О чём это я? Да так, сущая мелочь! Я таки решился сунуться в «пузырь», точнее, сразу на «транзитку», благо «маршрут» не только хорошо известен, но и сохранён в «слезе ангела» куму-пойаи. Спрашиваете, как так? Всего лишь звёзды сошлись. А если конкретней, то сыграли сразу два фактора — Заварзин и Эйген их фамилии. Помните, у меня было ровно столько же принципиальных возражений против этой авантюры? Так вот, дорогие коллеги выбили у меня из-под ног оба стула, и мне оставалось только лететь в пропасть. В переносном смысле, разумеется.

Началось всё не далее как вчера с сигнала дядьки Митяя. Тот, как и обещал, доставил лабораторных крысюков — самых натуральных, ведущих родословную ещё с Земли. Поскольку количество объектов я никак не оговорил, то он приволок лишь трёх подопытных, справедливо решив, что одного может быть мало, а пятерых — с излишком. Вот и выбрал золотую середину. Я, естественно, выговаривать ему за это не стал, безропотно забрал клетку, не забыв поблагодарить главного эсбэшника, самолично притащившегося за тридевять земель, да ещё и по столь смехотворному поручению, и вернулся в катер. Встречались мы на нейтральной территории, то есть на Исла де Пальма, но вне «пузыря» с «заброшкой». Впрочем, мотивы Розанова секретом для меня не являлись: волнуется старый за непутёвого подопечного. Его Железного Феликса мы к научному планированию не привлекали, равно как и к моделированию экспериментов, так что дядька Митяй был не в курсе наших текущих затей. Вот и явился в мои бесстыжие зенки посмотреть, в надежде разжиться хоть какой-то информацией. Но я не стал вдаваться в подробности, а главный эсбэшник, как ему и положено по должности и социальному положению, настаивать. На том и разошлись.

Оно и к лучшему. Чем меньше мы народу вовлечём в псевдонаучные игрища, тем менее болезненным будет облом. Ну а если не будет… то на нет и суда нет, правильно? Хотя одного результата дядька Митяй достиг — таки перекинулся со мной словечком и лично убедился, что я в здравом уме и светлой памяти. Что само по себе уже большое дело. Как минимум, на душе у Розанова стало спокойнее, а значит, и за основную задачу — защиту Ильи Фаддеевича — он теперь лучше радеть станет. Но это всё лирика, главное, мы заполучили подопытных — почему-то белых и с красными зенками. И с голыми хвостами. Клетку, прежде чем занять место пилота, я пристроил в соседнем кресле, и её обитатели уже через несколько минут полностью подтвердили свой статус — переход через «мембрану» крысюкам явно не понравился. Да и пребывание в «изнанке» удовольствия не добавило. Напротив, в грызунах чувствовалась подозрительная тревожность, которая не исчезла, даже когда я благополучно перебрался из «хаба»-единички в «заброшку». И эту странность даже Алекс заметил, едва явился по наши души:

— Э-э-э… бро? Чего это они?

— Да фиг знает! — совершенно искренне изобразил я недоумение. — Как в «мембрану» сунулись, так и началось. Сперва по клетке носились кругами, потом начали друг на друга… крыситься! Вон, самый здоровый, самому мелкому ухо прокусил! А сейчас просто по разным углам забились и дрожат. Очкуют, что ли?

— Похоже на то, — задумчиво покивал напарник. — Слушай, а зачем нам столько?

— Да я дядьке Митяю забыл сказать, что одного за глаза, вот он и подстраховался, — повинился я. — А что?

— Да так, ничего. Просто куда остальных двух денем? Отпустим?

— А смысл? — возразил я. — Тут жрать нечего, издохнут только, и вся недолга. Причём без всякой пользы.

— Это да… кстати! Я понял, почему твой Розанов трёх крыс притащил. Трёхкратная повторность, как у нормальных учёных принято.

— Угу. Вот только «кракозябра» у нас одна.

— Да это не проблема, бро! — махнул Алекс рукой. — Я вот сейчас подумал… а что нам стоит в юните не один бокс обустроить, а сразу три? Рядышком, с прозрачными перегородками? И будет у нас три объекта наблюдения одновременно! Может, что-то на контрасте сработает.

— Толково! — похвалил я напарника. — А можно как-нибудь устроить, чтобы через некоторое время стенки исчезли?

— А тебе нафига⁈ — удивился Заварзин.

— Посмотрим, как вести себя будут, — пояснил я. — Видишь, они здесь тревожные, а до того агрессивные были… хотя нет, не так. Не агрессивные. Скорее, раздражённые. Значит, «пузырь» на них как-то действует.

— Хм… а это мысль, — кивнул Алекс. — Хотя бы приблизительно оценим ментальный фон. Если начнут друг дружку рвать, то это, несомненно, повод задуматься.

— А я о чём, бро⁈

— Молодец, бро, начинаешь мыслить как настоящий учёный! — показал мне большой палец напарник.

— Это как? — недопонял я.

— Это комплексно, — любезно пояснил Заварзин. — Решить максимум задач минимумом средств. Потому что настоящие учёные, как правило, в оных средствах сильно ограничены.

— Ха! Почти как в дипломатии!

— А чем дипломатия не наука, бро?

— Ладно, ладно, убедил! — сдался я. — Юнит готов?

— Почти. Сейчас внесу коррективы в софт, чтобы три бокса отрастил, а не один, и можно будет начинать.

— Окей, тогда я пока рукавицы поищу.

— Не хочешь зверюг голыми руками трогать? Умно! — усмехнулся Алекс. — Хотя лабораторные крысы заразными быть не должны. Иначе какие же они лабораторные?

— Известно какие — уже подвергнутые бесчеловечным опытам! — хмыкнул я. — Но тут ты, пожалуй, прав. Не стал бы дядька Митяй меня так подставлять. Да и яйцеголовые налажать не посмели бы. Кому другому — пожалуйста. Но не главному эсбэшнику клана.

— Ну да, вряд ли они сами себе враги… — задумчиво покосился Алекс на крысюков. — С другой стороны… а вдруг диверсия? Какой-нибудь спящий агент вайгожэнь, или, там, приверженец старой власти?

— Короче, я за рукавицами! — прервал я разглагольствования напарника.

Ему-то что? Озадачил Кумо, да сиди, жди результата. А мне с крысюками возиться…

В общем, минут через двадцать всё было готово к эксперименту: «кракозябра» с запертыми в утробе крысами на низком старте, Кумо во всеоружии, а мы с Алексом на своих законных местах в катере. Функциональный юнит, что характерно, прицепился к нашему летательному аппарату снаружи, распластавшись под днищем врастяг на «тентаклях», и перемещению машины ничуть не препятствовал. Так что нам осталось лишь переместиться всей честной компанией вплоть до «хаба»-тройки, что мы и сделали. Ну а остальное вообще дело техники: свободных «икринок» с запасом, Евгения Викторовича тревожить нужды нет, так что пошёл, страус, пошёл, пошёл! В смысле, «кракозябра».

И он, ведомый верным Кумо через его же урезанную версию, пошёл. Сначала в «таможенный пост», а уже из него в «пузырь». Сразу забрасывать «подарочек» на «транзитку» мы остереглись, да и задачи такой не стояло — нас куда больше интересовало пространство внутри «пузыря». И что вы думаете? Сработало! Я, признаться честно, до последнего момента надеялся на какой-нибудь форс-мажор или, на худой конец, неприемлемые условия, но… исчезнувший из «икринки» функциональный юнит буквально через мгновение материализовался именно в той точке пространства ПВ, куда его и перекинуло транспортной системой Паутины в соответствии с введёнными координатами.

Как мы об этом узнали? Так одноканальник заработал! Пока «кракозябра» сидела в «таможенном посту», передача не шла. А как только очутилась в «пузыре», так сразу же у нас в общей с Алексом «дополненной реальности» возник экран с довольно чётким изображением всех трёх боксов с крысюками. А рядом ещё один, со второго одноканальника, демонстрировавший картинку с курсовой камеры функционального юнита.

— Хм… вроде живые, — констатировал напарник примерно через полминуты с начала наблюдения. — Вон тот, левый, даже шевелится! А правый дышит! Только с центральным что-то странное…

— Да он просто от страха оцепенел, — пояснил я. — Но точно живой — вон, хвост дёргается!

На это Алекс не нашёл, что возразить, но зато разразился пророческой фразой:

— Что ж, похоже, бро, тебе теперь не отвертеться!

— Это мы ещё посмотрим, — угрюмо буркнул я в ответ. — Живые-то живые, но где гарантия, что здоровые? Как физически, так и психически?