“ П-пообещай что, мама? Слова дрожали на моих губах. Я была напугана. Каким-то образом дом Папы стал темным и пугающим.

“ Защищай свою сестру, Рейна. Защищай Феникса любой ценой.

Я кивнула, мои кудри подпрыгнули. “ Обязательно, ” пообещала я, проглатывая комок страха в горле. “ Мама, почему вода красная? Я… это бомба для ванны?”

— Да, моя маленькая королева.

Я сделала шаг вперед. — Можно мне тоже?

Мамины глаза затрепетали и закрылись. “Нет”. Происходило что-то грандиозное. Я каким-то образом знала это, но мой детский мозг не мог этого осознать. Мама никогда ни в чем нам не отказывала. “Ты должна быть сильной ради Финикса. Бабушка позаботится о том, чтобы ты не повторила моих ошибок”.

Мой ужас рос с каждым вздохом, как и мое замешательство.

“Mamma?” — Позвал я тихим голосом.

Ее глаза открылись — синие и в синяках — и нашли мои. “Ты и Феникс — мое наследие. Неважно, кто твой папа. ” Я кивнул головой, хотя и не понял ее слов. Она любила папу, но с тех пор, как мы приехали в Италию, все изменилось. Папа кричал сильнее, а мама плакала сильнее.

— П-прости, мама.

Ее глаза открылись. “Посмотри на меня, Рейна”, - всхлипнула она, и я уставилась на нее широко раскрытыми глазами. Мы пришли в этот мир кричащими и залитыми кровью. Пообещай мне, что ты и твоя сестра не уйдете такими же. Для меня уже слишком поздно. Я ухожу с чьей-то кровью на руках. Она слабо протянула руку. “ Возьми ожерелье. Я не двигался, что-то в ее голосе заставило меня застыть. “Теперь, Рейна. Возьми это”.

Я сделала шаг вперед, мои ноги погрузились в темно-красную воду, когда я взяла кулон. Ее рука с тяжелым стуком упала на край ванны.

“Мама, мне страшно”. Слезы обожгли мне глаза. Мое маленькое сердечко сжалось в груди. Я хотела, чтобы маме стало лучше. Тогда я почувствовал бы себя лучше. Тогда мы снова были бы счастливы.

— Иди поиграй со своей сестрой, Рейна.

Мои босые ноги бесшумно ступали по причудливому полу, а надо мной висели картины с ангелами, и я позволила маме понежиться в ее бомбочке для ванны.

Я бросил ее. Я позволил ей умереть. Я должен был спасти ее.

Эти слова эхом отдавались в моем мозгу — снова и снова, — пронзая уши, пока меня не начало трясти.

Я резко выпрямился, внезапно проснувшись, мое тело было покрыто потом.

Все началось и закончилось тем летом. А может, и нет. Дорога привела меня обратно к началу, и на это должна была быть причина.

Потому что я не верила в совпадения, и мой путь продолжал приводить меня обратно к нему.

Амон Леоне.

Сон отказывался находить меня.

Я сидел без сна в нише у окна, пока солнечные лучи не заиграли над спящей Венецией и пустынным каналом.

Я подождал, пока девочки проснутся. Это заняло всего несколько часов, оставив меня наедине со своими мыслями. Иногда лучше быть занятым, чем вспоминать, но вот я здесь, разбираю то лето по кусочкам, как я всегда это делал.

“ Блин, в Италии слишком солнечно, ” проворчала Айла, прогоняя призраков. — Кто-нибудь может задернуть шторы?

Я улыбнулся ее театральности. — И в Калифорнии не так солнечно, да?

Она посмотрела на меня одним открытым глазом. — Ты пытаешься прикинуться умником?

Я пожал плечами. — Кто-то же должен быть.

Она потянулась, выгибая спину и зевая одновременно. “Чувак, мои братья убили бы меня, если бы узнали, что мы были в Италии”.

Я усмехнулся. “Нет, они бы не стали”. Они обожали ее.

Я выглянул в окно, наблюдая, как оживает город. Площадь Сан-Марко в самом сердце Венеции скоро будет переполнена туристами со всего мира. Район был переполнен кафе, ресторанами и множеством знаковых мест. Это не было домом, но было знакомо.

“ Не могу поверить, что я в Венеции, ” пробормотала она. “Все, что мне нужно сделать, это пересечь канал, и я окажусь в заколдованном городе эпохи Возрождения”.

Я задумчиво наклонил голову. — Я удивлен, что твой брат так и не привез тебя в Италию.

Она пожала плечами. “Он предпочитает Россию. Думаю, там он чувствует себя как дома”. Феникс пошевелилась, и я откинула темно-каштановые волосы с ее спящего лица. “Ты и Феникс…” Я поймала изумрудный взгляд Айлы, наблюдающей за нами. “Вы так близко. Это заставляет меня ревновать”.

Я нахмурился. “ Почему? У тебя есть твои братья.

“ Они намного старше. Такие заботливые. Но вы двое как близнецы. Вы бы умерли друг за друга. Убивайте друг за друга”.

Я усмехнулся. — Твои братья сделали бы и то, и другое в мгновение ока.

Она закатила глаза. “Ты знаешь, что я имею в виду. У вас двоих общие воспоминания”.

“За исключением потери слуха”, - пробормотал я. “Я ненавижу, что ей пришлось страдать от этого в одиночку”.

Я всегда буду защищать ее. Я чувствовал ее боль; она чувствовала мою. Я чувствовал ее печаль; она чувствовала мою. Я дал обещание, что буду защищать ее, и сделаю все, что в моих силах, чтобы сдержать это обещание.

“ Вы двое болтуны, ” пожаловалась Афина. “ Так много говорите о смерти. Как насчет того, чтобы поспать перед смертью?

Мы с Айлой хихикнули. “ Пора просыпаться, — сказал я. “ Разве ты не хочешь пойти отдохнуть у бассейна? Потом, когда сядет солнце, мы поужинаем на площади и поедим мороженого”.

Феникс открыла свои голубые глаза, мечтательно улыбаясь и потягиваясь. “Что я пропустил?”

“Немного”, - показал я. “Сони. Планирую отдохнуть у бассейна. Ужин на пьяцца и мороженое.”

Раздался стук в мою дверь. — Войдите, — позвал я.

Дверь открылась, и Мария, папина кухарка, просунула голову внутрь.

“Мне нужно идти”, - сказала она. Ее большая сумка соскользнула с плеча прежде, чем она успела ее поймать. “Твоего папы нет дома, но он скоро будет дома. Девочки, ведите себя хорошо, ладно?

Я не смогла удержаться от улыбки.

— У нас всегда все хорошо, Мария. — Она наблюдала за Фениксом и мной, нежно улыбаясь.

“ Как вы двое выросли, ” меланхолично пробормотала она. “ Такое чувство, что только вчера вы впервые посетили Италию. Вы оба выглядите как…

Что-то сжалось в моей груди, но я проигнорировала это. Я знала, что мы похожи на нашу мать. Мы слышали это всю нашу жизнь. Папе иногда было невыносимо смотреть на нас, потому что мы так сильно напоминали ему о том, чего он лишился.

“Non importa.” Когда мои брови нахмурились, она добавила: “Не бери в голову”. Затем она осенила себя крестным знамением. “Мамма миа, ты итальянка, но ни слова по-итальянски не говоришь”.

Я пожал плечами. — Я разбираюсь в джелато.

Сколько я себя помню, Мария была поваром в нашей семье. Когда умерла мама, она стала чем-то большим. Она была единственной, кто утешал нас, смотрел с нами фильмы и ел с нами мороженое. Когда нас отправили в школу-интернат, она приходила раз в неделю и приносила нам домашнюю еду. "Чтобы мы не забывали, каков на вкус дом", — сказала она.

Она последовала за нами в Калифорнию, но всегда говорила, что счастливее всего ей было здесь, в Италии. Там жили ее сестры. Поэтому, когда мы уехали в колледж, она вернулась и продолжила готовить для папы. Я часто задавался вопросом, почему она просто не живет на его вилле, но она говорила, что нет ничего лучше женской независимости.

“ У меня для тебя готов завтрак, ” продолжила она. “ Посиди на террасе и позагорай. Тереза принесет его тебе, как только ты спустишься вниз.

Я слез с кровати и подошел к ней, обнимая. — Спасибо.

“Передай привет своей семье”, - подписал Феникс, и я перевел. Мария так и не освоила ASL.

— Я так и сделаю, ми белль. Baci.” Она послала нам всем воздушный поцелуй, затем чмокнула меня в щеку. “Увидимся завтра, хорошо?”

Я кивнула, и она выплыла из комнаты, как добрая фея, выполняющая задание.

22

РЕЙНА