Он понимал, что нужно бежать. Пускай Алонсо уже было не спасти, но пока никто не видел, кто совершил убийство, Дарим имел шанс выйти сухим из воды. Тогда он отложил труп в сторону, поднялся и на негнущихся ногах побрёл к двери. Выйдя в коридор и закрыв за собой дверь, Дарим огляделся и, удостоверившись, что вокруг никого, быстрым шагом направился к выходу. На его благо, страж на входе отошёл покурить, поэтому некому было обратить внимание на студента с окровавленными руками и рваной штаниной.

И вдруг сердце Дарима будто кто-то сильно сжал рукой. Он вспомнил, что оставил на трупе Алонсо кусок своих штанов, что могло послужить уликой против него. Тогда Дарим не выдержал и побежал в ближайший сад. Отыскав там фонтан, он поспешно смыл в нём кровь, а штаны закатал по самые колени, чтобы не было видно отсутствующий кусок ткани. Все движения были скованными, топорными и медленными. Сердце Дарим бешено колотилось, он постоянно невольно оборачивался. Больше всего страха внушали стражи, стоящие на выходе из Академии. Однако оставаться на месте было нельзя.

Дарим быстрым шагом направился к ближайшему выходу. На его счастье, стражи были увлечены разговором друг с другом и не обратили внимания на припозднившегося студента. Покинув Академию, Дарим принялся бежать. На улицах столицы уже никто не мог посчитать бегущего человека подозрительным. Дарим бежал вперёд, ноги буквально сами несли его к дому тёти Сары, а перед глазами застыл образ бездыханного трупа невиновного человека. В этот раз рвотный позыв остановить не удалось. Дарим, изогнувшись и опершись рукой о стену, блевал, параллельно думая о том, как он вообще убил Алонсо. И тут до него дошло. Дуэли Академии. Почти ежедневные сражения, в которых ему приходилось убивать живого человека или умирать самому, пускай и с перерождением. Повторение этого цикла на постоянной основе постепенно стирало грань между реальной опасностью и тренировкой. Именно по этой причине, когда богатым членам знати нужно было выполнить какое-то поручение, подразумевающее взаимодействие с людьми, они обращались к наёмникам или курсантам военных Академий. Королевские рыцари, когда дело касалось применения силы, зачастую сразу убивали потенциального врага, даже не задумываясь. Не задумываясь, потому что уже привыкли так убивать. Потому что убивали сотни и тысячи раз, а если не убивали, то становились убитыми.

Дарим продолжал бежать. Он был не в том состоянии, чтобы следить за дыханием, поэтому уже вскоре у него начало болеть в боку, а лёгкие, отчаянно требуя кислорода, стали жечь горло. Но даже это не могло вынудить Дарима остановиться. Добравшись таким образом до дома тёти Сары, он вдруг остановился и посмотрел в окна. Свечи не горели, а значит, все уже легли спать. Дарим, стараясь не шуметь и изо всех сил скрывая тяжёлое дыхание, поднялся в свою комнату и запер дверь.

Обессиленно сев на кровать, он закрыл лицо руками. Дарим просто сидел так какое-то время. Может пару минут, может час. Время перестало иметь значение. Какая-то его часть (которая отвечала за духовную сохранность, скорее всего) отчаянно твердила, что он защищался и не мог поступить иначе. Но другая, которая трезво оценивала ситуацию, холодно произносила жуткую правду. Алонсо совершенно необязательно было убивать. Более того, этого нельзя было делать. Он был совершенно невиновен, а ещё мог вывести Дарима на целую группу гиен, от которых можно было бы избавиться. Юноша настолько нервничал и не хотел идти на поводу другого человека, что не справился с собой и не смог нанести удар ножом в решающий момент.

Дарим поднял глаза и посмотрел на себя в зеркале. К его ужасу, рядом с его отражением на кровати сидело ещё две фигуры. В одной Дарим легко узнал Алонсо, на опознание второй, куда более громоздкой, ушло больше времени. Это был Бобби, один из подчинённых Ребекки, которого Дарим убил на том самом балу. Трупы смотрели на Дарима безжизненными глазами, на их лицах застыла гримаса предсмертного ужаса. “Получается…” — начал осознавать Дарим. — “Я мог никого не убивать. Ни Бобби, ни Алонсо. Я убил уже двух людей, но оба раза действовал машинально, не задумываясь. Или не машинально?” Мысли отчаянно крутились в голове Дарима.

Прошло уже достаточное количество времени, но галлюцинации всё так и не проходили. Тогда Дарим сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Дыхательные упражнения и попытки отчистить разум от мыслей, пускай и с большим трудом, но со временем принесли свои плоды. Дарим открыл глаза и вновь посмотрел в зеркало. В этот раз в отражении была только одна фигура и она принадлежала смотрящему. Дарим вдруг обратил внимание на растущий по комнате луч света. Утро уже вступило в свои права, знаменуя начало нового дня. Нужно было вставать и собираться в Академию. Дарим поднялся, отчего у него заложило уши и потемнело в глазах. Шатаясь, он подошёл ближе к зеркалу и внимательно посмотрел себе же в глаза.

— Кукловод, да? — спросил Дарим у самого себя. — Без понятия кто ты и зачем тебе это, но ты уже труп. А если выясниться, что Ника тоже убил ты, я сделаю всё возможное, чтобы твоя смерть оказалась как можно более мучительной и долгой.

Дарим начал вновь собираться в Академию, надевая запасные штаны. Нужно было рассказать о произошедшем остальным. Оставалось только решить, сказать им всё как есть, или немного видоизменить действительность, чтобы не делать себя убийцей в глазах близких ему людей. А ещё, он вдруг вспомнил одного отличного кандидата для помощи в истреблении гиен. Прибыв в Академию пораньше, Дарим, отперев дверь ключом, вошёл в свою комнату в общежитии и застал Ривера, собирающегося на учёбу.

Ривер обернулся и увидел своего соседа, стоящего на пороге. Дарим поздоровался, вошёл внутрь, снял и повесил своё пальто.

— Какими судьбами в нашу скромную обитель? — Ривер поправлял рубашку, смотря в зеркало.

— Скажи, Ривер, — начал Дарим, — ты в курсе о гиенах и львах?

Ривер повернулся и внимательно посмотрел на Дарима, после чего вернулся к зеркалу, начал надевать бабочку и ответил:

— Да, просвещён в этом вопросе.

— Не хочешь вступить в группу львов?

Ривер ответил не сразу, некоторая время молча поправляя бабочку.

— У тебя есть своя группа?

— Да, — Дарим кивнул. — И ты отличный кандидат на вступление туда. Ты как никто другой знаешь, на какие ужасы способны гиены, пользуясь своей безнаказанностью.

— Очень заманчивое предложение, мой друг. Но мне интересно, с чего ты взял, что после всего увиденного я не начал больше бояться за свою жизнь и не решил держаться от гиен подальше?

— Ты не такой человек, — подумав, ответил Дарим. — Может ты и не вступил бы к нам из чувства справедливости и желания защищать слабых, но ты точно не сможешь простить Ребекке то, как она обошлась с тобой. Я знаю, что ты хочешь отомстить. И мы ей отомстим, пускай и не в ближайшем будущем.

Ривер закончил свои приготовления и со вздохом ответил:

— Ты невероятно наивен. В большинстве подобных ситуаций тебя бы ждал отказ, но не в этот раз. Ты прав, у меня с Ребеккой личные счёты с того балла, поэтому я присоединюсь к вам. Надеюсь, у вас есть план действий.

— Есть, — в голосе Дарима звучала твёрдость многовекового каменистого утёса.

После этого разговора молодые люди побеседовали ещё некоторое время и отправились на учёбу. Ожидаемо, не было никаких известий об убийстве Алонсо, не было перешёптываний среди студентов, не ходили усиленные патрули стражей. Такой расклад вещей больше не пугал так сильно, как на первом курсе, но оставался крайне неприятным фактом.

К своему удивлению, Дарим смог сосредоточиться на занятиях, его разум не туманили неприятные мысли, а взор не затмевали жуткие образы. Даже факт того, что на его руках со вчерашнего дня была кровь невинного первокурсника, больше не тревожил его сверх меры. Во время занятий Дарим известил своих друзей о необходимости собрания, которое было организовано, уже по обыкновению, в комнате Мавра.