- Звучит как-то уныло, - заметила Мирослава.

- Может быть, я не так выразился, - пожал плечами Михей. – Когда-нибудь, когда сменится несколько поколений, когда люди и арахноиды будут жить по соседству, и работать вместе, и ходить в один и тоже супермаркет, и водить детей в одну и ту же школу, тогда никто и не подумает, что когда-то все было по-другому. И вряд ли кто-то вспомнит, что был такой гениальный человек, как Петр Крымский, который пытался найти общий язык с треонцами. И уж тем более никто не задумается, что когда-то давно горстка молодых людей делала первые неуклюжие шаги навстречу мечте.

- Это неизбежно, - сказала девушка, поигрывая стаканом с вином. – Всех рано или поздно забудут. Но, с другой стороны, какая разница? Ведь мы-то с вами знаем, как важно то, что мы делаем.

- Не бери в голову, - вступился Витя. – Просто парни здесь уже полгода, и у них этот Треон уже в печенках сидит, да?

- Ладно, у меня есть тост, - сообщил веселый Томас. – Давайте выпьем за то, чтобы, когда люди и арахноиды будут жить на одной улице, ходить в один супермаркет, водить детей в одну школу, и никто из людей уже не будет помнить о нас, чтобы треонцы никогда не забывали, кто первый ступил на их планету.

Вечеринка продолжалась еще пару часов. Разговор перешел на более радостные темы. Михей временами поглядывал на Мирославу, ее милую улыбку, ее ушко с аккуратной маленькой мочкой. Когда она не видела, он украдкой посматривал на ее вздымающуюся грудь, туго обтянутую плотной тканью костюма. С каждой минутой девушка казалась ему все привлекательней. Должно быть, алкоголь и ритмичное мерцание стробоскопов окончательно вогнали Алмаева в транс.

На следующий день с Земли доставили топливо для транспортника. Инженерная группа стала готовиться к возвращению на Землю. Техники проводили профилактический осмотр, тщательно проверяя все системы. Михей тоже до позднего вечера пробыл на космодроме.

- Ну что, ты рад? Завтра домой. – Сказал он Сильверу, вернувшись в бокс.

- Жду не дождусь, - заулыбался тот.

- Но признай, было круто, а?

Вик пожал плечами и сказал:

- Ну, в общем да. Хотя я нисколько не жалею, что завтра отчаливаю.

- Бросаешь меня, да? Вдруг мы не справимся тут без тебя?

- Ты, и не справишься?

Оба помолчали. Михей присел на край саркофага.

- Ладно, - сказал он, наконец. – Неизвестно, когда теперь увидимся снова. Сам-то я не люблю долгих прощаний, но ты можешь поплакать, если хочешь.

- Пошел ты, - рассмеялся Вик. – Вот по чему я точно не буду скучать, так это по твоим шуточкам.

- Не ври, ты же обожаешь мои шутки.

- О да! – Прыснул Вик.

- Ну ладно. На самом деле, хочу сказать – было здорово работать с тобой.

- Мне тоже, бро. Мне тоже. Как знать, может, еще и поработаем когда-нибудь.

- Да, – тихо протянул Алмаев. – ну ты там, это, передавай привет семье. И можешь еще моим позвонить? Скажи, что у меня все нормально, что жив, здоров. Скажи, что кормят хорошо.

- Окей, а ты что, не пишешь писем?

- Пишу, – Соврал Михей. – Но передать привет через знакомого всегда лучше.

- Конечно, - согласился Сильвер.

Михей нервно потер колени, посмотрел на друга.

- Окей, толстая жопа, иди сюда, - он встал и приблизился к Сильверу с распростертыми объятиями.

- Когда-нибудь ты у меня дождешься, глист. – Он упер руки в бока.

- Да ладно, не обижайся. Мне рано утром надо быть на стартовом. Так, что завтра можем не увидеться.

Парни обнялись.

Когда с нетерпением ждешь утра, ночь, непременно, будет тянуться бесконечно. Михей не мог сомкнуть глаз до рассвета, ведь день обещал быть по-настоящему интересным. Треонцы устраивали праздник в честь прибытия землян, и пригласили всех в столицу, чтобы познакомиться поближе с их культурой и традициями.

Они прибыли утром. Целая колонна – несколько здоровенных бронемашин на гусеничном ходу, и три судна на воздушных подушках. Если не сильно придираться, их можно было сравнить с земными аналогами. Только, если на земле такие суда имели закругленные носы, то здесь они были вытянуты острым углом. От этого они выглядели немного комично, поскольку походили на гигантские утюги. Как выяснилось позже, они-то и должны были послужить транспортом для инопланетных гостей.

Неизвестно, что было в кабинах раньше, но теперь их переоборудовали «для людей». Вдоль стен проходили ряды грубоватых кресел, как в автобусе. Окон не было, если не считать тонкие, с ладонь, смотровые щели почти под самым потолком. О кондиционерах, конечно, и мечтать не стоило. О других благах цивилизации - тем более. Единственным удобством можно было считать маленькую кабинку туалета у задней стенки.

Под яростным треонским солнцем железная посудина превратилась в настоящую душегубку. Но жара была не главным врагом - терморегуляторы костюмов со своей работой справлялись неплохо. Главным врагом была скука – ни телевизора, ни интернета, ни радио. В окно, и то не посмотреть.

Михей почти сразу уснул, толи из-за бессонной ночи, то ли просто укачало. Остальные боролись со скукой как могли. Сквозь сон он слышал смех парней по соседству, слышал храп соседа впереди, слышал, как какие-то девушки сзади запели популярный минувшим летом хит:

…лето в Москве, лето в Нью-Йорке,

Лето в Париже, лето на Майорке…

«Утюг» страшно гудел и вибрировал. Иногда под полом что-то шипело и скрипело так, что Михей просыпался. Поездка длилась несколько часов без остановок. Наконец, сквозь оконца под потолком показались стены домов. Колонна замедлила ход, петляя по городским улицам. Снаружи доносились жутковатые крики и вой. Наверное, местные жители так приветствовали землян. А может, выражали свое недовольство их присутствием. Так или иначе, земляне ступили на чужую территорию, в самое ее сердце. Горстка людей, окруженная сотнями тысяч потенциально опасных арахноидов. Что у них на уме? Чего ожидать от них? В голову лезли нехорошие мысли. Только присутствие Хороса несколько успокаивало – он ехал в одной из тех броне штуковин. Михей почему-то проникся к нему доверием.

Машина вдруг притормозила и остановилась. Выйдя наружу, люди и оказались на небольшой площади, окруженной несколькими зданиями. Самое высокое из них насчитывало пять этажей. Вход в него был оформлен в виде портика с высоким крыльцом. Над ним возвышалась башенка с округлым куполом. Стены были украшены рельефными изображениями воинов в красивых тяжелых доспехах. Остальные здания выглядели немного скромнее, хотя и были выполнены в похожем стиле. В центре площади возвышался монумент в виде гладкой колонны, на вершину которой как бы вскарабкивался арахноид.

Треонская делегация выстроилась под монументом. Одного из делегатов Михей сразу узнал – это Владыка Пустоши. В глаза бросался арахноид справа от него. Он был крупнее раза в полтора, и, в отличие от остальных, не носил доспехов и не имел оружия. Одет он был в более чем скромные одежды, серые, как дождливое небо, и носил странный головной убор с длинными лентами, свисающими с висков. Руки были скрещены на груди.

- Приветствую вас, доблестные земляне, - заговорил Владыка. – Для всех нас большая честь и великое удовольствие принимать вас в наших владениях.

Гаг Лэнсли не остался в долгу, выдав в ответ пару любезностей. Михей надеялся, что на этом с церемониями будет покончено, но треонец продолжил свою речь. Становилось скучно. Алмаев уже перестал было слушать, но тут Владыка представил того странного арахноида. Он назвал его Матерью Матерей. «Самка, – констатировал Михей. – Можно было догадаться».

- Она ведет нас по пути правды и чести, - пояснил Владыка. Что это значит, Алмаев так и не понял, как и роль, которую эта самая Мать Матерей играла в государстве.

Наконец, им предложили пройти на сцену, чтобы народ Большой Колонии мог приветствовать своих гостей. Группу провели за центральное здание. Взору открылась огромная площадь, переполненная многотысячной толпой.