— Я не крестьянин, понял? — огрызнулся Дарим. — Никогда им не был и не бу…

Не дав ему закончить, Хельн быстро швырнул грязную тряпку в лицо Дариму. Она была мокрой, скользкой и горячей.

— Вот весь суп, что ты заслужил, — прорычал Хельн. — Жри его и проваливай отсюда.

Дарим отбросил тряпку, вскочил из-за стола, опрокинув стул, и сжал кулаки. “Маленький засранец”, — прорычал Дарим у себя в голове. — “Давно нужно было как следует избить его, чтобы начал проявлять уважение к старшим”.

Дарима переполняла злоба и обида, остатки супа неприятно жгли лицо. Рядом с Хельном встали три мальчика и стали ждать сигнала, чтобы поколотить неблагодарного брата. Драки было не избежать, но на кухню зашла Ройс.

— Прекратите немедленно, — сказала девушка сдержанным тоном. — Увидь вас сейчас бабушка, убила бы на месте.

Слова старшей сестры разбавили напряжённую обстановку и все, кроме Дарима, сели обратно за стол. Ройс подошла к котелку, взяла тарелку, налила в неё суп и поставила порцию перед Даримом.

— Бабушки на ужине не будет, — сказала Ройс, а затем перевела взгляд на Дарима. — Тебе сегодня лучше поесть вне дома.

— Он не заслужил! — тут же взъелся Хельн. — Кто-то из нас по итогу съест меньше, а он получил полную порцию!

Недовольные выкрики одного из младших братьев продолжались и дальше, но Дарим поспешно избавил себя от них, направившись к выходу. Смачно хлопнув дверью, он вышел на улицу. Действие адреналина заканчивалось, а красивый вид заката тушил огонь ненависти внутри Дарима. От неприятной сцены за столом оставалась только горькая обида. Дарим прокрутил в голове произошедшее и решил, что надо было как следует врезать Хельну.

“Среди всего, что мог себе позволить этот засранец, он выкинул самое унизительное!” — ворчал Дарим у себя в голове. — “Каким же противным он вырос! Раньше Хельн был другим. Во времена, когда здоровью и силе старухи Хельги мог позавидовать любой мужик с деревни, моё присутствие на том же сборе сена и впрямь ничего не меняло, поэтому я мог спокойно посвящать себя тренировкам и упражнениям, а вечером никто не хотел меня за это убить”.

После недолгих раздумий Дарим решил поужинать на ступеньках дома, дабы не тревожить его обитателей, но и не таскаться потом с грязной тарелкой по всей деревне. Грибной суп был чертовски хорош.

— В чем-в чем, а в готовке старуха с годами хуже никак не становится, — довольно хмыкнул Дарим.

Покончив с супом, Дарим оставил тарелку возле двери и побрёл в сторону полей. Несмотря на ужасную жару, был у июля один неотъемлемый плюс — можно было спокойно ночевать вне дома и не бояться замёрзнуть ночью насмерть. В случае Дарима, к этому ещё добавлялась прелесть не спать в одной комнате с людьми, которые готовы вцепиться тебе в глотку по любому поводу и без. Последние несколько месяцев отношения с сиротами становились хуже, чем когда-либо до этого. В голове Дарима снова возникла сцена с супом. Миновав пренеприятный эпизод перепалки с Хельном, мысли принесли его к моменту, когда старуха хватается за спину.

— Завтра старуха вряд ли пойдёт в поля работать, — рассуждал вслух Дарим, взбираясь на приглянувшийся ему для сна стог сена. — Ройс её просто не пустит. Значит, будет минус пара рабочих рук. Если и завтра не приду, этого мне уже точно не простят. Ну что за наказание…

В конечном счёте Дарим решил, что пойдёт на следующий день помогать другим сиротам с уборкой сена. Проснувшись, он, по обыкновению, совершил небольшую утреннюю пробежку, сделал зарядку, а потом отправился к своим братьям и сёстрам, которые уже без устали работали в поле и формировали нескончаемые стога сена.

Прибытие блудного сына либо никто не замечал, либо все нарочно его игнорировали. Дарим пожал плечами, взял свободные вилы, которыми обычно орудовала Хильга, и молча принялся помогать. Сироты косились на него, однако ничего не говорили вплоть до первого перерыва.

— Ваше высочество, — подойдя, величаво сказал Хельн и отвесил максимально изящный для крестьянина поклон. — Позвольте узнать цель вашего визита в столь отдалённые края.

Хельн звучал по-детски наигранно и глупо, что вызывало у других сирот вырывающиеся смешки. Дарим мысленно приготовился к всевозможным колкостям в свой адрес.

— Неужто не нашлось более благоприятного места для празднования вашего дня рождения? — внезапно выдал Хельн.

— А? — удивился Дарим.

— Ройс как знала, что ты забудешь, — усмехнулся Хельн. — Сегодня, балда, тебе исполняется шестнадцать лет.

Дарим покраснел. Он и правда всегда забывал дату своего появления на свет. В течение года помнил, как имя родное, а под самое наступление, вдруг забывал. На лице Дарима поплыла виноватая улыбка. Сироты начали невпопад кричать “С днём рождения!”, прыгать вокруг именинника и орать глупое подобие поздравлений. Хельн, довольный результатом небольшого розыгрыша, сделал пару шагов к Дариму и протянул ему руку.

— Мы рады, что ты пришёл, — улыбнулся Хельн. — Про день рождения забыл, а значит, ты пришёл помогать, а не слушать поздравления.

Дарим, не найдя что сказать, молча пожал брату руку и кивнул. Он хотел о многом поговорить с сиротами, начав с извинений за вчерашнее, однако его перебили.

— Эй, ребятишки! — раздался мужской голос со стороны дороги. — Идите чего покажу!

Сироты синхронно повернули головы на звук. На дороге стоял рыцарь, причём не абы какой, а королевский. Это был мужчина среднего роста с короткими тёмными волосами и кривым крупным носом.

На рыцаре сидела металлическая кольчуга, поверх которой был надет плащ, расписанный в красные и жёлтые квадраты. Внутри красных красовались остроклювые вороны, олицетворяя символ королевства Эденвер, на жёлтых же находились каменные башни, демонстрируя единство всех подчинённых короля. Ноги рыцаря были защищены латными поножами и набедренниками, на руках сидели тяжёлые перчатки из того же материала.

К небольшому разочарованию детей, голову, вместо красивого шлема, защищал белый стёганный подшлемник. Рыцарь стоял и улыбался, держа за спиной большой мешок. Уже через пару секунд сироты облепили мужчину со всех сторон и стали очарованно разглядывать. От него пахло потом и немного тянуло выпивкой, но никто не придал этому значения.

— А где ваш меч? — не сдержался и спросил Дарим.

— Он вместе со шлемом, на моём верном коне, — довольно ответил рыцарь.

Игнорируя шквал вопросов и просьб померить доспехи, мужчина перекинул мешок через плечо и сунул в него руку. Сироты притихли.

— Пробовали когда-нибудь сырный хлеб? — заговорщически прошептал рыцарь и хитро улыбнулся.

— Нет, — хором шепнули сироты.

— Ответите на один мой вопрос, так и быть угощу, — пообещал рыцарь. Некоторое время он молча осматривал ребятишек и заглядывал некоторым в глаза. — Скажите, среди вас есть те, кому уже исполнилось шестнадцать лет?

Шестнадцатилетие в королевстве Эденвер означало наступление совершеннолетия. Возраст, когда человек мог покинуть родительский дом и начать искать своё место в мире. Среди сирот совершеннолетними были только Дарим и Ройс, которая дома с Хильгой. По крайней мере, так все думали.

— Нет, тут всем от пятнадцати и ниже, — выпалила Ройс из-за спины рыцаря. Фраза была сказана, когда младшие из сирот уже приоткрыли рты и направили пальцы на Дарима, чтобы похвастаться его возрастом. Рыцарь развернулся к Ройс и широко улыбнулся.

— Ах, юная леди, — почти пропел мужчина. — Прошу меня простить, я не заметил вас сразу.

При обращении к Ройс интонация рыцаря вдруг значительно изменилась. С весело-горделивой она стала ласково-вежливой. “Чего это он вдруг?” — задумался Дарим. — “Наверное, ему показалось, что Ройс уже взрослая”.

Этому доводу способствовало недавно купленное простенькое платье кремового цвета, которое было Ройс очень к лицу. Рыцарь элегантно поклонился и протянул девушке руку ладонью вверх. Ройс ответила поклоном и подала свою руку.

— Могу я узнать ваше имя? — осторожно поинтересовался рыцарь и поцеловал руку девушки.