— Госпожа Лю, — в библиотеку вошёл мужчина, которого мне рекомендовала Оливия, — вам чем-то помочь?

— Нет, Генри, просто не спалось, — ответила я, выключая компьютер. — А Алиф показал мне такую интересную программу со звёздами.

— Я слышал, что вы плохо перенесли полёт.

— Ну, полёт это одно, а смотреть на нарисованные звёзды другое. От этого не мутит.

— В северной башне стоит телескоп. Могу вас проводить.

— Нет, нет, наверное, я пойду к себе, — и я поспешила выйти из библиотеки.

Полярная Звезда подери! Двойные звёзды — редкое явление, а тут сразу две такие системы! Надо как-то сузить поиск.

Архипелаг Триммоди! Пришла в голову мысль, и я даже остановилась. Не вернуться ли? Но потом тряхнула головой и решила, что лучше всё же вернуться к себе.

По пути вспомнила своё состояние, когда очнулась в каюте. Навряд ли, я была без сознания дольше суток. Надо снова пробраться в библиотеку и добавить область, куда за сутки мог долететь «Ястреб» от Архипелага Триммоди.

С этой мыслью я легла в постель и уснула.

С утра кружилась голова: давно я так не высыпалась. А от близости моего жениха тошнило. Завтрак прошёл в тишине, а сразу после него начали прибывать гости.

Я была в таком состоянии, что идеально исполняла отведённую мне Аббасом роль. Все обряды на свежем воздухе прошли как в тумане. Люди, окружавшие меня, казались серой массой. Я отвечала на приветствия и улыбалась. Я с трудом следила за разговорами, которые вёл мой «жених».

Наконец, мы отправились на обед. В помещении мне стало ещё хуже. Запахи усилились, а гул голосов нестерпимо атаковал мою голову. В какой-то момент шум в ушах стал нестерпим, и я, наплевав на все правила, прервала разговор Аббаса и его очередного собеседника:

— Милый, мне надо… — дальше мир заволокло чернотой, и я потеряла сознание.

Очнулась я от укола. Вздрогнула и почувствовала, что одну мою руку кто-то удерживал, а ворот платья расстёгивал. Свободной рукой я перехватила тонкое запястье у своей шеи и открыла глаза. Надо мной склонилась Оливия, а руку удерживал незнакомый мужчина, который брал из неё кровь. Правда, он почти тут же отпустил меня.

— Как только результаты будут готовы, — сказал он Оливии, убирая пробирку в специальный ящик.

— Со мной всё хорошо, — сказала я и отпустила руку Оливии.

Она отступила, смотря в распахнутый ворот. Я тут же прикрыла его рукой. Выдохнула: кажется, кулон не был виден. Я поспешно застёгивала пуговицы и оглядывалась. Я лежала на диванчике в небольшой уютной комнате. Кроме дивана тут была пара кресел, небольшой столик и туалетный столик с зеркалом и разными скляночками.

— Лю, ты потеряла сознание в зале, — спокойно сказала Оливия, потирая запястье. — Доктор Бурхан взял кровь на анализ. Возможно, твой иммунитет среагировал на незнакомый вирус или…

— Ма, — в комнату ворвался Аббас, — я позвал Вэл, она поможет Лю, а тебе надо вернуться к гостям.

Оливия кивнула и вышла через неприметную дверь напротив той, в которую ворвался Аббас. По звукам, которые оттуда донеслись, я предположила, что дверь ведёт прямо в зал, где гости ждали обед. Доктор Бурхан пропустил в комнату Вэл и вышел, видимо, в коридор.

— Обморок не вписывался в мои планы, — резко бросил Аббас. — Моя жена должна быть сильной и здоровой, чтобы родить таких же наследников.

Я промолчала.

— Вэл отведёт тебя в комнату и проследит, чтобы ты хорошо отдохнула. А мне тоже надо возвращаться к гостям.

Аббас прошёл через комнату и вышел в дверь, ведущую в зал. Я аккуратно села, а затем и встала. Вэл открыла дверь, которая, действительно, вела в коридор. Скоро я лежала на своей кровати.

Обед и ужин мне подали в комнату. Я не могла не воспользоваться возможностью и спрятала вилку. Она явно была лучшим оружием, чем тупой столовый нож.

Вэл не надоедала мне, но и не покидала гостиную. Вечером туда принесли небольшую переносную кровать: ночевать она так же осталась у меня. Попытку ещё раз добраться до библиотеки пришлось отложить.

Утром Аббас зашёл за мной, чтобы отвести на завтрак.

— Часть близких родственников остались до свадьбы, — по пути предупредил он меня.

И правда, в столовой прибавилось стульев и людей. Но мы по-прежнему сидели рядом со столом Оливии и Джаварда, а Карим подкладывал мне в тарелку то, что считал самым вкусным.

Когда Аббас проводил меня до комнаты, я приготовилась к ещё одному дню в комнате в компании Вэл, но через полчаса раздался стук в дверь.

— Её величество Оливия приглашает госпожу Лю на прогулку в сад, — на пороге стоял Генри. — Одну, — добавил он, когда Вэл поднялась с дивана и последовала за мной. Женщина недовольно сжала губы, но села обратно.

Генри проводил меня в ту часть сада, куда мы не успели дойти в прошлый раз с Гульназ и Авророй. Здесь были посажены розы самых разных размеров и цветов. А запах я почувствовала, ещё даже не видя их.

В центре розового буйства была небольшая поляна с фонтаном и скамейками. На одной из них меня ждала Оливия. Генри поклонился и ушёл.

Оливия показала мне на другой край своей скамейки, предлагая сесть. Я молча выполнила эту то ли просьбу, то ли приказ.

— Лю, к сожалению, у нас не было времени нормально пообщаться, — начала Оливия. — Может, ты что-то хочешь мне рассказать?

Она явно на что-то намекала, но я никак не могла понять, что Оливия хочет услышать и поэтому просто пожала плечами и улыбнулась.

— Как тебе розы? — внезапно сменила она тему.

— Очень красивые, но запах слишком сильный, — невольно поморщилась я.

— Да, доктор Бурхан говорил, — Оливия замолчала и выжидающе посмотрела на меня.

— У меня космическая гиперосмия? — это побочное явление регулярно встречалось среди тех, кто слишком долго дышит рециркулируемым воздухом на кораблях и станциях. Очень редко оно могло развиться и у пассажиров. — Я очень плохо перенесла полёт, — прикрылась я уже известной ложью, — возможно, это последствия.

— Возможно, — ответила Оливия, вставая. — Предлагаю, не мучить тебя и прогуляться.

Мы не спеша шли по саду, и Оливия рассказывала мне про деревья и цветы, которые мы встречали. Кто и когда посадил их. Оказалось, что большинство из них имели историю, так или иначе связанную с семьёй. Например, яблоневая аллея с одиннадцатью яблонями, посаженными на рождение сыновей.

Наконец, Оливия привела меня большую светлую мастерскую. Тут уже сидели Гульназ и Аврора. Первая усердно накручивала тонкую проволоку на основу, мастеря какое-то украшение. Вторая наблюдала за ней.

— Доброго дня, милые, — поприветствовала Оливия молодых женщин. Гульназ смущённо улыбнулась в ответ, Аврора склонила голову. — Гульназ, покажи, пожалуйста, нашей гостье, что ты делаешь.

Гульназ открыла ладонь и протянула её вверх. У меня перехватило дыхание. Я инстинктивно подняла руку и потрогала через ткань кулон, который подарил мне Эмиль в наш последний вечер. И едва сдержала рвущийся вздох облегчения: на какое-то мгновение мне показалось, что на ладони Гульназ лежит именно он. Но сейчас я ощущала под тканью ставшее дорогим украшение.

21.2

— Перед рождением ребёнка каждая женщина изготавливает для него специальный кулон-медальон, — рассказывала Оливия, скользнув взглядом по моей руке. — Считается, что он защищает ребёнка. Заодно это отличительный знак. У каждого рода свои символы. Поэтому на первый взгляд все медальоны одной семьи одинаковые, но мать всегда отличит, какому сыну принадлежит кулон, — Оливия посмотрела на меня, и я быстро опустила руку, которой накрывала спрятанный под одеждой кулон Эмиля. — Мужчина носит свой медальон до свадьбы. В конце церемонии он передаёт его невесте, как знак принятия в род и как защиту будущих детей. Например, Гульназ, покажи нам, пожалуйста, медальон Карима.

Молодая женщина смущенно улыбнулась и потянула за цепочку у себя на шее. Мгновение и у неё в руке лежала ещё одна копия родового кулона. Почти такой же как и тот, который она делала сама. И очень похожий на тот, что сейчас висел у меня на шее. Но было и важное отличие: кулон Гульназ был украшен двумя лазмитами.