Он поцеловал меня в шею, обхватив руками мою голову по обе стороны от нее.

“ Ты уверен, что тебе не больно? Мои руки скользнули вниз по его гладкой спине. Когда мои ладони легли на его пресс, он закрыл глаза, его челюсть напряглась. — Да поможет мне Бог, если это так, — процедил он сквозь зубы.

“ Не так уж и плохо, ” пробормотала я, целуя его в шею. Я скользнула рукой вниз, пока не обхватила его возбужденный член. Его лоб прижался к моему, и он заурчал. Он прижался к моей ладони. “Эта пустая боль еще сильнее”.

Мое сердце затрепетало в предвкушении. Он был горячим, большим, твердым и таким невероятно мужественным, что я знала, это стоило небольшой боли. Порыв желания в его глазах соответствовал порыву в моем теле, и я была полна решимости довести дело до конца.

“ Я хочу этого, ” выдохнула я. — Так сильно, Амон.

“ Ах, черт, — простонал он, когда его рука обхватила мое лицо. — Спрашивай меня вежливо, девочка с корицей.

Он прикусил мою челюсть, затем ослабил жжение, лизнув. Низ моего живота наполнился теплом, а между ног забилась жилка.

Его член все еще был в моей ладони, я нежно потянула его и прошептала ему на ухо: “Пожалуйста, дай мне свой член”.

Я направила его всю длину к своему входу, когда он процедил сквозь зубы: “Подожди”.

Он потянулся за презервативом на приставном столике, затем разорвал его зубами. Хорошо, что на этот раз один из нас не растерялся.

Его глаза были ленивыми и темными, и мое лицо вспыхнуло, когда я смотрела, как он схватил свою эрекцию у основания, готовый насадиться на нее. Действие было таким первобытным, таким удивительно горячим, что внутри меня что-то ожило.

“Могу ли я это сделать?”

Он протянул мне обертку, и я обмотала ее по всей длине, прежде чем снова оседлать его бедра. Я хотела хотя бы немного контролировать себя, и, к моему большому удовольствию, он позволил мне это.

Упершись руками по обе стороны от него, я наклонилась вперед и поцеловала его в шею. Я была вся в нем, проводя руками по его бицепсам, грудным мышцам и волосам. Я поцеловала его шею языком, прикусила мочку уха и пососала шею.

“Я люблю тебя”.

Его рука обхватила мой затылок, его пальцы перебирали пряди. — Я тоже люблю тебя, девочка с корицей. Теперь оседлай мой член”.

Он взъерошил волосы у меня на затылке, и я отстранилась, полуприкрыв глаза. Мои груди коснулись его груди, посылая по мне рябь удовольствия, когда я позволила ощущению его тела омыть меня, поглощая меня целиком. Я надавила на его эрекцию. Я опустила голову и впилась пальцами в его плечи, покачивая бедрами, используя его грудь как рычаг и растирая свою влагу вверх и вниз по его длине.

Он застонал так глубоко, что я почувствовала вибрацию в его груди. Головка его эрекции скользнула внутрь меня, его размер подавил мои чувства. Мои пальцы сжались на его животе, когда я опустилась на него еще на дюйм, пораженная его размерами.

Амон схватил меня за бедра, когда я попыталась погрузиться глубже. “Подожди, детка. Не спеши”.

Я тяжело выдохнула. Он читал мое тело, как книгу. Боль растворилась в восхитительной полноте, и мы оба смотрели, как я скользила вниз, пока он не исчез внутри меня, хриплый вздох сорвался с моих распухших губ.

Я была так переполнена, что горела, а Амон уставился туда, где мы соединились, мрачным взглядом, соперничающим с одержимостью. А затем, с рычанием, он опрокинул меня на спину и вышел, только для того, чтобы полностью войти в меня. Я вскрикнула, моя спина выгнулась дугой над кроватью.

Он оставался так глубоко внутри меня, что я чувствовала его повсюду. Одной рукой он опирался на кровать, а другой обнимал мою голову, его грудь прижималась к моей. Его прерывистое дыхание обдувало мою шею, пока мы оставались неподвижными, наблюдая друг за другом.

Его губы прижались к моему уху. “ Мне этого никогда не будет достаточно, ” прошипел он, стиснув зубы. “Мне никогда не будет тебя достаточно, девочка с корицей. Теперь ты моя”.

— Твой, — выдохнула я, вздрогнув от его глубокого голоса.

Он уткнулся носом в мою шею. Его поцелуи были теплыми и нежными, но он держал меня за прядь волос на затылке. А потом он начал двигаться. Мое тело прижималось к его телу, приспосабливаясь к каждому его толчку.

Он жестко трахал меня. Его тяжесть была неумолимой, когда его кожа касалась моей. От интенсивности этого у меня перехватило дыхание. Каждый толчок разжигал во мне искру, которую мог насытить только следующий толчок. Мои ногти впились в его бицепсы, и легкая дрожь прокатилась по его коже.

Он говорил, пока трахал, прямо мне в ухо глубоким хрипом. “Ты так хорошо это воспринимаешь”, - похвалил он. “Такая влажная для меня”.

Каждый раз, когда его таз касался моего, расплавленный жар распространялся от моего клитора наружу, и хриплый стон срывался с моих губ. Я была для него не чем иным, как жаром, пламенем и удовольствием, которым он мог пользоваться, как хотел.

“ Черт, с тобой так хорошо, — простонал он мне на ухо. Слова проникли под кожу и заполнили каждую клеточку моего сердца и души. Я захныкала. Я вздрогнул. Я застонал. “Твоя жадная киска душит мой член”.

Я хотела доставить ему удовольствие. Я хотела доставить ему удовольствие и быть всем, в чем он нуждался.

Мои стоны стали громче; я не могла их контролировать. Он поднес руку к моему рту и накрыл его ладонью, в то время как другая рука оставалась сжатой в моих волосах. Я впилась зубами в его ладонь, заглушая свои стоны.

Его грубость не должна была быть такой приятной, но это было так. Это вызывало привыкание. Возможно, это было потому, что я верила, что он защитит меня. Или, может быть, это было то, в чем я нуждался все это время. Чтобы мной доминировали.

Наступивший оргазм был настолько сильным, что вызвал дрожь во мне. Жар запульсировал внизу моего живота, прежде чем распространиться покалыванием. Черные точки застилали мне зрение. Я был в свободном падении. Когда я спустилась, он был неподвижен внутри меня, наблюдая за мной взглядом, темным, как ночь.

Он прижался своим лбом к моему, и выражение его глаз напоминало безумие, то, что я чувствовала в своей душе.

— Кто тебя трахает? — прорычал он.

Я вздрогнул. “Ты хочешь, Амон”.

Из его груди вырвался рокот удовлетворения. Его губы нависли над моими. “ Верно. Позволишь другому мужчине прикоснуться к себе, и я убью его.

Это не должно вызывать у меня улыбки. “ То же самое, ” пробормотала я, целуя его в губы. — Еще одна женщина прикоснется к тебе, и я убью ее.

Медленный толчок и напряженный вдох, его губы прижались к моим, скользя, облизывая и покусывая. Влажные, грязные и грубые. “Договорились, моя девочка с корицей”.

Затем он вошел глубже, с интимностью, от которой у меня загорелись глаза. Это оставило меня незащищенной, но мне было все равно. Не то чтобы я могла избежать этого в любом случае. Не с его кулаком в моих волосах и его телом на моем.

Я хотела отдать ему все и забрать у него все.

Тепло, которое расцвело в моей груди, прильнуло к нему и заперло его в моем сердце, навсегда выбросив ключ.

48

АМОН

Я

со стороны Рейны потребовалось немало усилий, чтобы убедить ее сестру и ее подруг отправить их вперед, в Париж. Данте отвез их на вокзал, а я еще немного подержал Рейну при себе.

“Итак, мы полетим в Париж, и что потом?” — спросила она, когда я открыл перед ней дверцу своего "Ламборджини" с откидным верхом. “И, пожалуйста, можем ли мы доехать до аэропорта с опущенным верхом?”

Ее короткое платье задралось, открыв мне прекрасный вид на ее гладкие бедра, и мой член мгновенно возбудился. Я был ненасытен рядом с ней. Я мог бы трахать ее день и ночь, и все равно мне было бы недостаточно. Каждый вкус делал из меня еще большего наркомана.

Мне было насрать. Впервые в жизни мне показалось, что тесные темные пространства в моей груди начали трескаться, впуская свет. И это имело прямое отношение к этой девушке. Она была моим светом.