Смысла отпираться не было. Мы с самого первого дня слышали: «Капитан знает всё, что творится на его корабле!» Наш инструктор и был нашим капитаном. Да и не особо я следы скрывала. Не думала, что кому-то будет до этого дело. Я начала про себя отсчёт последних секунд в Академии и сделала шаг вперёд. Десять.

— Я отключила регистратор, — девять.

— Зачем? — восемь. Инструктор встал передо мной. Я смотрела на верхнюю пуговицу его мундира.

— Перепутала провода, — семь.

— А Баттерфольд? — шесть.

— Это не я, — пять. Жалкая попытка оттянуть неизбежное, но ведь это, действительно, не я.

— Она б его хоть закопала, — гоготнул Пенкин. Четыре.

— Мы в космосе, дурак, — шёпотом осадил его кто-то из товарищей. Три.

Мы, действительно, были в космосе. Не в глубоком, конечно. Так на орбите одной из непригодных для жизни планет нашей системы. Это чтобы никто не мог сбежать вниз, чтобы мы прочувствовали, как жесток и неприветлив космос. Так это описывал наш Инструктор. Но когда до родного дома пара дней пути — по мне, что это за космос?

— Я капитан этого корабля, — два. — И я знаю всё, — один, — что на нём происходит. — Ноль. Сейчас меня исключат. — Кадет Пенкин, Вы отчислены за убийство беззащитного животного.

— Я? Почему я? Она же призналась, — заныл Пенкин.

— Да, почему он? — послышались голоса его товарищей.

Инструктор сделал шаг к Пенкину и повторил:

— Я — капитан этого корабля, и я знаю всё, что на нём происходит. У кого-то есть ещё вопросы? — друзья Пенкина замолчали. Я слышала тяжёлые шаги Пенкина у меня за спиной. Шаг назад, поворот, шаг, другой, третий. Кадет Пенкин перестал быть кадетом. Скоро звук его шагов стих в дали коридора.

Инструктор вернулся ко мне. Я снова уставилась в верхнюю пуговицу его мундира.

— Баттерфольды водятся только на спутнике планеты К-10, — строго произнёс инструктор, стоя передо мной. — Кадет Искар, в наказание Вы отправляетесь на транспортной шлюпке одна на спутник К-10, и без нового Баттерфольда не возвращайтесь!

— Будет исполнено!

Через несколько минут я уже была в шлюпке. Впервые я летела через пространство одна! Через несколько дней я была на спутнике планеты К-10. Самая неприятная планета в нашей системе, и спутник ей под стать. Но я справилась, и через неделю привезла инструктору двух Баттерфольдов. Кстати, он до сих пор их разводит и выгодно продаёт малышей. Возможно, единственный во всей Вселенной.

Я улыбнулась воспоминаниям: каждый раз инструктор присылал мне фотографии новорожденных малышей, а затем перевод за продажу одного из них.

— Ты очень сильная и достойна лучшего, — тихо сказал Эмиль.

Я смотрела на лебедя и думала, что именно это сказал мне инструктор, когда я вернулась. И ещё кое-то сказал. Ведь попросила меня не соседка, а друг Пенкина. Звезда Академии, сын одного из министров. И просто парень, который мне очень нравился. Стоя тогда перед всеми и отсчитывая, как я думала, последние секунды в Академии, я понимала, кто реально меня подставил.

— Ты лучшая и никто никогда тебе этого не простит, — сказал инструктор, вручая мне направление на мой первый корабль на год раньше всех моих однокурсников. — Особенно мужчины.

Я посмотрела на Эмиля. Он улыбался, но глубоко в глазах была печаль, будто он знал, что я утаила самое главное. Хотя возможно, это была просто игра тени и света. Я встряхнула головой и усмехнулась:

— Ну, если я достойна лучшего, то ты сегодня всю ночь дежуришь, а я сплю.

Эмиль даже не пошевелился, продолжая смотреть мне в глаза. Я встала, разрывая контакт взглядов и направилась к двери.

— Любовь, — позвал он меня, когда я почти вышла. Я обернулась. — Мы все всегда утаиваем самое главное.

Я пожала плечами и ушла спать.

Следующие дни пролетели незаметно. Я с упоением погрузилась в работу. Конкретные действия всегда помогали мне против пустого беспокойства. А сейчас я знала, что и для чего я делала!

Иногда во время работы я ловила на себе задумчивый взгляд карих глаз, но Эмиль всегда делал вид, что просто задумался. Он честно помогал мне, как мог: что-то подержать или подать. Но, главное, он следил за тем, чтобы я соблюдала режим дня: вовремя ела и отдыхала.

— Ты напоминаешь мне Няню, — призналась я, когда Эмиль в очередной раз чуть ли не силой потащил меня вечером на ужин. — Иногда, мне казалось, она была готова даже в Академию приехать, чтобы там следить за мной. — Я дунула на падающую в глаза прядь волос: руки были перепачканы в машинном масле. Но она упрямо вернулась назад.

— Я из собственного опыта знаю, что ничем хорошим работа без отдыха не заканчивается, — Эмиль аккуратно убрал короткую прядь моих рыжих волос за ухо. — Я такой же, когда занят решением очередной научной задачи. Мама присылала за мной парочку крепких охранников. — Он улыбнулся мне, а затем подтолкнул к ванной: — У тебя пять минут, а затем я жду тебя на кухне.

И мне совсем не захотелось с ним спорить.

По вечерам Эмиль рассказывал мне про свой мир, про пары, которые живут много лет вместе. Правда, перекос в количестве мужчин делал это счастье доступным не всем. Тем вечером Эмиль рассказал, что собирался вступить в Братство Одиноких Учёных: сообщество мужчин, сознательно отказавшихся от отношений, и посвятивших себя науке.

— Воздерживаться от отношений до тридцати, получить одобрение на свои труды от трёх членов Братства и рекомендацию на вступление, — перечислил Эмиль. — Одобрения у меня были и даже рекомендация. Мне оставалось дождаться тридцатилетия, — с тоской закончил он.

— Тогда предлагаю расстаться, как только доберёмся до обитаемого сектора. Ты станешь Одиноким Учёным, я — капитаном межгалактического крейсера. И мы забудем о нашем знакомстве.

— Нет, — покачал головой Эмиль. — Я не могу подвести свой народ. — Его лицо стало серьёзным. — Уверен, в нас стрелял один из моих старших братьев. Он ещё не стал правителем, но уже готов уничтожить часть своего народа ради власти. Спокойно стоять в стороне я теперь не смогу. Ты — мой шанс не допустить гражданской войны на родной планете и гарантия того, что убийца не станет правителем.

— А мои желания не имеют значения? — вспылила я.

— Имеют, — Эмиль смотрел на меня спокойно и уверенно. — Я подарю тебе корабль, когда нашим детям не будет угрожать опасность.

— Мне не нужен корабль, как подарок. Я сама заслужила должность помощника капитана, и я стала бы капитаном, если бы не ты!

— Любовь, — примирительно сказал Эмиль, — мне кажется, сейчас не лучшее время для обсуждения этих проблем.

— Конечно, Ваше Высочество, — мужчина сжал зубы от этого обращения, — сейчас важно приступить к ночному дежурству. Хороших снов!

Я резко встала, на выходе подхватила оружие и вышла из корабля. В ту ночь я, наконец, добралась до кома. Теперь он автоматически связывался и оставлял сообщения на любом подходящем устройстве. Осталось попасть в исследованный сектор. И пусть эта область находилась под контролем Альянса Веги, наши всё могли получить сигнал.

Днём я торопилась, как могла. А вечера мы проводили в молчании. Наконец, переделка дипломатического корабля завершилась. Теперь это точно был полноценный корабль с гипердвигателем, а не транспортная шлюпка. Оставалось сделать расчёты.

Эмиль молча наблюдал за построением траекторий и графиком расхода топлива. А я раз за разом оказывалась слишком далеко от ближайшей станции, где могли бы услышать наш сигнал, а топливо по расчётам у нас заканчивалось.

— А если использовать шлюпку профессора? — вдруг предложил Эмиль.

— Мы не сможем улететь на ней далеко.

— А нам и не надо. Мы можем использовать её как дополнительную ёмкость для топлива.

— Шлюпка тоже имеет вес, и на прыжки нужно будет больше топлива. Хотя… Надо считать, — я начала вводить новые данные. Кажется, может получиться.

Наш корабль стоял у пещеры-дока профессора. Металлические бока отражали закатные лучи местного солнца. Шлюпка профессора была пристыкована и наполнена топливом. Птицы тихо вели свои вечерние разговоры в роще рядом.