Индеец Джо занял место по другую сторону люка. У бойца только палица на поясе, руки свободны.

— Берем крепко, но нежно, без повреждений морды и голоса, — чуть слышно напомнила Катрин.

Воин кивнул.

Хайова неболтливы, и это хорошо. В отличие от….

В кубрике разговаривали. Катрин слышала прекрасно узнаваемый голос л-дочери, бухтение моряков — не очень разборчивое, но смысл и так очевиден. Ложная посыльная-дневальная вызывает Птуха к капитану — повод незначительный, но достоверно-технический — капитан Дам-Пир сам подсказал. Но что-то долго болтают, впрочем, у Лоуд всегда так. Вот же шмондец блудословский…

Отвлекая мысли от навязчивых позывов материться (никакой уверенности, что задержание пройдет без проблем, сейчас не осталось и в помине), Катрин думала о капитане. Воспитанный джентльмен, с серьезными рекомендациями и солидным, не только морским образованием — действительно дневник ведет, с собственноручными зарисовками и комментариями. В женщинах разбирается — на Флоранс запал, но в меру, осознает обстоятельства. В судовождении неплох (по наблюдениям знающих специалистов), советы опытных местных моряков воспринимает верно. И все же он Пришлый, что частенько создает непредсказуемые проблемы…

Идут…

Заскрипел трап под двойными шагами.

— Слышь, Птух, а ты ведь непрост, — приглушенно сказала Л-Дики. — Признайся — из благородных? Натворил чего дома, раз на корабль пришлось наниматься?

Шаги замерли, и Птух очень натурально удивился:

— С чего ты взяла? Чего во мне такого лордовского?

— Не отпирайся, я же вижу. Словечки этакие непонятные, повадки. О, может, ты из Пришлых? Признавайся!

— Э, Дики, тебе голову сегодня напекло, что ли? Я же прирожденный конгерский, хотя давненько домой не заглядывал.

— Рассказывай-рассказывай, а то я конгерцев не знаю. Пиратствовал, что ли? Да нет, откуда пиратам прусские слова знать? Ничего, вот скажу Профессору, она тебя живо разгадает.

— Чего занятую даму отвлекать? — спокойно спросил моряк.

Л-дочь почему-то не ответила, на трапе странно затоптались…

Катрин рывком распахнула люк. Моряк держал ненастоящую девочку за горло — держал одной рукой, очень уверенно, прижимая к переборке, надежно блокировал тщетно отбивающиеся конечности жертвы. Несчастная полуудушенная трепыхалась как мотылек, пытаясь пнуть мерзавца в живот, но, не особо преуспевая — на трапе было тесновато. Впрочем, удушить коки-тэно не так просто — там горло характерное, это кое-кому еще по старым временам помнилось.

— Отпустил ребенка! — приказала Катрин.

— А, светлая Леди, — без особого удивления пробурчал Птух. — Что-то крепковато ваше отродье. Или это не оно?

Моряк — вроде бы не такой высокий и мощный — как котенка швырнул недодушенную провокаторшу вниз, правда, л-девочка не загремела и ничего себе не разбила — поймали уже стоящие под трапом Хха и Сундук.

— Никак засада? — Птух ухмыльнулся. — Тогда без рук. Сдаюсь. Не вижу причин не сотрудничать.

Моряк-шпион действительно поднял безоружные руки. Выглядел он вновь обыденным и практически безвредным, словно и не душил только что беспомощного ребенка.

— Сюда пошел! — приказала Катрин, напрягаясь.

Птух, не переставая демонстрировать пустые руки, поднялся по ступенькам и оказался на палубе, где немедленно был крепко прихвачен мощным индейцем. Катрин мгновенно срезала ножом воротник пленника. Шпион только хмыкнул:

— Это ни к чему, леди. Имею полномочия попытаться с вами договориться и вручить послание.

— Очень уж неспешный ты почтальон.

— Так надо было присмотреться: вы или не вы? Но письмо со мной. Соизвольте разрешить вручить. Ну, или сами возьмите — Птух шевельнул плечом, на котором действительно висел тощий матросский мешок.

Легче Катрин не стало — скорее, наоборот — дурные предчувствия стали только острее.

— Мешок на палубу!

— Как скажете, леди Е-ка-терина, — шпион тряхнул плечом, бдительный индеец не отпустил пленника, лишь на миг ослабил одну руку, позволяя мешку упасть на палубу.

Судя по стуку, внутри были явно не только письма.

…Вот спокоен он как удав. Только озирается, даже за борт поглядывает, ближайшие корабли эскадры рассматривает. С чего бы это? Неужели действительно Там на переговоры рассчитывали и возможную ситуацию просчитали заранее?

По трапу подступили нижние страхующие бойцы группы захвата. Сундук встряхнул наручниками — проверенными, плетеными из кожи клыкача — такие держат запястья намертво, не зная хитрости узла, даже ножом замучаешься освобождаться. Второму воину — индейцу-не-шаману Хха явно хотелось что-то сказать, аж лицо перекашивало, но сдерживался, не тот момент…

— Леди, позвольте передать письмо, потом уже вяжите руки и начинайте пытки, — усмехнулся пленник. — Письмо спрятано, это разумная мера предосторожности. Рекомендую побыстрее ознакомиться. Даю слово рыцаря, содержимое того стоит.

— Ознакомимся, — Катрин не стала противиться невыносимому желанию и выхватила из ножен кукри. — Но без спешки. А ты, значит, еще и рыцарь?

— Увы, не по праву рождения, всего лишь «дворянство меча». Позвольте, наконец, официально представиться — фон Пеец…

— Шмондюк он крючкопалый, этот фон Пе… — объявила снизу прочухавшаяся Профессор.

— Он опасен! — почему-то хрипло сказал не выдержавший Хха.

— Не сомневаемся. Руки подставил — медленно и осторожно, — приказала Катрин, угрожающе качнув клинком кукри.

Колебаний не было — при попытке сопротивления шпион останется без одной из кистей. Что-то сейчас всё идет даже хуже, чем представлялось. В смысле, идет-то нормально, но…

…Нет, подставил руки. Боец тщательно затянул двойную петлю наручников. Надо бы сзади стянуть, но об этой детали заранее не упомянули, а опыта у Сундука по захвату агентов не то что очень много. Но куда фон Птух-Пеец денется под таким конвоем?

— Леди, я послушен и тих. У меня нет оружия, и, — прошу учесть — я не сделал абсолютно ничего предосудительного. О, mein Gott, всего лишь скрыл свое имя, но инкогнито — не такой уж большой проступок, — язвительно намекнул шпион.

— Чего такое инхогнито? — не выдержали в кубрике. Моряков там отдыхало изрядно, но до сих пор сидели как мыши. Да уж, разоблачений лазутчиков на «Молнии Нельсона» пока не случалось — изрядное событие.

— Это значит — умный он больно! — зарычала Профессор.

Горло Лоуд помять было сложно, но трепок она все равно не любила.

— Раз раскрыт — значит, не очень умный, — миролюбиво признал шпион. — Фрау Е-ка-терина, убедительно прошу прочесть письмо. Содержание послания мгновенно расставит все по своим местам. Возьмите в мешке, письмо свернуто под обивкой крышки круглого пенала. Поймите, всё совсем не так, как вы думаете.

— Я пока никак не думаю, — рявкнула Катрин. — Письмо подождет. Подождет, я сказала!

Слишком любознательный и оставшийся без дела Сундук уже поднял моряцкий мешок и потянул узел завязки.

— Брось!

…— Оставь!

…— Руки убрал, шмоньд… — хором заорали Катрин, чуткий не-шаман и догадливая Профессор.

Поздно — узел поддался…

Все стоящие рядом ослепли.

Катрин, видимо, спасло то, что в случае взрывной опасности она инстинктивно прикрывала голову. Едва ли в мешке могло скрываться подрывное устройство, но локти все равно заслонили лицо.

Вспышка магии не несет осколков и шрапнели — она практически неощутима. Но разяща. Все вокруг застонали, попадали, Катрин не стала исключением — левый глаз практически ничего не видел, работоспособность правого сохранилась процентов на пятьдесят: действительность уплывала в мутной дымке, упорно норовя уйти куда-то за плечо.

Сквозь туман можно было осознать, что Птух-Пеец без особой спешки, но целеустремленно подхватывает свой мешок. Катрин ударила ногой, пытаясь выбить так остро необходимый врагу предмет багажа, но попала лишь вскользь по бедру — если у тебя остался только полуглаз — мир сразу теряет в благожелательности к твоим действиям.