— Ройс, — коротко кинула она, не смотря на рыцаря.

Дарим узнал это поведение. Так его сестра вела себя с незнакомцами. Старалась быть вежливой и доброжелательной, но на деле с трудом скрывала открытую неприязнь и незаинтересованность.

— Ройс, как же, неужели и вам нет шестнадцати? — наигранным тоном спросил рыцарь. — Вы выглядите тут самой взрослой.

Ройс притихла. Сироты стояли в недоумении и потерянно переглядывались. “Что происходит?” — недоумевал Дарим. — “Зачем Ройс сюда пришла? Почему она не хочет говорить, что мне с ней уже есть шестнадцать?”

— Эй, вы обещали нам хлеб! — обиженно кинул Хельн. — Мы ответили на ваш вопрос, как и обещали.

Рыцарь тихо вздохнул и повернулся обратно к сиротам, вновь натянув горделивую улыбку.

— Конечно, конечно, — ответил мужчина, после чего нырнул рукой в мешок, выудил оттуда красивый батон сырного хлеба и протянул его Хельну. — Вот, держите. Вкусите столичной жизни, так сказать.

Хельн осторожно взял батон и понюхал. Судя по всему, аромат был невероятен. Хельн проглотил слюну.

— Жаль, что среди вас нет ребят постарше, конечно, — вздохнул рыцарь. — Тогда у меня к вам просьба. Расскажите своим знакомым ребятам, что если кому-то есть шестнадцать, и они хотят поступить в Академию, то им уже пора отправляться в столицу.

— Зачем? — недоумевающе спросил Дарим. — Поступление ведь в сентябре.

Рыцарь стрельнул в Дарима взглядом и оценивающе осмотрел его с ног до головы.

— Поступление, знаешь ли, денег стоит, — ответил рыцарь. — Обычно у крестьян нет нужной для поступления суммы, и они отправляются в столицу на заработки.

Сердце Дарима обеспокоенно забилось. Он много знал об Академии, но про плату он ни от кого не слышал. Дарима охватила паника. “Сейчас середина июля,” — судорожно рассуждал он. — “Успею ли я? И вообще, почему я об этом не знал? Я так старался, чтобы попасть в Академию, а по итогу теперь рискую остаться в пролёте из-за такой глупости. Благо, рыцарь рассказал…”

— Обязательно передадим, — протараторила Ройс, подошла к другим сиротам и начала легонько подталкивать их, чтобы они начинали идти в противоположную от рыцаря сторону. — А теперь нам всем нужно скорее домой. У нас… У нас обед!

Дети не понимали мотивов своей сестры, но её рвение удалиться от мужчины в кольчуге заставляли верить, что сейчас им нужно ей довериться. От рыцаря отошли все, кроме Дарима с Хельном. Те стояли в недоумении и переглядывались.

— А чьи это ребятишки, Ройс? — поинтересовался рыцарь, наблюдая за неловкой картиной.

— Я приглядываю за ними, а так они при приюте, — ответила Ройс, натянув на лицо улыбку.

После этого она подошла к Дариму с Хельном и сжала их плечи с такой силой, что сомнения отойти от рыцаря покинули даже их. Сироты начали неуверенно двигаться в сторону дома.

— Спасибо за хлеб! — прервал неловкое молчание Хельн, помахав рыцарю свободной рукой на прощание.

Рыцарь слегка улыбнулся и помахал ладонью в перчатке в ответ. Дарим перевёл глаза с мужчины на Ройс. Она была сильно напугана, её руки дрожали. “Никогда рыцарей что ли не видела?” — предположил Дарим. — “Дурёха”.

Обернувшись ещё раз, Дарим увидел, как рыцарь направился в сторону ближайших домов. С его лица пропала улыбка, а вежливость, источаемая его глазами, исчезла. Теперь рыцарь был похож скорее на пьяного мужика, который ищет, к кому бы придраться. В дополнение к новому образу, рыцарь чуть замедлился, наклонил голову и смачно сплюнул на землю.

— Ройс? — позвал сестру Дарим, намекая на необходимость объясниться.

— К бабушке Хильге прибежал наш сосед и сказал, что в нашу деревню пожаловал королевский рыцарь. Она перепугалась и хотела было побежать за вами, но я её остановила и сказала, что все сделаю сама.

— Зачем? — вмешался в разговор один из младших сирот. — Рыцари ведь хорошие!

— Сама не знаю, — Ройс пожала плечами, уведя при этом взгляд. — Она сказала не допустить, чтобы он узнал, что Дариму шестнадцать лет, ни в коем случае никуда с ним не ходить, а ещё не брать у него ничего. Так что не ешьте пока хлеб, — добавила Ройс, увидев, что Хельн и идущие рядом с ним ребята на протяжении всего пути пускают слюни, глядя на батон. Те дружно кивнули в ответ.

Дарим сложил два плюс два и понял, что волнения старухи были как-то связаны с Академией и его поступлением. Он решил, что расспросит её обо всём дома. Через десять минут все сироты уже стояли возле избы. Навстречу ребятам вышла обеспокоенная Хильга, которая машинально их всех пересчитала.

— Хвала богам, — выдохнула старушка. — Скорее, заходите все в дом.

— Бабушка, что происходит? — заволновались младшие.

— Ничего, радость моя, всё хорошо, — успокаивала всех Хильга, запуская сирот домой.

Когда все были внутри, старушка заперла дверь, снова всех осмотрела и в миг побледнела. Она выхватила батон из рук Хельна и начала крутить хлеб в руках, что-то выискивая.

— Я же сказала ничего от него не брать! — закричала Хильга. — Кто-то его ел?!

— Нет, бабушка, я сказала подождать твоего разрешения, — выпалила Ройс.

Старушка громко выдохнула и что-то проворчала себе под нос на непонятном языке.

— Хоть на это ума хватило, — негодуя, сказала Хильга.

Дарим нахмурился, сложил руки на груди и посмотрел старухе в глаза.

— Бабуль, в чём дело? — спросил он за всех. — К чему весь этот цирк? Рыцарь мог нам как-то навредить?

— С тобой, Дарим, мы поговорим после обеда, хорошо? — старушка постаралась улыбнуться. — А теперь все марш мыть руки и за стол!

Сироты, повинуясь команде, начали толкучку возле умывальника. Хильга же, взяв с собой злополучный батон, удалилась в свою комнату.

Через несколько минут все, кроме Ройс, уже собрались за столом. Дарим почувствовал неестественный для его дома запах черники и посмотрел на дверной проём. На кухню зашла Ройс, которая несла завернутый в ткань пирог. Он был румяным и слегка дымился. Про сырный хлеб все тут же позабыли.

Вслед за Ройс, на кухню зашла Хильга. Девушка приблизилась к столу и поставила пирог на широкую белую тарелку. Младшие из сирот хотели прыгать от радости, но помнили, что сейчас Хильга, как старшая, должна была сказать свои поздравления имениннику. Старушка прокашлялась, что образовало на кухне идеальную тишину.

— Дарим, — ласково начала Хильга. — Так уж вышло, что в нашей большой семье ты у нас самый старший юноша, поэтому своё шестнадцатилетие ты празднуешь первым из братьев. По этому поводу я хочу пожелать тебе здоровья. Ты у меня мальчик и сам по себе здоровый и крепкий, но… В общем, здоровья много не бывает. Поверь, когда вырастишь, ты поймёшь, что всё остальное в этом мире не имеет смысла, если здоровья нет. Так же хочу пожелать тебе счастья и успехов на всём твоём жизненном пути. Ну и, конечно же, не забывать про свою семью. Все мы находимся сейчас здесь только благодаря узам, что нас соединяют. С днем рождения тебя, Даримушка.

Последнюю фразу поддержали все сироты и начали хором кричать её, заставляя именинника краснеть. Дарим был не в силах сдерживать улыбку, да ему и не хотелось.

Ройс взяла нож, разрезала пирог на равные части и стала раскладывать кусочки по тарелкам своих братьев и сестёр. Хильга же разливала купленный у соседей яблочный компот по деревянным кружкам. Дарим заглянул в свою и увидел своё отражение. Отлично знакомое раньше лицо вдруг показалось ему чужим. Уже очень давно на нём не было такой искренней улыбки.

Празднество прошло на славу. Когда пирог был съеден, Хильга удалилась в свою комнату, а затем вернулась, держа руку за спиной.

— Ты же не думал, что я оставлю тебя без подарка? — улыбнулась старушка.

Мысли Дарима метались и перебивали друг друга, пытаясь предугадать предмет подарка. Не дав толком пофантазировать, Хильга достала из-за спины кинжал в ножнах с небольшим кожаным ремешком. Дарим ждал многого, но не такого. От удивления он приоткрыл рот и сначала даже не нашёл, что сказать. За него это делали его братья и сестры.