазами.
И девушка встаёт от его воздействия. Такое странное чувство, когда кто-то внутри тебя кричит «нет», а тело подчиняется командам. Шатенка стоит как кукла на витрине и смотрит на мужчину. Только глаза двигаются и моргают.
«Он же не…. Сейчас прямо возьмет и овладеет мной?» — паника подступала к горлу. Хотелось кричать. Он указал ей взглядом куда встать и, когда та отошла, поставил кровать на место. Настроение игривости абсолютно пропало.
— Иди в ванную… Отмойся. И спать… — холодно произнес Лудд.
Шатенка выдохнула и сразу смылась в ванную. Только уселась в воду и начался этот мучительный процесс уничтожения себя. Она руки резала, царапала себя и рычала как собака, не выходя из воды ещё очень долгое время.
Ремьер постоял в ее комнате с минуту, а после удалился к себе.
Тэхён все слышал и слушал дальше, стоя у себя в комнате. Сегодня Ремьер не вернётся, он очень зол и сорвётся на ком-нибудь из клуба в центре города. А тем временем Тэхён проведает Аду с пакетиком прохладной крови.
«Все как нельзя удачно!» — ехидно хмыкнул тот.
Глава 24
— Как самочувствие? Должно было попустить, — закрывает вампир двери и подносит девушке «пищу».
— Почему ей становится хуже? — спрашивает она про младшую.
— О себе думай, — вставляет он в пакетик резиновую прозрачную трубочку и усаживается без позволения на край девичьей кровати.
— Я задала вопрос… — произносит она, игнорируя пищу.
— Потому что она новорожденная, — спокойно отвечает ей Лудд и делает глоток из трубочки, — Держи. И пей.
— И? Насколько хуже ей может стать? — задает та вопрос, принимая стакан, но не делая глотка.
— Не знаю. Ей нужна кровь Барнбаса и только. Он… Как бы это сказать? Сможет излечить. Ремьер ей не в помощь, собственно, как и я. Ты, так тем более, потому что это вирус, как обычная болезнь. Но Руби не настолько окрепшая, чтобы вынести этот «грипп». Ты просила помочь тебе, но никак не ей. Конечно, я говорил, что выведу вас обоих, но чем — то нужно жертвовать.
— Ты… — она смотрит на него холодно, а после бросает стакан тому в лицо и, подскочив на месте, направляется прочь к двери. Такого удара в спину она не представляла.
— Ада! — рычит Ноа и идёт за ней, хватая за руку. — Не глупи, капелька… Если она нужна Реми, что он что-нибудь придумает, но я тебе сейчас снова говорю, что тебе стоит думать только о себе, ясно?!
— Я просила узнать, где Барнбас! Я просила помогать мне? Просила спасать откуда-то?! — прикрикнула она на него, держа слезы в глазах, — Она оказалась здесь, потому что я слепо поверила твоему брату, который уверял меня, что может ее спасти, а в итоге что? Отпусти меня!
— Чтобы увидеться с Барнбасом, — сжимает он ее руку крепче, — я должен выпульнуть вас отсюда, чтобы спрятать на другой территории. Ваша болезнь может сыграть нам на руку, понимаешь? От того, что я скажу, где он есть — ничего не изменится.