Сколь многое я отдал бы за полет над прохладным пресным озером! Мечты-мечты…

Для отдыха и тренировки изнуренного мозга подбираю формулировки будущей монографии. Основные разделы текста уже намечены. Как бы мне все-таки писать научиться? Нонсенс какой-то — прекрасно владею научным слогом, знание орфографии — в совершенстве, инфинитивы от клюва просто отскакивают, а держать перо или карандаш практически неспособен. Как несовершенно мироздание!

«Волна потока его схватила и, кровь омывши, одела в пену, умчала в море» — горько пелось у Горького. Нет, не будем с этим спешить. Я всё о пишущей машинке думаю…. Но там с заправкой бумаги весьма и весьма непросто. Нельзя ли усовершенствовать?

Круг семнадцатый. Дики

Разведчица шагала по пляжному песку вдоль стены тростника. План операции был прост, изящен, проверен тысячами исторических боевых операций: одна из диверсионных групп демонстрирует атаку с фронта, выманивая и отвлекая противника, вторая группа врывается в расположение врага с тыла, наносит сокрушительный удар (в данном случае освобождая пленника или убеждаясь, что тот мертв) и мгновенно отходит по намеченному маршруту. То, что группы формируются из единственного бойца, принципиального значения не имело. Дики досталась роль лобового имитирования атаки. Капитан Фуаныр выразил некоторые сомнения в целесообразности именно такого разделения ролей, но разведчица заверила, что бегает много быстрее аборигенов, ввязываться в схватку не будет, так что все нормально придумано. Насчет недурной спортивной подготовки напарницы морской фуа был в курсе, это он сам насчет бега не особенно был уверен — на корабле особенно не разбежишься, приходится тренировать иные мышцы. Именно поэтому свой выход в тыл лагеря противника Ныр предпочел осуществлять морем.

— А эти… дряни? Закусают же, — засомневалась Дики.

— Вы, юная леди, тут на берегу успели осмотреться, — капитан брезгливо ткнул босой ногой голову грязуна, — а вот здешнее море успел я оценить. Зубастая мелочь только у берега крутится, на глубине нормальная рыба — сожрать может, но не морского дарка.

— Понятно, сэр.

— Это… давай пока без титулов. Оно проще, да и я отдохну. На корабле эта суп-бординация надоела. Вот же слова! Сами они су-бординаторы, — фыркнул капитан.

— Куда деваться. Научные слова — они такие, — вздохнула Дики.

— Я не спорю — надо, так надо. Но сейчас нам надо как-то попроще и еще попроще, — напомнил дарк и неопределенно-вежливо повел перепончатой ладонью перед лицом. — Но главное, — ты точно в порядке?

— Это-то? — Дики потрогала вспухшую сторону лица. — Вообще не мешает. Вот на спине укус ломит. Но я в отличной форме, отдохнула, довооружилась…

— Топор отличный, спору нет, — согласился капитан. — Но вот лицо… Ты девочка красивая, нужно как-то тщательнее беречься. Вот чувствую — всыплют нам твои мамы. И за то, что воевать вздумали, тоже. С другой стороны, ты права — возвращаться, оставляя моряка — это уж совсем лицо потерять, как говорится, позорно и всесторонне обезмордеть.

— Испытывала такие же сомнения, — призналась Дики. — Но тут, как ты справедливо сказал — «куда деваться».

— Да, разомнемся, — Ныр похлопал по своему простому, но испытанному ножу на поясе. — Не забудь применить магию. Сам не пробовал, но Профессорша утверждает, что действует неотразимо. Насчет подобных пакостей я бы ей поверил на слово. Всё, пошли.

Капитан нырнул в море прямо с камня, стремясь побыстрее уйти за сферу обитания вредных прибрежных камбалок. Дики без спешки двинулась берегом.

Грязуны особенно не досаждали — вяло ползали по песку, иной раз пытаясь взлететь. В агрессивности кровососы явно потеряли — наползали неуверенно, с притупившимся аппетитом. Разведчице лишь изредка приходилось отфутболивать особо прытких хищников. Зато довелось увидеть грязунью яйцекладку — жутковатое зрелище, если честно. Хвала богам, что у этих полукрылых гадов столь краткий период жизненной активности, иначе здешние острова были бы реальным адом.

Дики дошла до хорошо знакомых мест — вот Мысик Высадки, далее Бухта Ловли. Песок был густо загрязнен грязуньими следами, телами и перьями неудачливых птиц. Видимо, охотничьи сражения здесь шли особенно яростно: много чаще попадались измятые комки перьев — обескровливали крупных чаек хищные насекомые до последнего грамма жидкости. М-да, вот она — дикая естественная природа.

Зоологические наблюдения — это шло отдельно, а боевая ситуация стояла на первом плане. Волновал фактор времени — действовать необходимо синхронно, а когда Ныр выйдет на рубеж тыловой атаки, не совсем понятно. Сам фуа заверил, что «как дойдешь, так и начинай», но Дики сомневалась. Все же плыть там порядком даже для морского дарка, а еще ему нужно передохнуть, сил для рывка набраться. Между нами говоря, было похоже, что Ныр слегка переживает по поводу предстоящего боестолкновения. Оно и понятно — он капитан торгового корабля, к боям и абордажам испытывает стойкую неприязнь, ему по должности так и положено. Опытный, конечно, боец, но то уже в прошлом. С другой стороны, двое подготовленных северян против кучки слабосильных людоедов — в чем сомнения-то?

Разведчица присела на корточки и достала магическую мазь. Собственно, снадобье было не очень магическим, просто порядком загадочное — неизвестно что туда Профессор набодяжила. «Мазь морская защитно-бинарная» — гласила кривоватая наклейка на футляре, похожем на толстенький «патрон» губной помады. Пахло, естественно, рыбьим жиром — ну, у тетки Лоуд практически все самодельные медицинские средства так благоухали. Дики с осторожностью мазнула себя по носу… терпимо. Скулы, лоб, уши, костяшки пальцев рук…. По идее мазь защищала кожу от плаванья в холодных водах — поэтому Ныр и прихватил средство в спасательную экспедицию. Но воды здесь были теплыми, так что сейчас использовался второй — «бинарный» эффект. Отпугивающий. Дики посмотрела на руку — да, костяшки начали слегка светиться. Мазь дала коже этакий крайне нездоровый, лоснящийся синеватый отблеск. Да, весьма похоже. Несвежих, распухших утопленников разведчице приходилось видеть неоднократно. В первый раз еще в глубоком детстве, в Глоре… там одного прямо на песок пляжа выкинуло. Вроде из «деловых», что-то со своей шайкой не поделивший. «Пером» ткнули — в воду проводили, но видимо, камень к ногам плохо привязали. Да, то тело было запоминающимся, но вспоминать неохота. Тут все же иллюзия, без реальной распухлости, хотя отечность на физиономии по ощущениям даже как-то особенно выделилась.

Выжидая время, Дики вспомнила уроки Мамочки и тети Бло, и наложила грим относительно правильно, почетче подчеркнув глаза и скулы. Ну всё, хорош ждать, и так уже как рыбокоптильный сарай попахиваем.

К каннибальской деревне Дики выходила осторожно — попадание в засады-капканы-ловушки не входило в боевую задачу. С людоедов станется — вполне могут силки на членов собственного племени расставить — по принципу «попался, значит, слабое звено, кушаем».

Нет, эти предположения оказались беспочвенны, разведчица пробиралась между неровных камней и песка неширокого плато без особых сложностей, разве что припозднившийся удивительно бодрый грязун пытался на спину сесть, но был сшиблен топориком. Подбирать дичь не станем: как бы там ни получилось, обедать будем в ином месте (и желательно не насекомыми).

Лагерь…. Тут Дики осознала, отчего людоеды поселились именно здесь, вдали от нормальных источников питьевой воды. Только здесь можно было вырыть-сложить из камней убежище: строительного материала хватало, да и неровности почвы способствовали. Хижины каннибалов отточенным архитектурным стилем не восхищали. Собственно, полноценных строений было всего четыре. Низкие хижины из наваленных и скрепленных грязью камней, крыши из тростника, опять же слепленные грязью. Наверняка жутко текут и вообще жалкое зрелище. Имелись еще какие-то ямы, ровики, заборчики и насыпи из камней. По назначению Дики только наблюдательную горку угадала — туда дежурный людоед поднимается для обозрения погод, приходов Водопадов, и иных впечатляющих событий.