— Алекс? — позвал я, когда катер миновал примерно четверть маршрута в обратном направлении, и тяжкие думы немного отступили.
— Да, бро?
— Вруби опять этого своего… ну, древнего?
— Синатру? Понравился, что ли?
— Да с ним как-то веселее, — почему-то смутился я.
— Да не вопрос, бро! — хмыкнул напарник. — Кумо? Не откажешь специалисту Елагину в маленькой просьбе?
— Процесс активирован.
— Спасибо, Кумо! — от души поблагодарил я, подозрительно быстро расслабившись при звуках последней композиции, запущенной с того места, где она прервалась по пути к «изнанке». — И это, не зевай!
— Мы с «потомком» предельно внимательно отслеживаем и ваше состояние, специалист Елагин, и параметры внешней среды, — заверил Алексов искин.
— На это вся надежда, — хмыкнул я и заткнулся.
И молчал так до самой стыковки с «транзиткой». Впрочем, молчание моё с некоторого момента было скорее поражённым, чем ленивым. По той простой причине, что на обратном пути никаких временны́х выкрутасов со мной не случилось! То есть моя теория со «сферой» внутри «пузыря» не подтвердилась.
— Да блин!!! — не выдержал я, когда катер застыл в стыковочном узле.
— Чего, бро? — мгновенно напрягся Алекс.
— Хрень какая-то! — не слишком понятно объяснил я.
— А конкретнее? — не повёлся главный корп.
— Что-то тут не так! Ну, с временны́м выкрутасом! Не сходится теория с практикой!
— Ну не подтвердилась твоя теория, и что из этого? — как мне показалось, с ленцой возразил мне напарник. — Да девяносто процентов науки из таких вот обломов состоит!
— Не-а, — упрямо помотал я головой. — Что-то здесь не сходится. Пожалуй, слетаю-ка ещё раз…
— Ну, если времени не жалко! — пожал плечами Заварзин. — Так-то хозяин-барин…
— Кстати, а ты чем там занимаешься? — спохватился я. — Тоже ведь реакция какая-то странная! Я молчу, и ты молчишь! На тебя это не похоже!
— Отвали, бро! Не видишь, думаю я? — отбрил меня Алекс.
— Не вижу! Со мной болтать умудряешься, значит, не настолько и задумчивый! — парировал я.
— Это я так, чтобы отвлечься чуток.
— То есть не скажешь? — резюмировал я.
— Как только разберусь, так сразу!
— Зуб даёшь?
— Типа того, — поморщился напарник. — И это… лети уже, раз решил!
— Лечу, — тяжко вздохнул я. — Музычку только вруби снова. И крайне желательно, как в первый раз.
— Думаешь, это как-то повлияет на проявление аномалии? — скептически скривил губы Алекс.
— Не исключаю такой вероятности. Тебе трудно, что ли⁈
— Кумо, обеспечь.
— Принято, капитан Заварзин.
Ну всё, погнали. Интуиция такая интуиция! Порой я сам себя пугаю… вот как сейчас, потому что на сей раз аномалия снова оказалась на месте! И процесс повторился с точностью до миллисекунды, так что даже недоверчивый Алекс вынужден был признать мою правоту. Мало того, он даже отвлёкся от… чего-то, чем он там занимался, и поучаствовал в коротком, минут на пять, мозговом штурме, по результату которого было принято коллегиальное решение исследовать область «прессующего» пространства более тщательно. А именно, я ещё три раза метнулся по схеме «обратно (от „изнанки“ к „транзитке“) — туда (от „транзитки“ к „изнанке“) — и обратно». Единственное, не по полному маршруту, а воспроизвёл лишь его часть. С той разницей, что обогнул подозрительную область сначала по траектории, симметричной обратной дороге, а потом то же самое проделал в плоскости, перпендикулярной исходной. И что бы вы думали? Аномалия проявлялась строго на прямой, соединявшей «Иддию-4» с «изнанкой»! С учётом, естественно, траекторий всех материальных тел внутри «пузыря». Да чего я скромничаю, самых натуральных орбит, обусловленных гравитационным взаимодействием компонентов системы! И вывод из всего этого следовал единственно возможный.
— Походу, бро, насчёт везунчика я угадал! — констатировал Алекс, как только наши искины завершили обработку данных и построили математическую модель, каковую и вывели в общую «дополненную реальность». — Или тебе повезло, как утопленнику, и ты наткнулся на аномалию…
— … или кто-то нас просчитал и умышленно расположил «прессующее» пространство на наиболее вероятном пути следования, — закончил я мысль главного корпа. — Знать бы ещё, кто именно!
— Знаешь, бро, — задумчиво протянул напарник, — у меня такое предчувствие, что именно это и есть наша основная задача на текущий момент. И ради неё можно забить на все остальные.
— Контакт? — уточнил я.
— Он самый, бро.
— Типа, тебе седалищный нерв подсказывает? — невесело усмехнулся я.
— Он самый, — и не подумал отрицать Алекс. — Поверь моему печальному опыту, бро, таких совпадений не бывает.
— Ну тогда по всей логике мне просто следует «просочиться» в новую «изнанку», и действовать по обстановке, — предложил я.
— Вполне возможно, — подтвердил Заварзин. — Но мы этого, понятно, делать не будем. Вернее, не сразу. Сначала, как и решили, испытаем методу на «кракозябре».
— Сдаётся мне, джентльмены, только время потеряем, — вздохнул я.
— И хрен бы с ним! — не повёлся соратник. — Ты мне живой нужнее! И, самое главное, доступный!
— Это ты сейчас пошутил так, бро?
— Для связи, извращенец!
— Вот-вот!
— Да тьфу на тебя, Елагин! Вали уже на «заброшку», и без «кракозябры» со «слезой» не возвращайся!
Ну вот и поговорили, как в таких случаях выражался дядька Митяй. И ведь даже не поспоришь особо. Так, чисто из принципа. Но на это я времени терять не захотел — оно, как всем известно, не резиновое. Причём любое из трёх, если взять за аксиому «параллельность» временно́й линии пространства ПВ и одного из времён континуума ВП.
Ну а поскольку тащиться через всю станцию, в том числе по неисследованным на предмет временны́х выкрутасов секторам, мне абсолютно не улыбалось, то я озадачил Лиу Цзяо прокладкой оптимального маршрута. С задачей искин с присущим ему блеском справился, обозначив на туше «транзитки» ближайший к вестибюлю с «таможенным постом» стыковочный узел со шлюзом, и мне оставалось лишь обогнуть «Иддию-4», затратив на это несколько минут, да приткнуть моё куцее судёнышко к пластиковой «кишке». Та при соприкосновении с корпусом летательного аппарата приняла его форму, загерметизировав стык, и я без проблем перебрался в один из вспомогательных пассажирских терминалов. После этого осталось лишь «подняться» — для сферического объекта, конечно же, условно — на пять уровней, и вот я уже на месте. Перенос же в «заброшку» вообще труда не составил.
По сути, на активацию и подготовку к переброске на «Иддию-4» функционального юнита в несколько раз больше времени ушло, чем на все эти транспортные эволюции. Опять же, с Евгением Викторовичем парой слов перекинулся. Впрочем, эти три четверти часа вовсе не были потрачены впустую — Лиу Цзяо параллельно занимался перепрошивкой «мозга» гексовской «кракозябры». Да и по правде сказать, не столько перепрошивкой, сколько перенастройкой регистрирующего комплекса и калибровкой датчиков. Без этих двух процессов мы при всём желании не смогли обойтись, потому что тот софт, что был «залит» в юнита по умолчанию, не позволял осуществлять тонкие энергетические взаимодействия со «слезой ангела». А без последних нечего было и думать о проникновении в «изнанку», так скажем, естественным способом.
Но ничего, мы упорные. Тем более, что от Ли требовалось обеспечить лишь первичную настройку, доводку взял на себя Кумо, как несравненно более опытный в эксплуатации «кракозябр». Разве что этот этап пришлось отложить до момента нашего триумфального возвращения на «транзитку» — я, как некогда Агуэй-Толян, не отказал себе в удовольствии использовать функционального юнита в качестве персонального средства передвижения. На взгляд со стороны это выглядело немного жутковато, зато весело. Я даже умудрился отвлечься от гнетущих мыслей — ненадолго, но хоть что-то. Да так и нарезал круги по вестибюлю, пока Кумо дистанционно копался в мозгах «кракозябры», то есть ещё почти полчаса. Сначала действительно было, что называется, по приколу, а потом я незаметно для себя соскользнул в состояние динамической медитации, и юнит автоматически подстроился под меня, сменив шустрый ход рысью на неторопливый — зато валкий! — шаг. Думалось в таком режиме, кстати, очень хорошо. Я бы даже сказал, плодотворно. Потому что чем дальше, тем больше я убеждался, что мы с Алексом чёртовы перестраховщики. Если бы во мне в нужный момент взял верх фамильный авантюризм, с ранних лет жесточайшим образом выбиваемый отцовским ремнём, мы бы уже наверняка сдвинулись с мёртвой точки. Ну а риск… а что риск? В первый раз, что ли?..
