— Не кажется ли вам, господа и святые отцы, что наша беседа зашла не совсем в те эмпиреи? С момента моего возвращения прошло уже не один день и не она неделя, а церковь, которая причислила меня к лику усопших делает вид, что я всё ещё мёртв, вам не кажется, что с мертвецами не разговаривают[42]? За это время не последовало никакой реакции от матушки-церкви. Хорошо, что хоть заупокойные по мне служить перестали, да поминать меня всуе…

Эта речь не пришлась нестриженым по нраву.

— Мы в тайне всегда молились за ваше спасение. Государь. — брякнул патриарх, на этот раз явно не подумав. Ибо прозвучало это примерно так: а вы знаете, как храбро на кухне шепотом мы боролись против советской власти? Позиция так себе. Увидев мою багровеющую физиономию, старик сообразил, что завернул куда-то не туда разговор, и постарался исправить ситуацию.

— К сожалению, некоторые служители церкви действительно подались влиянию Сатаны и совершили неблаговидные поступки, введя Святую и апостольскую церковь в заблуждение. Мы проводили свое расследование, к сожалению, не могли привлечь для этого достаточно сил и средств.

И на столе образовались несколько листков бумаги, которые я прочитал. Вот только числа на протоколах стояли этого года! Интересно монахи выплясывают!

— Скажи, отче, а почему эти протоколы подписаны этим годом?

Ответ дал Желобовский.

— Прискорбно сие, но расследование мы начали, как только появились слухи о твоем возвращении, государь, до того времени Святая церковь пребывала в неведении.

А вот тут моё мнение о разведке церкви упала до нулевой отметки.

— И что же? В свете этих сведений? — решил я подтолкнуть обтекаемую речь моих визави к чему-то более существенному.

— Государь, к сожалению, в руководстве церкви нет единодушия относительно того. какие обряды необходимо провести, чтобы считать вас снова живым и признанным государем. — сообщил мне патриарх, уставившись глазами в пол.

— Большая часть склоняется к необходимости новой коронации, как это сделал Ричард Львиное Сердце по возвращению из плена. — добавил пресвитер армии и флота.

— В плену Ричард дал оммаж[43] императору Священной Римской империи, чем поставил себя в роль вассала. Новая коронация освободила его от этой клятвы. Я никому никаких клятв в плену не давал!

— Но тогда мы сталкиваемся с непреодолимым препятствием, думаю, для его решения необходимо собрать Собор и решить всем собранием духовных лиц империи, что делать с этим вопросом. — в раздумьях пробормотал первый патриарх нового времени, кажется, что пора выбрать второго.

— А вам не кажется, святые отцы, что вы слишком зарвались. Думаете, что от вашего решения будет всё зависеть? Так Собор может и патриарха переизбрать, раз такое дело. Выберет того, кто будет думать на пару недель быстрее! — это неожиданно взорвался Сандро, долгое время пребывая статистом при нашей беседе. — Может быть, церкви тоже надо покаяться в своих грехах? В первую очередь в грехе гордыни! Ибо этот грех один из семи смертных грехов? Что скажете, святые отцы?

— Не называй нас так, император-соправитель! Мы не святые! — с обидой пробубнил отец Александр, ага, такое обращение как к католическим священникам его явно задело.

— И? — Сандро выглядел до крайности раздраженным, я же ему замечаний не делал, ибо нестриженные такое отношение заслужили.

— Завтра в патриарших палатах соберутся все митрополиты и архиепископы земли русской. «Решим этот вопрос своим малым собором», —сообщил, наконец-то Феогност, при этом выражение его лица было, как будто он сжевал половину лимона целиком.

— Теперь по поводу сына. По законам земным Николай заслуживает смерти, ибо деяния его должны были привести не только к моей гибели, но и к более тяжким бедам для державы нашей. Но подобно царю Соломону, я скажу, что и я считаю себя правым, в желании сохранить жизнь Николаю. Если он умрёт, то сердце Императрицы не выдержит, а её ухода не выдержу я. А посему, прошу одного: заприте Николая в монастыре навечно.

Вообще-то такой вариант решения проблемы, как весьма вероятный, Академик оговаривал с Полковниковым сразу после успешного завершения спасательной операции. Оба прожжённых циника и прагматика прекрасно понимали, что чудом оставшийся в живых Император никогда не даст согласия на то, чтобы его старший сын, если не организовавший, то однозначно возглавивший путч, лишился жизни. А потом в две головы и четыре руки разработали схемку, по которой Бимбо смог бы сохранить свою никчемную (на данный момент) жизнь.

Сандро, как мы и договаривались, выступил в роли «адвоката дьявола»:

— Батюшка, святые отцы, как истинный православный человек я так же считаю, что лишение жизни — это крайняя и исключительная мера. Но как государь, на плечи которого вопреки его желанию легло бремя власти, обязан высказать обеспокоенность за безопасность Империи. Прошу простить меня за эти слова, но как говорят в народе: «клобук монашеский не гвоздями прибит». Николай, помещённый в монастырь, станет центром притяжения врагов внешних и внутренних, которые не замедлят объявить или назначить вождём будущих мятежей. Ему могут попытаться устроить побег и даже выкрасть против его воли. Мне кажется, что одной некоронованной царицы Долгорукой с её бастардом более чем достаточно, зачем нам ещё усиливать наших противников. И когда взорвётся сия мина с часовым механизмом никто из нас не может предсказать, но не считаться с этой угрозой никак нельзя.

— И что ты предлагаешь, сын мой? — прямо спросил патриарх. Как разрешить сей парадокс: казнить нельзя помиловать? Где поставить запятую?

— Отче, еще в детстве на Кавказе, я услышал обрывки разговора, который вёл мой отец со своими офицерами о неких проблемах, которые периодически создают местные многочисленные князья. Я хорошо запомнил вот эти слова: «кто нам мешает, тот нам и поможет».

— И как же нам может помочь Николай? — последовала реакция патриарха, который прекрасно разобрался в сей аллегории.

— Представьте, что после изъявления желания искупить свои грехи, Николай принимает постриг и по официальной информации местом его пребывания назначается одна из мужских обителей в Крыму, к примеру — Балаклавский Свято-Георгиевский монастырь. Как известно, британцы традиционно пытаются проводить свои тайные операции в сем регионе. Да и Турецкая империя до сих пор не смирилась с потерей земель Тавриды и имеет обширную агентуру среди татарского населения. Я думаю, что нам вполне по силам подобрать надёжного человека, имеющего внешнее сходство с бывшим Великим Князем. А далее, начинается ловля на живца. Истинный же Николай, найдёт покой и умиротворение, скажем в Спасо-Преображенском Соловецком монастыре.

После недолгого обсуждения дискуссия по всем вопросам завершилась. Но впереди ждал еще долгий день со множеством встреч и событий.

Лондон. Букингемский дворец.

18 января 1890 года

Отвратительная лондонская зима никогда и никому еще не прибавляла настроения. Но его королевскому величеству, Эдуарду VII на погоду было наплевать — и без этого повода для отвратительного настроения было предостаточно. Всё началось с ужасных новостей из России: император Михаил вернулся! Чёрт подери! Нерешительность — это наша беда! Надо было приказать его устранить, сразу же, ибо нет человека — нет и проблемы. И плевать на все требования этого русского принца Николая. А так — мы пытались поступить с ним, как с Наполеоном, медленно, но верно травить. Поначалу судя по докладам врача экспедиции это давало нужные результаты, но… Всё полетело в тартарары. Михаил вернулся и теперь это было весьма неприятно, Россия снова становилась костью в горле. Британия только подошла к полному перевооружению своего флота, стараясь осуществить эту важную работу в режиме максимально возможной экономии, и вот тебе на… Правда, в манифесте император России не сказал, кто держал его в плену, но те решения Москвы, что последовали через день явно указывали на Лондон. Яснее некуда. Шестнадцатого произошли одновременно два неприятных события: государь-соправитель Александр издал указ с обвинениями подданных Великобритании в захвате и удержании в плену Михаила. Была запрещена торговля с Британией, а также проход кораблей под ее флагом через Суэцкий канал. Собственность британских подданных в России подлежала конфискации. И ещё… пропал посол в России Роберт Бёрнет Давид Мориер. Он был найден вечером того же дня в какой-то дешевой таверне Санкт-Петербурга мёртвым, был убит ударом табакерки в висок. Орудие преступления находилось рядом с телом и его никто не тронул! Настоящее чудо! Официальное заключения врача гласило, что Мориер умер от апоплексического удара табакеркой в висок. Ничем иным, как издевательским намеком это не могло быть!