- И что, вы с тех пор и не виделись?

- Виделись, конечно. Несколько раз я имел короткий отпуск и мог вернуться домой. К тому же мы регулярно пишем письма друг другу.

- А дети? У тебя ведь есть дети?

- Разумеется. – Кивнул Хорос.

- По ним ты не скучаешь?

- Хмм, - хмыкнул он. – Я часто думаю о них, и, конечно, тоскую. Но их воспитание - не мое дело. Ни я, ни другой отец не может научить их многому. Поэтому ими занимаются лучшие гувернеры, а старшие уже обучаются в академиях. Кое-кто из них станет военным, некоторые дипломатами или, возможно, управленцами. Если все они станут достойными уважаемыми райлами, это будет для меня величайшая радость и гордость. Тогда я помогу им занять достойное место в обществе. А пока они все просто дети. Пусть играют.

- Чем же, в таком случае, занимается твоя жена?

- Занимается домом, конечно, – без заминки ответил Хорос. - Она управляет прислугой, ведет дела, следит за хозяйством. Она находит учителей и гувернеров для наших сыновей, и, я думаю, уже начала подыскивать им жен.

- А что, - Михей слегка помялся, не зная, не поднимает ли он слишком неудобную тему. Поколебавшись, он все же спросил. - Дочери у вас рождаются редко?

Треонец вздохнул.

- Мальчики рождаются в среднем в десять раз чаще. Это и объясняет наши брачные обычаи – женщин на всех не хватает.

- Я понял, - закивал головой Михей. – Плюс высокая смертность мужчин. Это разумно.

- Да. Время лучший критерий правильности тех или иных порядков. – Хорос издал какой-то хрюкающий звук. Михей уже умел понимать различные проявления эмоций, и знал, что этот звук у треонцев – что-то вроде усмешки. – Мы живем так уже тысячи лет, мы все еще живы и процветаем. Следовательно, мы все делаем правильно. А от правильных порядков отказываться не нужно.

- Логично, - сказал Михей, не зная, что еще сказать.

Хорос вдруг встал, широко расставив длинные лапы.

- Тебе лучше поспешить, - сказал он, указывая на букет в руках Михея. – Твои цветы скоро завянут.

- Ах, да! - Опомнился Алмаев. – Действительно, мне уже пора. Что же, спасибо за беседу.

Михей, прощаясь, махнул рукой. Хорос уже знал этот человеческий жест, и махнул в ответ.

Михей спешил в жилой район, а сам думал: «Надеюсь, эти цветы не опасны для человека. Пахнут они приятно, но вдруг они токсичны. С другой стороны, я держу их в руках уже полчаса и ничего. Кстати, - он снял перчатки и аккуратно взял букет голыми руками, - может у них ядовитый сок, или отравленные иголки. Я даже не знаю, нет ли у нее аллергии на цветы. Ну и ладно. Как бы ни было, главное, как говорится, знак внимания». Решив так, он вошел в Клуб. Клубом называли местный развлекательный центр. Это было небольшое двухэтажное здание с маленьким домашним кинотеатром на двадцать человек (в который обычно забивалось человек тридцать-сорок, и велись ожесточенные споры по поводу выбора фильма), игровой зоной, вечно пустующей танцплощадкой, кафе-баром, двумя бильярдными столами и маленьким залом для караоке, в который нужно было записываться заранее.

Михей был убежден, что в выходной вечер непременно найдет Мирославу в Клубе. Но, обойдя все залы, ее он не нашел. Должно быть, девушка осталась дома. Нисколько не расстроившись, Михей выскочил на улицу и заторопился к блоку Мирославы.

По дороге ему встретился высокий светловолосый парень, стриженный под «ежик». Это был Рик Страйкер – солдат из группы безопасности. Парни обменялись приветствиями. Рик странно покосился на букет в руках Михея. Михей смущенно улыбнулся и прошел мимо.

Мирослава жила в блоке 4В недалеко от клуба. Подойдя к боксу, Михей постучал в окошко. Угол занавески слегка приподнялся, показалось лицо Елены – соседки Мирославы. Михей, пряча цветы за спиной, спросил: «Мирослава дома?» Елена улыбнулась, кивнула и исчезла. Через минуту небольшая гермодверь ухнула и отворилась. Мирослава вышла на блестящее металлическое крыльцо.

- Привет, - улыбнулся Михей, подходя ближе.

- Привет, - ответила она, спустившись по ступенькам.

- Хотел тебя увидеть. Ты не занята?

- Я пыталась поработать, - сказала она, и, следом, почему-то добавила, - но, видимо, сегодня не удачный день.

- Ты никогда не отдыхаешь?

- Да, с этим у меня проблемы, - сказала Мирослава, - я вроде как трудоголик.

- У меня тут кое-что есть для тебя, - Михей улыбнулся и протянул Мирославе букет.

Увидев цветы, Мирослава, кажется, немного растерялась. В ее глазах читались удивление и восторг. Уголки ее губ медленно потянулись вверх. Когда она принимала подарок, ее лицо залилось краской, а глаза сияли радостью.

- Они прекрасны, - сказала она.

- Надеюсь, у тебя нет аллергии?

- Нет. По крайней мере, на земные цветы. – Ответила девушка, любуясь цветами и вдыхая их аромат. – Где ты их взял?

- Один хороший друг помог, - ответил Михей.

- Действительно, хороший друг.

- Ты только обещай, - Михей подошел ближе, как будто для того, чтобы поправить один лепесточек. – Обещай, что не будешь использовать их в своих опытах.

Мирослава рассмеялась.

- Значит, вот какая я. Безумная психопатка, помешанная на науке.

- Пока нет. Но если будешь столько работать, когда-нибудь обязательно станешь именно такой.

Мирослава пожала плечами и улыбнулась.

- А что делать? Как говорил один философ: «Ученый не знает большего наслаждения, чем работать и быть деятельным. Все остальные наслаждения имеют для него только значение отдыха».

- А другой говорил: «Одна из несомненных и чистых радостей есть отдых после труда».

Мирослава устало вздохнула, и посмотрела на мир вокруг.

- Наверное, и правда, нужно отдохнуть.

- Так может, пойдем в клуб, развеемся немного?

- Хорошо. Только мне нужно еще кое-что закончить. Давай встретимся в клубе через час.

Договорившись так, они расстались. Михей направился в сторону Клуба. Он был в приподнятом настроении в предвкушении интересного вечера, шел не спеша, легко, почти танцуя. В его голове уже играла музыка, а воображение рисовало его с Мирославой танец. Как вдруг ему на плечо опустилась тяжелая рука.

- Здорово, дружбан, - сказал дерзкий низкий голос, и что-то в этом голосе насторожило Михея. К тому же этот чрезмерно фамильярный жест. Михей стряхнул с себя чужую руку и обернулся. Это был Рик Страйкер. Он улыбался, но в глазах у него был нехороший блеск. Михей молчал.

- Ты чего сюда ходишь? – Спросил Страйкер. – Заблудился что ли?

- Тебя забыл спросить! – Нахмурившись, ответил Михей таким тоном, что улыбка тут же сползла с лица солдата. Он приблизился к Михею на расстояние полушага.

- Лучше забудь дорогу в ее блок, - глядя исподлобья, произнес Рик. – Понял?

- А то что? – Михей набычился, выдвинув лицо вперед так, что почти касался своим лбом лба безопасника. Они долго стояли, не двигаясь, сверлили друг друга взглядом, не говоря ни слова.

- Я предупредил, - наконец, сказал Страйкер и, толкнув Михея плечом, прошел мимо.

Михей стоял в замешательстве от такой наглости. Страйкер успел сделать несколько шагов, когда Михей подскочил к нему.

- Нет уж постой, - крикнул он, хватая его за плечо. От рывка Рика развернуло, и Михей встретил его злобный взгляд.

- Ты напрашиваешься, - прорычал он.

- Какие у тебя отношения с Мирославой? – Прямо спросил Михей.

- Она – моя. – Сказал Страйкер так уверенно и твердо, будто это была непоколебимая истина, аксиома. – И я не потерплю, если кто-то будет путаться у меня под ногами.

Его слова, такие наглые и самоуверенные, взбесили Михея. Он закипел, ярость застила глаза. Ему хотелось наброситься на наглеца, разорвать его, втоптать в землю.

-Я, - сказал он, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, - буду общаться с ней, сколько захочу. И ты лучше не вмешивайся.

- Значит, по-хорошему ты не понимаешь, - Страйкер поиграл скулами, и сжал кулаки.

Неизвестно, чем бы все закончилось, но в эту минуту появился Гаг Лэнсли.