— Тянет! Обратное течение, — закричали от штурвала.

— Верно! — подтвердили в рупор с «Козы». — Опять прорва открылась. Но вроде послабже! Должны уйти…

Катрин и оставшиеся незанятыми члены экипажа смотрели за корму. Казалось, линия горизонта начинает проседать. Нет, это конечно, иллюзия. Диаметр Портала менее масштабен, но все равно… Жутко.

— Безумие, — прошептала Флоранс. — Там даже дарк не выплывет.

— Выплывет! — заверила Кэт. — Ныр всецело уверен в себе.

Вообще-то, капитан Фуаныр считался одним из самых осторожных, и если говорить прямо, самых трусоватых шкиперов компании «Нельсон и Ко.». Упоминали знающие люди об этом без особых насмешек, скорее, с уважением и легким удивлением — «вот не самого храброго десятка, а ведь удачливый, где только не ходил, всегда возвращается и неизменно хорошую прибыль имеет». Ква как-то сказал, что у друга «храбрость очень экономная, строго по необходимости. Все бы моряки вот так геройствовали».

— Будем надеяться, — пробормотала Катрин. — Только бы нашел, пусть хоть куда-нибудь Выпрыгнут, отыщем.

С вант соскочил Рич, отирая ладони, заверил:

— Уходим от портальной впадины. Она намного меньше того раза. А фуа наверняка справится. Кто же, если не он? Но я одного не пойму — почему ворон — «Покрышкин»⁈ Откуда Ныру-то знать, он же никогда теми далекими темами не интересовался…

— Полагаю, всё оттуда же принесло — от нашей Земноводной, они с фуа о всяком морском частенько толкуют, — сказала Катрин.

— Но Покрышкин — это же старинный русский летчик-ас? Что в нем морского? — не поняла Фло.

— Не очень старинный, но да, русский и воздушный. Знаменитыми летчиками когда-то интересовался наш воздухоплавательный пилот. Надо думать, сходили на экскурсию. Вот легенды и перекочевывают, ничего удивительного, вполне естественный процесс, — пояснила Катрин.

Задавший вполне закономерный вопрос Рич теперь не особо слушал рассуждения старших — пялился на подругу, та чуть невзначай позировала. В узких спортивно-стильных темных очках юная очаровательная полукровка производила весьма сокрушительное впечатление. В чем-то мама Бло была права — дочь еще не в том возрасте, чтобы этак прямолинейно мозги мужчинам сносить. О, боги, как же быстро растут наследники⁈ Ладно, шторм и жутковатые проявления бездонных тайн Океана смягчат ситуацию с шоком мужской части экипажа.

Ворон вернулся нескоро — команды уже начали всерьез волноваться. Шквалов, свойственных прошлому шторму, пока не последовало, но сильный порывистый и непредсказуемо меняющий направление ветер не утихал. Много ли птице надо? Шваркнет порывом о волну и всё, ворон — он же не баклан или буревестник.

Крылатый разведчик бухнулся на палубу как горшок с перьями — потрепало его знатно.

— Как? — с тревогой вопросил младший Ученый секретарь, догадливо подставляя миску с водой.

Взмах утомленного, но величественного крыла птица был красноречив — справились!

Перевода не требовалось, но Катрин все же взглянула на не-шамана.

— Капитан Фуаныр ушел туда, где бывали великие ныряльщики из его легенд! — провозгласил Хха, обращаясь ко всей команде. — Пожелаем бесстрашному капитану удачи. А смелому Ворону — отдыха и нашего уважения! Великое морское ку мы видели сегодня!

Круг четырнадцатый. Ворон

Сил попросту нет. Мысленно запишу одно:

Мы сделали это! Я видел центр Океана. Я — единственный из воронов и один из немногих мыслящих очевидцев удивительного явления.

Великое научное КУ.

Всё — точка.

Но продолжение будет.

Круг пятнадцатый. Дики

…Отзыв был слишком силен — Дики почти отшвырнуло, разведчица едва удержалась на покатом выступе обшивки. Ну и дарки с духами здесь — совсем уж охренели⁈

Девочка замерла, балансируя на краю. Не, всё не так. По чувствам (пробрало прямо до мозга костей — вот кто мог подозревать, что этот костный мозг так чувствителен?) ударил вопль беззвучного протеста и негодования. Нет, опять же не вопль, а вой, визг и рев. И никакие здесь не духи, поскольку истинных духов вообще пока никто не видел, а души неупокоенных и призраки дарков совершенно по-иному себя ведут и ощущают. Да и дарки ли когда-то водили этот крейсер? Вообще не похожи, экие… это самое… эмоциональные и нервные.

— А я чего? Просто представиться хотела, — пробормотала ошеломленная разведчица.

Крейсер, понятно, вслух не ответил, но оставался крайне недоброжелательно настроенным. Опомнившись, Дики перебралась с опасного уступа чуть пониже, вновь глянула вверх. Сейчас обшивка крейсера казалась совсем уж темно-багряной, сумрачно сливающейся с небом. Кстати, на нем не броня, а обшивка. Типа мирный был корабль, гибнуть вообще не собирался, экипаж очень-очень расстроился. Непонятно, откуда это известно, но уже известно. В краткий миг контакта — который и контактом-то не назовешь, а просто взрыв истерики — разведчица ничего конкретного осознать не успела, а теперь какие-то уверенности враз прицепились, как те камбалки. Воображение разыгралось.

— Глюки, — озвучила Дики вполне уместное научное определение и испугалась.

Видимо, все же контузило отзывом. Поскольку, вроде и видишь, и ничего не осознаешь.

Это не корпус крейсера потемнел, а небо. Тучи стали сплошной коркой дымоходной сажи, а сообразить что случилось, получилось лишь когда первые увесистые капли тебя по глупому лбу стукнули.

Дождь. Да, об этом предупреждал покойник. «Ночной дождь придет». Шмондюк косноязычный, разве это «дождь»? Это же очевидный потопный ливень намечается. Ладно, о мертвецах или по делу вспоминаем, или никак….

Дики осознавала, что ее запросто может смыть в море к заждавшимся камбалкам. Она уже была мокрой до нитки, а ливневая стена становилась только плотнее, по камням и корпусам кораблей устремились бурные потоки, окончательно потемневшее пространство вокруг глухо урчало и звенело.

У приличного разведчика должны быть наготове различные варианты действий и обязана наличествовать недурная зрительная память. У Дики, даже контуженной контактом (или как назвать это жутковатое безобразие?), куценький план был, только выполнять его пришлось практически на ощупь и опустившись на четвереньки.

До корпуса драккара добралась дважды оскользнувшись и расцарапав щеку, но в целом благополучно. Драккар, вросший в остров вверх килем, опознавался «драккаром» весьма условно: крупноват, форма кормы вроде бы чуть иная, нос вообще отсутствует, но нечто обще-драккаровское в судовой конструкции есть. В принципе, слабоватость разведчицы по части идентификации кораблей сейчас особого значения не имела — главное, в корпусе поближе к форштевню зияла здоровенная пробоина, а если в нее забраться, то под скатом кормы можно укрыться от потопа. Ну, это теоретически.

Доски борта на ощупь оказались гниловаты, да и на что надеяться — драккар тут лет двести отдыхает, не меньше. Внутри было сыровато, но относительно сухо. Собственно, по сравнению с ливневой стеной снаружи везде будет сухо, разве что в Водопаде примерно так же.

— Весьма влажны здешние климаты, — признала Дики, яростно тряся головой и чувствуя, как с волос далеко разлетаются брызги.

Тьма чрева драккара молчала, кажется, сочувственно. Нормальный корабль, без истерик. Был бы еще чуть поплотнее обшивкой….

На плечо текла струя дождевой воды. Разведчица повела во тьме рукой, опасаясь наткнуться на что-то неприятно гнилое и занозистое. Не, есть некоторое свободное пространство. Дики сдвинулась на место посуше, ручей с днища-потолка продолжал журчать вплотную рядом, за бортом творился ливень силой в непонятно сколько научных атмосферно-осадочных баллов. Вот так окажешься в неопределенной географической местности, а ни профессоров, ни научных секретарей рядом нет и не предвидится. Видимо, такова закономерность первых исследований и первооткрываний. Зато воды пресной навалом. Еще несколько часов назад порадовалась бы такому богатству, а сейчас, гм…