Он взглянул на магистров перед собой. Все трое были молодыми девушками, им не исполнилось и тридцати. Стремительная карьера для любого мага. Сам Логмэр заметно отставал от них. Он еще был мастером и пока не претендовал на новый титул. Волшебницы были одеты в форму боевых магов: длинный красный бархатный плащ, отделанный золотом, под плащом синий бархатный кафтан, также украшенный золотом, белая батистовая рубашка с рубиновыми пуговицами, белые кюлоты и высокие черные ботфорты со шпорами, а также замечательная шляпа с разноцветными страусовыми перьями. Прилагалась и декоративная шпага, хотя ее давно предлагали заменить на что-то более подходящее магу: магический гримуар, жезл или еще что-то. Среди людей такую одежду назвали бы мужской, но у волшебников не было таких предрассудков. Прямо напротив него сидела, оперев голову на кулачек, Тиана Лусен. Короткие русые волосы, острые, хищные черты лица, озорные веснушки прекрасно гармонировали с живым, но глубоким взглядом ее карих глаз, блуждающих по карете. Сиофра Эстель, зеленоглазая брюнетка с чувственным лицом, сидящая радом с ним, разглядывала пейзажи, и перемещающуюся по ним армию. Шайна Арааль была не столь красива, обычная серая мышка с излишне узким лицом и низким лбом вообще спала. Правда красота для магов не имеет почти никакого значения. Важно то, что Шайна была не только магистром, но и Великим Магом. Великолепное и редкое достижение, особенно для молодого возраста.

Пока он разглядывал девушек и думал о своем, узкая полоска леса на горизонте успела превратиться в высокую и непреодолимую на вид стену. Заросли такие густые и спутанные, что взгляд не выхватывал отдельных деревьев – всё смешалось в однородную буро-зеленую массу. Кроны деревьев теснились друг к другу и надежно защищали землю от солнечных лучей. Настоящая живая крепость. Такую осаждать неделями придется. А что могло прятаться внутри! Непроходимые болота, крутые балки, может быть ловушки. Не говоря уже о гнусе, ядовитых насекомых и прочей живности. Благо, вопрос решался просто.

Колдуны знали о проблеме заранее, все расчеты были проведены и чары подготовлены. Ни что не мешало активировать их непосредственно из кареты, но все уже порядком засиделись и решили развеяться. Первым транспорт покинул Логмэр и галантно подал руку выходившим девушкам. К карете уже подъезжал принц со своей свитой, подошли и остальные боевые маги, немедленно образовав кружек, что-то оживленно обсуждавший. Маг разума направился встречать Азраила.

- Здравствуйте, Ваше Высочество! Как вы находите первый день компании? – Сам Логмэр изнывал от счастья и нетерпения. Вкус к жизни вернулся к нему в полном объеме, ожили засохшие амбиции, он снова хотел доказать всем и каждому свои исключительные познания в магии разума. Да еще и в его подчинении, пусть и формальном, были маги, выше его по рангу! Это всегда воодушевляет. Впереди ожидало много увлекательной работы и стремительный карьерный рост. Тяжести путешествия он не ощущал абсолютно. Массивные зачарованные кареты с мягкими рессорами передвигались даже по самым проблемным дорогам без малейшей тряски. Прохладная сырая погода не доставляла ему совершенно никаких неприятностей из-за личных заклинаний… Что может быть лучше?

- Прекрасно, правда пока что маловато сражений, но мы это быстро наверстаем! – Принц добродушно рассмеялся, подав пример остальным придворным. Он умел говорить то, что понравится другим. Лично он никакого воодушевления не испытывал. Наконец-то долгие месяцы его работы дали результат – война началась. Но он чувствовал только усталость и стресс. Ему хотелось хорошо себя проявить, получить славу и признание. Ему грезилась победа совершенно бескровная, а затем столичный парад в его честь. Загвоздка в противнике. Акадцы совершенно не представляли, как будут сражаться варвары. Есть ли у них новая тактика, может изобрели новое оружие или поставили себе на службу циклопического размера животных, например, драконов. А может и маги достигли прогресса… Неизвестность его тяготила, но необходимость войны была очевидна. Если Акад хочет выжить в предстоящей буре, то ему лучше иметь сильную армию, чем слабую, и сильного Императора, вместо его слабоумного брата. – Когда начнется, эм – он неопределенно покрутил кистью подбирая нужное слово – колдовство?

- Думаю для нас важнее, когда оно закончится, не так ли? – Логмэр посмотрел на группу магистров. – Кажется осталось всего несколько минут. – Он видел, как магистры выстроились в круг и быстро создавали плетение. Высшая магия! Чары были очень сложны и комплексны. Сколько всего там намешано! Огонь, тьма, свет, земля, воздух. Для простых людей представление еще не началось, но он наблюдал что-то намного более красивое и важное – работу боевых магистров. В его сознании проскочила маленькая нотка жалости к тем, кто попробует выступить против них. Даже бессмертные души не всякую магию могут перенести, что говорить о бренных оболочках.

- Нужно ли отдать какие-то приказы? Отойти от леса или может отвернуться? – Внутри принца боролись два желания. С одной стороны, ему чертовски хотелось посмотреть на работу собственных волшебников и заодно воодушевить солдат. С другой, мало ли что может произойти, рядом с таким буйством стихий. Не разумнее ли держаться от действа как можно дальше?

- Если бы от нас что-либо требовалось, не сомневайтесь, магистры сообщили бы заранее. – Логмэр из вежливости повернулся к принцу, пока тот говорил, но все его внимание давно было захвачено буйством магии, происходившим в десятке метров от него. Каждую секунду создавались мириады структур и символов, чтобы затем влиться в монструозное плетение. Оно еще было пустым, то есть не было заполнено маной, но уже внушало уважение и ужас. Скоро чары перестали бурлить и изменяться. Началась проверка. Маг разума со своего места видел, что оно было почти идеальным. И, действительно, обошлось без масштабных изменений. Магистры придирчиво осмотрели плод своих работ и принялись напитывать заклинание энергией. Логмэр прикинул по изменению их аур, что каждому магу пришлось использовать около половины доступной маны. Весьма впечатляюще, даже для высшей магии. Как только процесс завершился, чары сразу были активированы. Маг разума перевел свои глаза на лесную чащу.

Он едва успел. Не было никаких взрывов, столбов огня, ураганов и прочего. Однако, на его глазах сначала листья и трава превратились в пепел, оголив толстые стволы деревьев, затем плетение затронуло и их. От тонких кончиков ветвей до толстых стволов – все покрывалось золой и превращалось прах. Стала отчетливо видна зона действия магии – это была полоска шириной в несколько сот метров, уходящая к горизонту. Вся жизнь в этой области прекратилась. Но чары продолжали свою работу. Неровная поверхность земли, потекла, изменяясь и перестраиваясь, поднялся ветер, уносящий прочь мешавший мусор, ручьи зарывались, вместе с оврагами, холмы срывались. Спустя несколько минут перед ними лежала ровная дорога, ожидавшая своих первых путников.

Из-за горизонта, над огромной, многокилометровой пустошью начало медленно подниматься Солнце. Его первые лучи коснулись иссохшей и почти уничтоженной земли, осветили далекие горы, без единого признака снежных шапок, начали пробуждать ото сна редкие поселения. Длинные тени опутывали поверхность густой паутиной и падали на камни редких крепостей. Но свет, дарящий жизнь всему живому, здесь предвещал лишь смерть.

Фараз, вместе с другими магами, стоящий на крепостной стене исполинского сооружения, всмотрелся куда-то вниз. Он пробыл здесь уже несколько дней, но так и не привык к этому зрелищу. Земля под стенами крепости не была пустыней. Пустыни создаются природой, выглядят естественно и даже эстетично, особенно для тех, кто в них не живет. Да и в известном мире пустынь почти не было. Наверное, из всех присутствующих он был единственным кто видел безжизненные поля песчаных барханов. То, на что он смотрел, было полем боя. Как несложно догадаться не обычного, а магического. И если часто сражения оказывались весьма скоротечны и никак не влияли на ландшафт местности, то тут схватка не прекращалась в течении пятидесяти лет. На поверхности внизу не проглядывалось ни одного ровного участка. Воронки от взрывов и последствия от боевых заклинаний земли превратили плодородный некогда регион в нечто перекрученное, где глубокие провалы сменялись махинами выброшенной породы. И ни единого признака жизни на километры вокруг. Плодородная почва давно стерлась тысячами битв, внизу остались только камни, песок и глина.