— Ого!

— Чего там, бро? — моментально напрягся Алекс, до того возмутительно проигнорировавший моё появление в местной сети.

— Да так, ничего! — отмахнулся я на ходу. — Выверты гравитации.

— Всего-то? — явно размышляя о чём-то своем, хмыкнул напарник. — А эмоций-то было!

— Ли? Кумо? Данные обрабатываете? — не обратил я внимания на бухтение партнёра по опасному бизнесу.

— Ответ положительный, Ван-сяньшэн.

— Это весьма интересная информация, специалист Елагин, — поддержал «потомка» Алексов искин. — Если вас не затруднит, пройдитесь ещё немного.

— Куда именно? — немного раздражённо уточнил я.

Я тут, понимаешь, делом занят, а им лишь бы поизмываться!

— Если вас не затруднит, специалист Елагин, придерживайтесь, пожалуйста, вот этой схемы, — вывел в «дополненную реальность» некий полуабстрактный чертёж Кумо.

— Фига се! — присвистнул я. — Мне тут что, полчаса круги нарезать? Нафига, а главное, зачем?

— Если мы сейчас уделим проблеме достаточно внимания, специалист Елагин, то мы с «потомком» сумеем с высокой степенью вероятности локализовать аномальные области и в других секторах станции, — любезно пояснил Кумо.

— Алекс?

— Делай, как они просят, бро, — на мгновение оторвался от своих размышлений напарник. — Хуже точно не будет.

— Ладно, хрен с вами! — тяжко вздохнул я.

Да и, если честно, в глубине души я был даже рад — какая-никакая, а отсрочка от очередного погружения в неизвестность. А тут прямо-таки железная отмазка: для науки нужно!

Так, собственно, и вышло, что какое-то время — не полчаса, конечно, но около двадцати минут — я действительно нарезал круги по взлётной палубе, получив в процессе весьма специфический опыт. В том смысле, что получилось «подружить» вестибулярный аппарат со зрением. А то ведь реально стрёмно: идёшь по ровному, но приходится притормаживать, как на горке. Или, наоборот, усилия прикладывать. Да и наши искины поработали довольно плодотворно, уже к концу эксперимента построив удовлетворительную математическую модель гравитационных аномалий в пределах станции. К сожалению, насчёт временны́х аномалий они тем же похвастаться не могли. Но там и методика, по-хорошему, совсем другая нужна. И уж что-что, а выкрутасы с локальным течением времени я на себе, любимом, выявлять не собираюсь в принципе. Ищите дураков! Я уж лучше «кракозябру» для этого дела приспособлю. Если такая нужда в принципе возникнет. Есть у меня ощущение, что не сейчас. А потом и подумаем.

Пока же, дождавшись подтверждения со стороны искинов, что на текущем этапе эксперимент завершён, я добрался до приглянувшегося катера — он торчал ровно по центру стыковочной линии — и проник в пилотскую кабину, что не составило абсолютно никакого труда. Я же уже говорил, что Лиу Цзяо хозяйничает в сети «транзитки», как у себя дома? Вот-вот. Так что всё, что от нас потребовалось — дать подтверждение с диспетчерского сервера. И вот я уже в довольно удобном кресле, притянут ремнями, загерметизирован, оснащён дополнительным регенератором воздуха (это важно!) и готов к старту. А учитывая, что в данный конкретный момент от меня ничего более не требуется — стартовые манёвры летательный аппарат совершит на автопилоте — я просто максимально расслабился и попытался отрешиться от реальности, сосредоточившись на «слезе ангела». Потому что почему бы и нет, если да⁈ Вдруг прокатит, и я уже в полёте что-то сумею уловить? Да и для Лиу Цзяо информация не будет лишней, раз уж взялись за оцифровку путешествий по «изнанке»…

Если вдруг кто-то забыл, «пузырь» у меня при последовательной активации нескольких «слёз ангела» получился нестандартным в плане размеров. А Агуэй-Толян ситуацию лишь усугубил. Так что теперь внутри аномалии вполне себе можно было перемещаться на скоростях, исчисляемых в процентах от световой, а не просто тащиться на ионных движках в режиме каботажника. Но я себе такой роскоши позволить не мог, и причин на то было аж две: во-первых, неизвестно, что с пространством внутри «пузыря», а во-вторых, я тупо не мог фиксировать изменения в «слезе» — внутренний взор за ними попросту не успевал. А на «псевдосамадхи», сами понимаете, надежды мало. Так что пришлось еле-еле тащиться, по космическим меркам, разумеется. Спасало положение лишь то обстоятельство, что расчётным способом Лиу Цзяо потенциальную «изнанку» уже локализовал, и мы знали, куда держать курс. Понятия не имею, как это у него получилось, но факт есть факт. Поэтому маневрировать пришлось лишь на старте, чтобы удалиться от станции на безопасное расстояние. А дальше я повёл катер по, кхм, азимуту, то бишь по прямой, благо видимых препятствий на траектории полёта не наблюдалось. Другое дело гравитационные или пространственные аномалии, но те, пока в них не вляпаешься, фиг выцепишь.

По итогу, сошлись на компромиссном решении — движемся не так, чтобы уж медленно, но аккуратно. Где-то полчаса, если всё пойдёт по плану. А ещё Ли организовал прямой канал связи с Кумо, поскольку внутри «пузыря» этому вообще ничего не препятствовало. И началась рутина: катер нёсся сквозь космическую тьму (реально тьму, «пузырь» свет звёзд, включая Иддию, не пропускал), Лиу Цзяо и Кумо бдили, Алекс занимался чем-то непонятным, а я пытался расслабиться в не самом удобном пилотском кресле.

Естественно, уже через несколько минут я настолько извёлся от скуки и страха неизвестности (та ещё гремучая смесь!), что принялся терроризировать напарника чуть ли ни ежесекундными запросами по типу «как сам». И столь же естественно, что Заварзину это очень быстро надоело. В результате он заставил Кумо транслировать мне в динамики аудиосистемы какую-то древнючую, чуть ли не из середины двадцатого века, песенку про «унеси меня на Луну». Я, признаться, от такой подачи чуть подохренел, и докапываться до напарника перестал. Ну а потом откровенно заслушался — очень уж у мужика голос приятный оказался. А ещё, как вскоре выяснилось, у Алекса завалялась целая подборка этого исполнителя, и по завершении воображаемого полёта на естественный спутник Земли я прослушал посвящение полузабытому празднику Рождеству (почему-то католическому), и плавно перенёсся в легендарный мегаполис «Нью-Йорк, Нью-Йо-о-о-орк».

И вот с последним случился облом — где-то на половине трека связь оборвалась, и эфир заполонил «белый шум». Буквально на несколько секунд, я даже чертыхнуться толком не успел, как снова зазвучала музыка… но уже не про Нью-Йорк. На сей раз сладкоголосый шансонье вещал про каких-то «странников в ночи», но трек практически терялся на фоне озабоченного голоса Алекса:

— Ваня!.. Приём!.. Ответь, бро!.. Как слышишь⁈

— Слышу тебя хорошо, — удивлённо отозвался я. Когда это он охрипнуть успел? Такое ощущение, что ещё чуть-чуть, и совсем голос сорвёт. — А ты нафига песню переключил? Про Нью-Йорк круто было!

— Чего⁈ — опешил Заварзин. — В смысле, переключил⁈ Да уже три сыграли, как ты пропал из эфира!

Теперь настала моя очередь, скажем так, офигевать:

— Сколько⁈ Три песни? Это почти десять минут, что ли⁈

— Ну да… а у тебя меньше прошло?

— От силы секунд пять, — присмотрелся я к услужливо выведенному Ли таймеру. — Потеря связи, «белый шум», и сразу другая песня!

— Хм… сдаётся мне, коллега, мы с вами обнаружили тот самый временно́й выкрутас, — уже совершенно успокоившись, заключил мой напарник. — Но не пространственный, потому что из виду я, вернее, Кумо, тебя не терял. То есть катер всё это время фиксировался визуально и аппаратурой, а вот связи не было. Ну и что скажешь, бро?

— Заня-а-а-атно… — протянул я. — Хорошо, что эта хрень не на станции. Теперь бы ещё выяснить, это локальное явление, или тоже… очередная «сфера»? Этакий «пузырь» внутри «пузыря»?

— А оно нам надо? — усомнился Алекс. — Десять минут не абы какой срок, можем себе позволить. Лучше по текущей задаче работай.

— Ладно, — кивнул я. И ухватил за хвост ускользающую мысль: — Кстати, насчёт отсутствия пространственной аномалии ты как в лужу пукнул, бро. Если верить моим приборам, я за те пять секунд преодолел примерно треть маршрута.